Шрифт:
Кларк посмотрел вперед.
– Ты прав! Это - "телка"!
Оги сбавил скорость, и в следующий момент пешеходка оглянулась через плечо.
– О, черт, это же та "ненормаша", - сказал Кларк.
Оги подмигнул.
– Ее зовут Бабба, верно? Давай немного развлечемся, - затем он поравнялся с девушкой, остановился и опустил стекло.
– Привет, Бабба. Подвезти?
Бабба посмотрела на него косыми глазами и, пуская слюни, утвердительно кивнула головой.
Кларк потянулся назад и открыл заднюю дверь.
– Запрыгивай.
Качнув своими огромными грудями, Бабба забралась внутрь, немного помедлила, затем закрыла дверь.
– Спья... спья.. спьясибя!
Оги хитро ухмыльнулся Кларку.
– Беееееез проблем, Бабба.“
***
Брайс не понимал, что делает, и, тем не менее, продолжал этим заниматься. Внутренний голос, который подсказывал ему, что есть правильно, а что нет, очевидно, спал. А занят он был вот чем:
Он схватил мертвячку за правое запястье (за левое взял Студи) и тянул.
Совместными усилиями они вытащили труп из могилы. Большая часть земли с него отпала, оставшуюся Студи деловито стряхнул рукой. В лунном свете голое тело было цвета очищенного банана. Убрав грязь из глазниц, он обнажил широко раскрытые и остекленевшие глаза. Рот у мертвячки был закрыт, а синие губы крепко сжаты. Ареалы сосков, диаметром больше, чем серебряные доллары, тоже были синими, с лиловым оттенком, а сами соски, крупные как кончики мизинцев, странно торчали вверх. Смерть и погребение заставили проступить на теле, и даже на лице, тонкую паутину вен.
Брайс не стал задерживать луч фонарика на фигуре мертвячки, а сразу переместил его к макушке черепа. Поперхнувшись, он с трудом сглотнул и выдавил:
– Ты не врал...
Студи самоуверенно усмехнулся.
– Я же говорил.
– Он вскинул брови, будто восхищаясь мертвым телом женщины.
– Не мог как следует разглядеть, когда они ее зарывали. Даже не думал, что она такая "соска".
– Затем он приподнял ее за плечи, отчего голова у нее наклонилась вперед.
– Гляди-ка, посвети сюда. Он взялся за труп так, чтобы Брайсу было лучше видно.
Брайс опустил луч фонарика...
Студи откинул назад длинные пряди светлых волос, оголяя круглое трехдюймовое отверстие в макушке черепа. Он указал пальцем, и Брайс с отвращением разглядел кружок бело-розовых мозгов.
– Они вскрыли ей голову кольцевой пилой, - пояснил Студи, а потом дотронулся до мозгов кончиком пальца.
– Видишь вон там?
То, на что он указывал, было похоже на разрез.
– Срань господня, - прошептал Брайс.
– Видишь, когда они извлекли из черепа костяной кружок, они ткнули туда ножом, чтобы сделать щель для своих "петушков".
Глазам своим не верю,– подумал Брайс. Казалось, он услышал далекий порывистый звук и почувствовал, будто смотрит на подробности этого зверства с какой-то невероятной высоты.
Слова Студи отдавались эхом.
– Все очень просто. После того как они вскрыли голову и сделали разрез... они трахнули девку в мозг.
Эхо вторило у Брайса в голове:
... они трахнули девку в мозг...
... трахнули девку в мозг...
... трахнули девку в мозг...
– Все правильно, - добавил Студи.
– Что?
– спросил Брайс.
– Получают "головач" лишь те, кто его заслуживает. Насильники, наркобарыги, парни, которые забавляются с детишками. Братья Ларкинсы делают миру одолжение, избавляя его от подобного мусора. И не вижу причины, почему они должны отказывать себе в небольшом развлечении в обмен за свои усилия.
Брайс стоял, словно манекен, и смотрел вниз.
– Трахать чей-то мозг это развлечение?
– Ну, конечно, - ответил Студи, как ни в чем не бывало.
– От "головача" бывает лучший "кончун", который только можно получить. Не знаю, почему, просто так есть. Если трахнешь башку какого-нибудь отморозка, потом такое чувство, будто яйца у тебя выжаты как лимон. "Головач" высасывает мужика подчистую. В мозге есть что-то, что делает трах очень приятным.
Брайс перевел на Студи полный ужаса взгляд.
– Так... ты делал это сам? Ты делал... "головач"?
Студи сел, прислонившись спиной к дереву. Вытер руки и закурил сигарету.