– К счастью, Габор не вернулся в Арун, а сразу же поехал на юг и тем самым остался жив. Нор-Кобб целую неделю прятался недалеко от Аруна, дожидаясь возвращения Верховного архонта, потому что ни он, ни я, ни кто другой, кроме тех, кто отправился с тобой, не знали, куда тебя повезли. Я не знаю, как это произошло, Оливия. Бавар, вероятно, о чем-то догадался, но уйти уже не смог. С Крифором были Бешеные, они перебили большую часть свиты архонта сразу же, а нескольких человек пытали. Мы опоздали, Оливия, мы приехали слишком поздно. Бавар уже умирал, он успел сказать лишь то, что ты в Дернойе и чтобы я позаботился о тебе.

– Как же вы оказались здесь раньше Нор-Коббы?
– свой хриплый голос я едва узнала.

– Я хорошо знаю эти места, девочка моя, я здесь вырос, - усмехнулся Нетопырь, - мне не нужно ехать на перевал, чтобы попасть в эту долину. Я знаю все здешние горные тропы и проходы. Поэтому я первый. Может, Крифор просто заблудился, и я очень рад, что я его опередил. И если ты готова, поспеши собраться. Я привел с собой всего десяток Блистательных, а вот сколько у Нор-Коббы Бешеных я не знаю.

Я рассеянно кивнула.

В свою келью я возвращалась оглушенная и раздавленная, однако блуждание по бесконечным коридорам привело меня в чувство. Новости ужаснули меня, но от этого я не поглупела. Я опять сделалась дичью, но охотник только еще поднял стрелу и натянул тетиву. Впрочем, кто охотник, кто спаситель? Нор-Кобб враг, как оказалось, явный, но могу ли я полностью довериться Нетопырю? Да и правду ли он сказал? Чем я должна буду отплатить ему за спасение? Разве не этого я хотела избежать, отказавшись от титула и имени на Совете Меча?

На эти вопросы ответов у меня не было, как и ответов на то, в силе ли мое отречение от титула? И что делать дальше?

И только остановившись у дверей кельи, я усмехнулась: зачем я сюда пришла? Разве мне есть, что собирать? Куцый соломенный тюфяк, тонкое шерстяное одеяло, серый уродливый балахон, грубая полотняная рубаха - это все не мое, и моим никогда не будет. Все, что было у меня от той меня, которую я оставила в Аруне, лежит в сундуке у Туаппы. Именно к ней мне сейчас надо. Вот только чем занята настоятельница? Вряд ли сейчас ее интересует внешний вид послушницы, пробывшей у нее всего неделю. Наверняка ее мысли полностью заняты тем, как устроить поминание по Верховному архонту, ведь они были знакомы не один год.

Но оказалось, что я ошиблась. Едва я выскользнула из кельи, раздумывая, где искать Туаппу, как ее тучная бесформенная фигура закрыла тусклый свет факела, горящего в конце коридора.

– Вот что, девица, - сурово сказала настоятельница, заталкивая меня назад, в темное нутро каменной кельи. Из-за могучей спины Туаппы показалась коренастая фигурка Дирсены. В руках у девушки была стопка моей одежды, - Не могу сказать, что мне жаль, что ты нас покидаешь, но я не люблю, когда человеку не оставляют выбора. Тот человек, который приехал за тобой... не доверяй ему. Может статься, он лгал тебе.

– Так Бавар не погиб?
– мое лицо вспыхнуло надеждой.

– Нет, гх, это правда, - нехотя выдавила толстуха и глаза ее болезненно сощурились, - Мы получили послание из Аруна. Птицы летят быстрее, чем скачут лошади. Легкой дороги ему в Бездну Забвения!

Туаппа тяжело вздохнула, сделала короткий жест пальцами, жест памяти, и только после этого подняла на меня глаза.

– Я дам тебе шанс поступить по-своему, - передо мной опять стояла все та же желчная и вечно недовольная настоятельница, - Дирсена тебя проводит. За Скорняжной башней есть тропа, она выведет вас к оврагу. Там тебя будет ждать лошадь, припасы и проводник. Он доведет тебя до храма в Ардуйе. Там храм поменьше нашего, но тебе сгодится. Письмо настоятельнице я передала проводнику. Идите не медля, переоденешься потом.

Я бросилась ей на шею, но Туаппа неприязненно оторвала мои руки, развернулась и ушла, переваливаясь с ноги на ногу и тихо ругаясь себе под нос.

– Видишь?
– сияла восторгом Дирсена, - видишь, какая она?

Сумерки наступили быстрее, чем мы миновали горную тропу и спустились в овраг. Каждую минуту я ожидала гневного окрика, погони, но из храма, на фоне потемневшего неба казавшегося нелепым нагромождением каменных коробок, не доносилось ни звука. Тем лучше. Азарт побега горячил мои щеки, пронзительный холодный ветер не успевал их остужать. Все будет хорошо, о другом исходе я старалась не думать. Дирсена ни на минуту не замолкала, то жалуясь на крутой спуск и холод, то причитая о кончине Верховного архонта, то славословя свою драгоценную патронессу. Впрочем, после такого поступка Туаппа и мне показалась куда милее. Возможно, когда-нибудь мы смогли бы найти общий язык...

Шедшая впереди Дирсена вдруг резко остановилась и испуганно вскрикнула. В полутьме трудно было понять, что происходит, но кто-то впереди открыл заслонку тщательно спрятанной лампы и огонь осветил...

– Еге, а вот и наши пташки, - Крифор Нор-Кобб постучал хлыстом по сапогу и подошел ближе, - Что так долго?

Кричать, лежа со связанными руками и ногами поперек скачущей во всю прыть лошади, как оказалось, невозможно. Впрочем, и дышать оказалось непросто. Только наберешь воздух в грудь, как очередной прыжок лошади вышибает этот самый воздух быстрее молнии. Я могла лишь невнятно мычать, но от этого всадники не стали скакать медленнее, а совсем наоборот. Когда спустя вечность меня сняли с лошадиной спины, я смогла отплатить своим истязателям порцией блевотины. Не то, чтобы я так рассчитала, просто у меня не осталось выбора. Пока мои внутренности выворачивались наизнанку, а я корчилась, лежа на земле, Крифор стоял надо мной, равнодушно и молча наблюдая. Потом брезгливо бросил на меня тряпку, которой чистил оружие. Когда я поднялась, он отвернулся и сказал: