Маркиза хотела, чтобы он увидел её и сошел с ума от страсти. Понял, как был неправ, что игнорировал любовницу целую неделю. Чтобы ползал на коленях, вымаливая разрешение прикоснуться к её роскошному телу.

Как же она была глупа.

Леонард спокойно вошёл в спальню после полудня, замирая в дверях и впиваясь внимательным взглядом в её роскошное тело.

Беззвучно закрылась дверь за его спиной.

Маркиза постаралась создать нужную атмосферу: приказала слугам плотно задёрнуть шторы, зажгла ароматические свечи, приготовила игристое вино с погребов Марлоу (старый развратник подарил ей два ящика из своих запасов).

И вместо того, чтобы броситься к ней, мужчина легко сдёрнул с шеи платок и сел в кресло, вытягивая вперёд ноги и положив неизменную трость сверху.

— Я вижу, ты скучала без меня, Армель.

Сколько колких слов вертелось на языке, как хотелось ответить Торнтону что-нибудь злое. Но это означало потерять его сейчас. О, этот мужчина был способен уйти, оставив её неудовлетворённую и несчастную. А она просто сойдёт с ума от желания.

— Ты долго шел, Элкиз, — хрипло ответила она, сжимая шелковые простыни.

Мужчина в ответ лишь неопределённо пожал плечами. Спокойный, равнодушный, невозмутимый.

— Так иди ко мне и докажи, насколько сильно скучала.

Доказала и получила сполна.

А сейчас он уходил.

Получил, что хотел и уходил, даже не назначив дату следующего свидания.

— Знаю, — еще шире улыбнулась она, пытаясь скрыть за фальшивой улыбкой досаду и раздражение. — Так почему же ты бежишь от меня? Обычно мы больше проводим времени вместе. Я соскучилась.

Она поменяла положение, от чего простынь медленно сползла, обнажая длинную стройную ножку и бедро. Леди Констанци была красива и знала об этом. Трудно быть скромницей с таким количеством любовников.

— У меня дела, Армель.

Леонард даже не взглянул на неё, надевая жилетку, а следом и пиджак.

— Дела? Неужели есть что-то важнее меня, Змей? — Женщина обиженно надула пухлые губки, до боли впиваясь ногтями в кожу и оставляя красные полумесяцы на ладонях.

— Я обещал сестре кое-что сделать.

Леонард подошёл к огромному зеркалу и внимательно осмотрел себя.

«Как всегда холоден, безупречен и совершенен," — неожиданно с тоской подумала женщина. Даже в этой постели, в её умелых руках и губах, в самом пике наслаждения, он всегда был слишком далеко.

— Бегаешь на побегушках у герцогини Архольд?

Она не должна была этого говорить. Не должна была срываться. Но задетое самолюбие требовало выхода.

Элкиз медленно подошёл к кровати, собственнически хватая за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза.

— Я бегаю на побегушках у герцогини, ты у меня, Марлоу у тебя. Круговорот зависимости в природе.

— Я не бегаю у тебя на побегушках, — зло выдавила в ответ, отшатываясь назад и с ненавистью смотря на любовника. — Я никогда ни перед кем не унижалась.

— Как скажешь, Армель.

А улыбка такая, что хочется выть и кричать.

— Убирайся!

— Ты знаешь, где меня найти, — спокойно ответил тот, направляясь к двери.

Трость звонко стучала по полу.

— Убирайся.

— …когда соскучишься, — закончил Элкиз фразу и, не оборачиваясь, вышел.

Женщину трясло.

Обнажённая, сломленная и раздавленная, она ринулась к комоду, вслушиваясь в звук его уходящих прочь шагов. Дрожащими руками достала курительные смеси, присланные ей контрабандой из далёких Эмират Барху, зажгла самокрутку и едва не задохнулась от сладкого дыма.

Всего чуть-чуть. Всего одна сигарета. Ей надо успокоиться и прийти в себя. Это не зависимость. Она сильная.

А через два часа, когда от курительной смеси уже кружилась голова, женщина сидела за столом и писала новую записку.

«Прости. Я буду ждать тебя. В любое время. Всегда. Только приходи, приходи…»

— Хороша же у тебя подруга, ничего не скажешь. Не могла выслать за нами экипаж? — язвительно заметила кузина, когда карету подбросило на очередной кочке. — Удобный, герцогский, а не это убожество.

— Элодия, прекрати, герцогиня не обязана посылать за нами транспорт. Для нас и так большая честь гостить в её замке этот месяц, — попыталась утихомирить дочь тётушка Полин и бросила на меня виноватый взгляд.

Я ободряюще улыбнулась ей и снова взглянула в окно. Замечания двоюродной сестры уже давно перестали меня волновать.

Селина предлагала экипаж и даже настаивала, но я отказалась. Наверное, это глупо, но я не смогла. Подруга и так слишком много для меня делала: согласилась принять в замке не только меня, но и тётю с кузинами, решила помочь в проведении свадьбы. А тут еще и экипаж.