Шрифт:
— Что ты делаешь?! — я разом забыла, что собиралась так и называть его издевательски: «милорд... что пожелаете, милорд...» — ехидно, чтобы это «милорд» унижало, а не превозносило.
Сердце колотилось, как ненормальное. Стало по-настоящему страшно. Что у них тут такое придумано для встреч драконов с Жемчужинами!? Куда он меня тащит?
Я ощутила себя беспомощной. Резко накатило чувство, что давно притаилось внутри. Беспомощная девушка в далекой стране драконов. В руках у чудища, которое может сделать с ней что угодно. От этого нахлынула жалость к себе. Захотелось свернуться калачиком и обессилено рыдать.
И пусть проклятый дракон делает со мной что угодно. Это уже не важно...
Можно ведь победить и по-другому. Не повалив противника на лопатки, а отказавшись сражаться. Сдавшись до начала схватки...
Нет, Аленор, нет! Сказала я себе. Это его аура, его сила действует на тебя. Или он вообще тебя гипнотизирует!
Я сжалась и напрягалась струной, пока он нес меня.
— Да расслабься ты наконец, девочка! Тебе понравится... Куда больше, чем задавать ненужные вопросы, — он опустил меня на что-то странное. Не диван и не стол —диван высотой со стол.
Такой высоты, на которой удобно разделывать утку, например.
Глава 33
Теплый ласковый бархат обшивки коснулся обнаженных рук и плеч.
Во мне пылала ярость, но она не могла подавить страх. Лишь две мысли о предназначении этого дивана приходили в голову.
Здесь дракону может быть удобно овладевать женщиной — положить ее, а самому стоять... Или... Вдруг Ролар любит причинять боль, творить не смертельные, но мучительные пытки над своими женщинами?!
Едкая циничная горечь залила душу. Убежала от садиста-герцога, чтобы оказаться на драконьем пыточном столе! Неужели так?
— Что это? — я попробовала сесть, но смуглые сильные руки взяли меня за запястья и прижали их над моей головой. Все же отвратительно, когда ты намного слабее. Я даже не могла покрутить рукой в его захвате, не то, что вырваться. Ролар перехватил мои запястья одной рукой, а второй чуть-чуть прижал локтем мои ноги
— видимо, чтобы не лягнула его.
— Это называется «красион» — «место удовольствия» в переводе с древнего языка.
— Разве Жемчужины не должны оставаться девственными до самого испытания?!
— спросила я, заглядывая ему в глаза.
И тут жаркие волны неожиданно побежали по всему телу. От пяток к темечку и обратно... Волны предвкушения, что сейчас...
Сейчас... его лицо склонилось к моему.
Сердце забилось тонкой ниткой встревожено и сладко одновременно, забывая, что этот мужчина обманул меня. Что и сейчас он удерживает меня насильно, разложив, как дичь для... Или как женщину, которую собирается...
Нет!
— Разве нет, ответь!? — почти закричала я, последним усилием воли отодвигая лицо от горячих губ, что вот-вот коснутся меня. Не тех прежних губ Ролара — алчущих и нежных, страстных и безудержных... Не тех! Но тоже желанных.
Желанных до умопомрачения своим влажным жаром, своей неведомой драконьей негой.
— Конечно должна, Аленор... Но жемчужина должна знать наслаждение с драконом, чтобы подарить наслаждение дракону, когда придет время, — прошептали горячие губы прямо над моим ухом. Потом коснулись шеи чуть ниже. И была уже не волна. Тело просто пронзила молния жара. В животе скрутился вихрь и начал поглощать меня целиком по мере того, как губы дракона прокалывали дорожку вниз по шее.
— Не-е-т! — то ли прокричала, то ли простонала я. — Я не хочу!
Но вырваться было не в моей власти.
И не в моей власти было потушить пожар, расходящийся в теле от малейших его прикосновений.
Не таких, как тогда... Но тоже волнующих. Да что там! Просто сводящих с ума. Приказывающих отдаться. Отдаться неге, наслаждению, жаркому и сладкому, что даст мне дракон.
Наслаждению, что не может дать никто другой. Потому что ни в одном человеческом мужчине нет этой жаркой драконьей силы. Этой страсти, способной брать и отдавать со столь сладко-жгучим наслаждением.
Он не ответил. Даже не усмехнулся. Лишь губы устремились к моим губам... Если он накроет их своими, я пропаду. Никуда не денусь, не устою. Стану Жемчужиной... Той, что мечтает о своем драконе, той, что ждет, когда он позовет ее снова, чтобы дать вот это... то, что происходит сейчас.
— Не-е-т... — прошептала я снова, вновь пытаясь отвернуть лицо. А его губы уже дышали в мои — неспешно, возле уголка рта, смакуя близость.
Он опять ничего не ответил, лишь убрал локоть с моих ног, и прикосновение его руки обожгло кожу на груди. Я выгнулась, не в силах сдержать вздох. «Проклятье!»