– Ты хочешь сказать... что утром на базаре тебя о_б_в_о_р_о_в_а_л_и_?

Конан побагровел.

– Ну да, - нехотя сознался он.
– Какая-то чертовски ловкая бестия разрезала мой кошелек, и вытащила оттуда все деньги, пока я...
– Он криво улыбнулся, вспомнив свой разговор с кхитайцем.
– Пока я хлопал ушами не хуже слона.

Он подумал еще немного, потом наклонился и принялся собирать деньги с пола складывая их в мешочек.

– Ты мог бы разыскать этого кхитайца и вытрясти из него все, что он украл у тебя... и у меня, - сказала Семирамис.

– Думаю, Ючэна уже нет в Шадизаре, - сказал Конан.
– Я почти уверен, что он смылся, как только получил пояс богини Шан.

– Но как? Ворота-то закрыты!

– Не знаю. Прошел сквозь стену или еще что-нибудь учудил. Он говорит, что не колдун, только жрец. Но в чем разница между жрецом и колдуном? Конан пожал плечами.
– Это не по моей части. В том, что Ючэн умеет творить чудеса я не сомневаюсь.

– Значит, все пропало!
– сказала Семирамис с отчаянием. Ей было очень жаль расставаться с диадемой.

Конан неожиданно рассмеялся и рывком затянул тесемки своего кожаного кошеля.

– В конце концов, - сказал он, - если Ючэна в городе больше нет, значит, я по-прежнему самый ловкий вор в Шадизаре!