Голос второго Венетри принадлежал Кристоферу. Ее любимому. Ее жениху и будущему супругу.

Теперь Алексия знала, что значит — разбитое сердце. Словно кто-то тронул его ледяной рукой, и оно перестало биться. А потом раскололось на мириады осколков, и они падали, падали… Все внутри нее оледенело. Заледенела душа, и она, наверное, даже бы не удивилась, если бы капающие с глаз слезы превратились бы в осколки льда.

— Кристофер, тут кто-то есть.

— Что? — Силуэт развернулся в ее сторону.

А Алексии вдруг стало все равно. Пусть они найдут ее, пусть посадят в одну клетку с отцом.

— Всплеск чужих эмоций, чужой силы, — туманно объяснил голос с акцентом.

— Чужая энергия.

— Так найди ее обладателя, — зашипел Кристофер.

И Ганн, пройдя несколько шагов по затемненному пространству тюрьмы, нашел. И выволок Алексию за волосы. Все, что она сумела — вывернуться, едва не свернув кисть Ганна.

Все, что она хотела — взглянуть в глаза жениху.

Кристофер побледнел. Наверное, Алексия — последняя, кого он ожидал здесь увидеть.

— Ты, — прошептал он.

Алексия молчала — ледяные осколки впились в горло, мешая говорить, мешая даже дышать.

— Я… ты должна понять, я делал это ради нас двоих. — Кристофер говорил убежденно, но Алексия ему не верила.

С трудом, но она все же нашла в себе силы с горечью сказать:

— Ты — Венетри.

— Да, но…

— Как давно?

Она ждала ответа с замиранием, ждала, едва дыша. И все поняла по глазам Кристофера — еще до того, как он обронил:

— Всю жизнь. Столько, сколько себя помню. Мой отец… я пошел по его стопам.

— Значит то, что ты подобрался ко мне… То, что ты говорил — о любви и желании сделать меня своей невестой — все это ложь? Ты просто использовал меня, чтобы узнать о дневнике отца! А наша дружба — с самого детства — это тоже часть тщательно спланированного спектакля?

— Нет.

Кристофер протянул к ней руки, но Алексия с исказившимся лицом отшатнулась. И эти руки когда-то ласкали ее! Теперь она не могла думать об этом без отвращения.

— Алексия, послушай! Венетри не так давно узнали, что твой отец знает что-то о причине Слияния. Они велели мне узнать обо всем. Подобраться к тебе ближе. Да, это так. Но… Я люблю тебя, Алексия, всегда любил. Мне пришлось пойти на это — ты не представляешь, какими изощренными бывают Венетри. Они не прощают ошибок. Твоего отца похитил не я, клянусь! Наоборот, я изо всех сил пытался убедить их, что в этом нет нужды, что обо всем я узнаю у тебя и при этом никто не пострадает! Но меня не послушали. Я сумел лишь выиграть время, но ты разгадывала шифр слишком долго, у них кончилось терпение!

— Все ложь, одна ложь. — Алексия закрыла глаза. В какой-то момент ей показалось, что сознание ее покинет. Но усилием воли ей удалось удержать себя в руках. Она не хотела доставить Кристоферу такого удовольствия. Ни за что.

— Алексия, прошу, поверь мне! Венетри не настаивали на женитьбе, это было мое решение! Я не хотел подбираться к тебе ближе, я хотел быть с тобой!

— Ах, и за это я должна быть тебе благодарна? — Она рассмеялась издевательским смехом, но внутри нее в этот момент что-то умирало. Лопались невидимые струны ее души, одна за одной. Одна за одной.

С губ Алексии сорвался стон — она поняла. Она все поняла.

— Ты специально поддерживал во мне веру в то, что отец жив. Ты видел мои страдания, но говорил это не для того, чтобы их облегчить. А для того, чтобы я продолжала его искать. Чтобы я продолжала искать шифр к дневнику. А все это время отец находился здесь, в лаборатории. И когда ты предлагал мне помощь в расшифровке… Что? Они потеряли терпение? Велели тебе надавить на меня?

— Они хотели действовать более жестко. Хотели тебя похитить. Но я не дал им этого сделать.

— Как благородно, — процедила Алексия.

Кристофер приблизился к ней, она сделала шаг назад. Отступала, пока оба они не поняли, что еще немного — и она упрется спиной в жалящие прутья клетки. Тогда Кристофер остановился — на расстоянии вытянутой руки от нее.

— Алексия, пойми, я — лишь пешка в руках своего отца. Но все это можно изменить. Сейчас не время делить мир на черное и белое. Ставки слишком высоки. Если удастся привнести магию Бездны в Алырассу, только Венетри, в руках которых источник этой магии, будут обладать ею. А значит, весь мир, как бы пафосно это ни звучало, будет в наших руках. Присоединяйся к нам, Алексия… И когда мир изменится, ты будешь вместе со мной на его вершине.

Отвращение всколыхнулось в желудке, словно яд, подступило к горлу. Алексия сузила глаза и прошипела:

— Ты жалок, Кристофер. Даже для своих Венетри ты — пустое место. Я никогда — слышишь? — никогда не буду твоей. Даже если Алырассу поглотит Бездна, даже если мы останемся вдвоем в целом мире. Я. Никогда. Не буду. Твоей.

Что-то изменилось в его лице, враз исказив привлекательные и такие любимые — еще совсем недавно — черты.

«И этого человека я целовала. И этого человека мечтала назвать своим мужем».