— Прекрати, это не прилично!

— Зато весело, — отмахнулась я, прицелилась и попала подруге в плечо.

— Ты в меня кинула?

— Да, — отступая, рассмеялась я.

— Ты! Ну держись, подруга.

И минут десять выпали из жизни. Мы бегали, валялись в снегу, кидались снежками, громко смеялись и совершенно забыли о правилах и о том, где сейчас находимся.

Развернувшись и падая в сугроб, я не глядя бросила очередной снаряд. И не сразу поняла, почему стало тихо. Смех подруги как-то быстро оборвался.

— Селина, что?… — отряхиваясь, произнесла я и тоже замерла.

Снежок попал в цель. Точно в то самое место, куда угодил рыцарский доспех. На скуле лорда Торнтона под слоем тающего снега алел круглый отпечаток.

— Ой!

Зато кое-чего мне добиться удалось.

Во взгляде мужчины не было ни капли раздражающего спокойствия. Мне кажется, ему в тот момент очень сильно хотелось меня стукнуть и сдерживался он с трудом.

— Прошу прощения, милорд, — пробормотала я и зачем-то решила сделать реверанс. Со страху, наверное. Ноги заскользили, и я совершено неграциозно села в сугроб. — Ой.

Селина рядом фыркнула, пытаясь сдержать смех, а Торнтон сверкнул взглядом и ушёл, так ничего мне не сказав.

И вроде можно было выдохнуть спокойно. До отъезда на учебу оставалось всего пару дней и ничего не предвещало неприятностей.

Помня, что ненаглядное чадо вновь уедет в ненавистную Академию, леди Торнтон торопилась как можно чаще выводить дочь в свет, особенно, если там обещал присутствовать некий виконт.

Тем же днем они собирались на музыкальный вечер у мадам Хелст. Меня приглашали, но от одной только мысли, что придётся слушать, как коверкают музыкальные произведения, громко аплодировать, расточать фальшивые улыбки и старательно не замечать шепотки за своей спиной, у меня разболелась голова. Сильно.

— Мигрень — это очень серьёзно, — кивнула женщина с самым серьёзным видом. Видимо, ей не очень хотелось брать меня с собой, и она была рада избавиться от такого груза.

— У меня тоже болит, — попыталась сорваться с крючка Селина.

— Не ври мне. Цвет лица нормальный. Потерпишь.

Подруга показала мне кулак за спиной матери, а я лишь фыркнула, довольно сверкнув глазами.

Её ждала заунывная музыка, крохотные тарталетки и ворох сплетен. А меня — вкусные фруктовые пирожные с шоколадной стружкой и сливочным кремом. За эти дни я хорошо подружилась с поваром Торнтонов — сангорианцем Франком и он обещал накормить меня сладостями на дорожку.

— Я буду скучать, — пообещала я, провожая Селину до дверей, даже ручкой помахала, едва не подпрыгивая от нетерпения.

После чего, громко взвизгнув, закружилась по огромному холлу, обнимая вымышленного партнёра.

— Пам-пам-пам-пара-рам. Пам-пам-пам-пам-пам. Тара-рам!

Замерла прямо посредине, разведя руки в стороны и закинув голову вверх. И закружилась на месте. Какое счастье! Можно быть собой, не бояться, не играть роль леди. Чета Торнтонов с дочерью уехали, их сын где-то опять пропадал.

Как же хорошо.

Замерла на месте, всё так же раскинув руки и слушая только звук своего сердца.

Как мне этого не хватало.

Глубокий вдох и я поспешила на кухню.

Дойти не успела, мне навстречу уже спешил могучий повар, держа перед собой поднос с двумя десятками пирожных.

— Это мне? — ахнула я, прижав руки к груди и улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Вам. Кушайте, госпожа Айола. А то такая худенькая, маленькая, как тростиночка. Того и гляди, переломитесь.

И ведь не объяснишь мужчине, что мы коренные северянки все такие — светлокожие, светловолосые, тоненькие, светлоглазые.

— Спасибо. Ох, Франк, вы меня балуете.

— А кого еще баловать. Лорд Леонард сладкое не ест, леди Бригитта следит за фигурой. Только вы с леди Селиной и остаетесь. Да вот Академия у вас.

— Франк, это преступление. Вы должны готовить это великолепие не менее двух раз в неделю.

— Я рад, что вам понравилось. Сейчас скажу Конни, чтобы она принесла вам графин с ягодным морсом.

— Буду благодарна, — еще шире улыбнулась я.

Но отведать это чудо не получилось. Не пройдя и десять шагов, слишком занятая своими мыслями, я повернула в холл и на кого-то налетела. Поднос выскользнул из рук и всё кремовое великолепие с шоколадной крошкой и съедобными розочками расползлось по очень дорогому костюму.

— Ой, — прошептала я, вздрагивая от оглушительного звона, с которым поднос упал на пол.

А сама не могла отвести взгляда от засахаренной розочки, которая очень символически прицепилась к лацкану тёмно-серого камзола.