Доминик пожевал во рту, раздумывая, говорить ли. Алиса хорошо знала эту его манеру.

— Нет уж! Сказал «А» — говори и «Б»! — настойчиво потребовала она.

— Карл — старейший из нас, наш глава. Ему много тысяч лет. И с незапамятных времен он руководит такими, как я.

— И он знает обо мне? — напряглась Алиса.

— Да. Это было неизбежно. Ты ведь исчезла, когда я увел тебя. Догадаться было не сложно.

— И что? — испугалась Алиса. — Он хочет наказать тебя? Нельзя заводить «питомцев» людей?

— Не то чтобы… — вздохнул Доминик. Видимо решил говорить всю правду, подумала Алиса. — Запрета не существует, я говорил тебе. Просто раньше никто так не делал. Поэтому, Карл опасается, что я … изменюсь, живя с тобой. Что человек рядом, тем более — женщина — сделает меня другим, и я не смогу нормально работать.

— И он следит за нами? — мысль, что кто-то невидимый наблюдает, как она … они живут, как едят или ходят по саду, как занимаются любовью, была почти невыносимой.

— Нет, — усмехнулся Доминик. — Это технически невозможно. Видеть, что происходит у меня дома на расстоянии, могу только я сам. И войти в наше пространство без моего позволения никто не может. Даже Карл. Но … спустя год он хочет устроить собрание, где я предстану. Чтобы оценить, как повлияло на меня твое присутствие.

— Вот значит, как… — озадаченно прошептала Алиса.

Еще чего не хватало! Доминика будет проверять «не завшивел» ли он от общения с ней! Противно. И опасно.

— Что именно будут проверять? — спросила она резко.

— Мою работу. Не повлияла ли ты на мою работу. Алиса, не бойся… — успокаивающе сказал он, но Алиса ощутила, что обнимает ее жадно, словно боится потерять. — Я хорошо работаю. Им не к чему будет придраться.

— А если решат, что нет? Что с нами будет…?

— Тогда меня ждет «штраф» — как бы «исправительные работы». Обычно это организация особо жестоких смертей. А тебя… отправят на Землю, — выдохнул он. — Но этого не будет! Я не допущу!

Вот как. Бессмертное существо всего лишь отправят «на рудники». А ее… разменную монету, «питомца» просто вернут в естественную среду обитания, где его ждет неизбежная смерть. Ну да… что другим смертям до ее жизни. Им просто все равно.

— Как ты это не допустишь… — прошептала Алиса. — Как? Ты уже изменился. Ты говоришь по-другому, ты все делаешь по-другому! Ты стал похож на человека! Вот, значит, почему, ты не особо хотел… очеловечиваться. Теперь я понимаю! И мы не знаем, нет ли незаметных огрех в работе…

— Их нет, — спокойно сказал Доминик. — Комар носа не подточит, как говоришь ты.

И все же быть спокойной Алиса после этого не могла. Над их тесным, во многом счастливым миром, нависла угроза. Как грозовая туча на горизонте. Она еще далеко, но ты точно знаешь, что вскоре он повиснет над тобой, и засверкают смертоносные молнии.

На следующий день Алиса шла через холл на кухню и вдруг услышала непонятный звук из сада — словно что-то плескалось в воде. Странно… Она не могла представить ни одного источника таких звуков.

Тут же никого нет!

Ганс?! Неужели нарушил запрет? А ведь медведь в цветущем саду — страшный зверь. Алиса представила, как огромный мишка валяется на клумбах, подкапывает изящные кустарники в поисках какого-нибудь лакомства. Ну, сейчас он у нее получит!

Алиса повесил на руку полотенце, твердо намереваясь отхлестать хулиганского медведя, если это действительно его проделки. А уж если он полез в бассейн, то … не видать ему конфет до следующей недели!

Выбежала на парадное крыльцо и … замерла.

Возле бассейна, лениво плюхая по нему длинной палкой — вот от чего плескающиеся звуки — бродила невысокая светленькая девочка в простом белом платье. Лет пятнадцати-шестнадцати на вид.

Призрак, подумалось Алисе. Вернее, нет — галлюцинация. От одиночества у нее поехала крыша, и теперь мерещится всякое. А может… она вообще давно лежит в психбольнице, а Доминик и особняк и все остальное, ей просто чудится…

Нет. Доминик не может быть иллюзией. Слишком все реалистично!

В этот момент Алисе захотелось, чтобы девочка была настоящей. Это хоть как-то докажет, что ее любимый — настоящий.

Осторожно, стараясь не привлекать к себе внимание девочки, Алиса начала спускаться к бассейну. Но не тут то было. Стоило ей сделать первый, по ее мнению — бесшумный — шаг, как девочка достала палку из воды, подняла на нее взгляд и искренне широко улыбнулась.

Да… лет шестнадцать на вид. Светлые распущенные волосы, вздернутый нос, большой рот, щеки усыпаны веселыми веснушками. И ясные голубые глаза, как озера, в обрамлении по-детски длинных ресниц.

— Алиса, привет! — звонким голосом непринужденно крикнула ей девочка и махнула рукой — мол иди сюда.