Мыслей тоже больше не было. Лишь неотчетливые чувства, сводившиеся только к одному — безысходность, тоска, беспросветность… Карина тряхнула головой, попробовала собраться. Нужно что-то сделать. Как-то выбраться отсюда. Хотя бы понять, что это за место, куда ее отправил дракон.

Должно быть, в одном из миров есть такой лабиринт.

Карина снова села, прислонилась к стене, распрямив спину. Нужно думать. Заставить себя думать. Иначе она потеряет себя совсем.

Это было сложно. Мысли разбегались, как тараканы, расплывались. А воля… воля едва трепетала в ней. Казалось, лабиринт лишил ее сил, воли и собственных решений. И заставить разум сопоставлять факты, искать ответ — не получалось. Она просто больше не владела собой.

Карина глубоко вздохнула. Должно быть что-то… Нужно за что-то уцепиться. Что это за лабиринт? «Я не могу проникнуть в твой разум. Но могу поместить тебя в свой…» — неожиданно, словно неслышный шепот, прошелестело у нее в голове. И сердце громко ударило в панике.

Она в разуме дракона. Внутри него. Внутри чудовища.

Что делать? Разумом Карина понимала, что эта ловушка — тоже своего рода иллюзия. Но как выйти из нее, если все вокруг настолько реально. Бежать за призрачным светом — лишь больше повергать себя в безысходность и уныние. Ее воля и так едва теплится, плохо получается собраться с мыслями… Остаться сидеть и думать, и невеселые мысли, вернее чувства, поглотят, хоть и медленнее, но поглотят.

Карина опустила голову на руки. Хотелось плакать от бессилия. Но в этом странном месте слезы не рождались. Лишь казалось, что, возможно, вся ее жизнь была подготовкой этому моменту. К главному испытанию в ее жизни…

Она не знала, сколько просидела так. Пыталась найти ответ, смотрела будущее и видела в нем лишь эти коридоры, бесконечные, шершавые, блуждающие в глубине разума монстра. А дальше видела холод, пронизывающий до костей.

А потом она вдруг подняла голову и заметила, что лабиринт исчез. Она стоит прямо, собравшись, как солдат, в той же комнате. А напротив за столиком, накрытым на двоих, сидит дракон.

— Присаживайся, угощайся, тебе ведь хочется есть, прошло уже восемь часов, — радушно произнес он, указывая на столик. И Карина ощутила, насколько сильно ей хочется есть. Желудок сводило от голода, а от аромата пищи кружилась голова.

Она с сомнением посмотрела на яства — фрукты, салаты, изысканные кушанья. Разделить трапезу с врагом? Что-то внутри нее сопротивлялось этому. Но с другой стороны, ей необходимо выжить, а для этого нужно иногда есть и пить… Тут не до принципов и гордости.

Она неуверенно подошла к креслу напротив дракона, села и протянула руку, чтобы взять красный аппетитный фрукт. Но тут вдруг услышала озабоченный голос дракона, словно он был врачом, который оценил состояние пациента.

— О, пожалуй, нет, девочка… Ты еще не обрела нужного состояния. Не утратила волю… Надо же, какая стойкая! — с доброжелательным уважением произнес он. — Голод тоже подавляет волю, так что тебе придется потерпеть… Но не бойся, — дракон заговорщицки нагнулся в ее сторону. — Как только ты поймешь, что быть моей игрушкой — самое лучшее, у тебя будет все. Еда, обстановка и любимая работа. Поверь мне… А может, даже покатаешься на драконе.

— Ну ты и сволочь! — сказала Карина с презрением, так и не осмелившись взять фрукт.

— Возможно, — добродушно усмехнулся дракон, положил в рот кусочек ароматного мяса. Потом резко перегнулся через стол, схватил Карину за подбородок и снова заставил смотреть себе в глаза.

— Прости, я не люблю подобное. Но ты не хочешь по-другому, — словно извиняясь, сказал он. — Поразительная стойкость! А так посмотреть — в чем только душа держится…

«А ты еще и поесть мне не даешь!» — Карине внезапно стало жаль себя, и смешанное с этой жалостью возмущение затопило ее целиком. Захотелось плюнуть монстру в лицо. Как это низко! Вот так, даже физически, издеваться над худой, бледной девушкой!

Но мысли и чувства потонули в водовороте, творимом драконьими зрачками.

И она снова оказалась в лабиринте.

— Посиди там подольше, — услышала она где-то на границе. — Думаю, полегчает.

***

Первое время Карине просто хотелось плакать, но она не могла. Села у шершавой стены лабиринта и смотрела в одну точку. Так что же? Это конец. Ничего не изменить. Постепенно — пусть не сразу — но лабиринт сломает ее. Дракон подавит ее волю. Рональд защитил от телепатического воздействия, но вряд ли что-то на свете может защитить от пребывания в чужом разуме. Она понятия не имела, как работает этот лабиринт. Знала лишь одно — из него не выйти. У него просто нет выхода. Потому что он находится нигде. Нет такого места, где бы этот лабиринт был расположен.

А потом, когда тоска стала всепоглощающей, начала молиться. «Я знаю, Господи, что, возможно, это конец. Знаю, раз так произошло, значит, Ты хотел этого, и я принимаю Твою волю. Но, если есть Твоя воля и на это, помоги мне». Казалось, слова молитвы отскакивают от стен, не проходят наружу. Но Карина убеждала себя, что Всевышний услышит ее везде. Ведь надежды на что-то еще больше нет. Разве что Рональд подоспеет прежде, чем она совсем сойдет с ума, превратится в безвольную тряпку, подвластную дракону. В игрушку. То, чего она больше всего боялась, единожды в этой роли побывав.