Оказавшись в самом центре кровавого пира, Бьянмарн затанцевал в ее руке. Алексии почти ничего не оставалось делать — только следовать духам, живущим в нем. Она не запоминала лиц, хотя знала, что, если ей удастся выжить, эти лица вспомнятся сами. Придут ей тогда, когда она их совсем не ждет. Ночью, в кошмарах, как и говорил Джувенел. Иной раз Алексии даже казалось, что это не она приручила меч, а меч направлял ее — или же попросту управлял ею.

Но даже этого оказалось мало. Скользящие уставали, Алексия уже не видела ничего, кроме череды окровавленных лиц. А Венетри… их все еще было слишком много.

И в миг, когда Алексия уже почти утратила надежду на благоприятный исход событий, дверь распахнулась и появился он. Джувенел.

Рунный маг тут же бросился в бой, не тратя ни слова, ни взгляды. С изумлением за его спиной Алексия увидела Ивэн. Ивэн, которая держала ее с сестрой в заложницах, теперь сражалась на их стороне. Поверить в это было непросто.

Появление Джувенела словно вдохнуло в них сил. Алексия, победоносно ему улыбнувшись, вынула из ножен Бьянмарн и кинула ему. В его умелых руках меч затанцевал с удвоенной силой. И очередной его жертвой стал черноволосый и черноглазый Венетри, попытавшийся напасть на Джувенела сзади и застать его врасплох. Верный Бьянмарн этого не допустил — выскользнув из руки рунного мага, он замер на расстоянии волоска от глаза Венетри.

Усмехнувшись, Джувенел крепко сжал рукоять меча, за руку дернул черноглазого и приставил лезвие к его шее.

— Не дергайся, Таррел. На этот раз я доведу депо до конца, обещаю… — В голосе Скользящего звенел металл. — За все, что ты со мной сделал. Но я готов забыть обо всем — если ты выпустишь пленных.

— Ты думаешь, я тебе поверю? — осклабился Венетри. Алексия едва расслышала его слова сквозь лязг стали и крики боя.

— Я давно понял, что месть бессмысленна. И жизни нескольких людей для меня дороже, чем возможность отмщения. Если ты откроешь клетки и дашь нам уйти, я сохраню твою жалкую жизнь.

Алексия знала: Таррел согласится. Такие, как он, готовы пойти на все, чтобы жить. К тому же, очень многих людей преследует панический страх погибнуть в Бездне… ведь никто не знает, что будет там, за гранью. Никто не знает, что она делает с человеческими телами, но главное — что она делает с человеческими душами.

Так и оказалось. Таррел пытался поторговаться за свою жизнь, но Джувенел был непреклонен. Тогда Венетри выкрикнул приказ своим солдатам — алхимикам, наемникам и ассасинам — прекратить бой. Все замерли, не сводя друг с друга настороженных взглядов, словно кто-то могущественный сумел остановить само время. Дани, пользуясь заминкой, излечивала раненых — у Вецвольда на боку зияла рана, Рейнара прижимала к груди кисть с разрезанными связками — один из стражей пытался отрубить ей руку, чтобы не дать возможности пользоваться восковыми куколками, но был заколот стрелой Харма, вошедшей прямо в глаз.

Целители Венетри тоже не стали стоять без дела. Битва остановилась… но надолго ли? Не в силах стоять и ждать, Алексия бросилась вслед за Джувенелом в подземелье. Таррел с приставленным к горлу мечом открывал одну камеру за другой. Его руки едва заметно подрагивали.

— Алексия!

Она бросилась к клетке отца.

— Мы выведем вас отсюда.

Джувенел заставил Венетри открыть камеру отца, и Алексия тут же бросилась в его объятия. Он так оброс, похудел… На глаза навернулись слезы.

Вскоре все клетки были открыты, и пленные Венетри, которых в подземелье оказалось около дюжины, бросились на свободу. А в комнате алхимиков, как и на лестнице, вновь кипел бой. Стоило Джувенелу и Таррепу скрыться в тюрьме, и Венетри вполне предсказуемо начали новую битву.

Какой-то отчаянный ассасин, воспользовавшись всеобщей смутой, направил в сторону Джувенела воздушную волну, которая выбила из его рук Танцующее Лезвие.

— Папа, беги! — крикнула Алексия отцу. Но покидать вслед за пленными обитель Венетри он не пожелал. Тогда она сдернула с рук отца браслеты, позволяя ему помочь.

Харм с окровавленным лицом повернулся к ней.

— Алексия, давай!

Она кивнула. Теперь, когда пленники оказались на свободе, настало время и для огненных стрел. Пока Вецвольд отражал атаки Венетри, пытающихся приблизиться к Харму и помешать ему поджечь лабораторию, стрелок натянул лук. Он пускал стрелу, и Алексия тут же ее поджигала. Склянки с ядами, зельями алхимиков полопались, некоторые взорвались. Огонь, словно выпущенный на свободу оголодавший зверь, жадно пожирал и камень: Алексии пришлось немало потрудиться, чтобы научиться призывать белый огонь — самый сильный и всепоглощающий, способный сжечь что метал, что камень.

Немало сил они потратили, чтобы наложить на наконечники чары, способные выдержать мощь белого огня. Но Венетри не были к такому готовы — их обитель вспыхнула, как огромных размеров костер.

В этом хаосе, наполненном криками, запахами крови и горелой плоти, Алексия потеряла из виду Рейна. Но Вецвольд не позволил ему уйти. Еще одного схватил Харм, еще одного — едва стоящая на ногах Рейнара. Алексия протянула Скользящим снятые с пленников блокирующие магию браслеты и защелкнула их на запястьях Венетри.