глава 8

Даже сейчас Лина до конца не верила, что это происходит с ней наяву. Что не какой-то кошмарный сон. Все эти мужчины рассредоточились кто куда в ее номере, главное, что она их больше не видела.

Только господин Мельнер оставался с ней. Тот, которого она безмерно уважала как главу клана, и просто как достойного пожилого человека. Сидел в кресле и смотрел на нее, как змея на отравленное агонизирующее животное. Ничего святого. Личего личного. Просто деловой интерес.

А она... Да, это была агония.

Потому что Лина понимала, если сейчас ее вот жестко и без вариантов запрессовали, значит, ценности она для них не представляет. С ней разделаются после того, как она выполнит их условия. Нельзя показать, что она поняла это.

Ей дали время смириться, расслабиться. Принять положение и почувствовать себя в безопасности. Чтобы не дергалась...

Нельзя паниковать. Но душу уже заморозило страхом. Нельзя.

Ее взгляд прикипел к руке Мельнера. Пальцы мужчины медленно перебирали пушистый шарф, как будто гладили. И вдруг чудовищная догадка пронзила ее. Не может быть... Это было бы слишком жестоко.

А он по-прежнему смотрел на нее, ловя эмоции, понимая, что сейчас с ней происходит. Выжидая, когда она сломается окончательно.

– Можно задать вам один вопрос, господин Мельнер?
– медленно проговорила Лина.

– Задавайте, - кивнул мужчина и откинулся на спинку кресла.

Голова чуть склонена набок, уголок рта кривится в циничной усмешке. Он знал, о чем она будет спрашивать, а ей было мучительно больно это произнести.

– Скажите...
– Лина сглотнула колючий ком.
– К этому имеет отношение моя мать?

Неожиданно Мельнер рассмеялся, сминая в пальцах шарф. Смех звучал жутко. А потом кивнул:

– Имеет. Самое прямое. Но она тебе не мать.

Такое чувство, как будто ледяной штырь воткнулся ей в грудь. У Лины дыхание сбилось от боли, она резко заморгала, пытаясь согнать предательские слезы. Наверное, лучше бы он и вправду проткнул ее насквозь.

– Есть еще вопросы?

– Нет, - пробормотала Лина, делая над собой усилие.

– Отлично.

Тон его сменился, стал деловым и жестким.

– А теперь послушай, что ты должна сделать.

***

Через пятнадцать минут все они ушли, покинули ее номер.

А Лина осталась одна, как будто никого и не было. И только стоявшая на столе небольшая початая пластиковая бутылка с минеральной водой напоминала о том, что этот жуткий разговор ей все-таки не приснился.

Она опустилась на диван, сжимая виски. В памяти снова всплыла все это тошнотворное...

Мельнер подал знак. Тот, который с камерой, вошел. В руках у него была небольшая пластиковая упаковка бутилированной воды. Кажется, какой-то местной минеральной. Мужчина поставил ее на стол, Лина еще обратила внимание, он был в резиновых перчатках.

– Вот это подольешь в стакан Вольскому, - сказал Мельнер.

А у Лина тогда вспыхнуло в голове это самое:

«...Он сын врага, оборотень. Ты должна отомстить. Отрави его».

Протест взвился из души.

– Нет, - вскинулась она.
– Делайте со мной что хотите, я не стану убивать невинного человека!

– Никто и не говорит убивать.

Снова этот жуткий скрипучий смех. Старик как-то странно взглянул на нее и вдруг спросил:

– Что ты знаешь об оборотнях?

Затянулась эта кошмарная шутка, слишком затянулась! Лина и так уже была на пределе, а он дурацкие вопросы задает. Все еще смеясь, глава Восточного клана сделал знак мужчине. Тот взял из минибара стакан, налил в него немного из этой бутылки и на ее глазах выпил.

– Выберешь момент и подольешь. Меня не волнует, как ты это сделаешь. Не вздумай вылить или подменить, - жестко сказал Мельнер.
– Мы найдем способ проверить. И не вздумай делать глупости. Или для тебя все будет гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. Поняла?

– Д-да, - проговорила Лина, у которой начался озноб от страха и нервного перенапряжения.

И вот они ушли, а ее все также колотил озноб. И слезы подступали к глазам.

Не так уж глупа была Лина, чтобы не понять, что происходит. Между кланами ведется тайная война, и главная цель сейчас Александр Вольский. А она просто пешка. Расходный материал, которым в случае чего пожертвуют без сожаления.

– За что, мама?
– хотелось ей спросить, женщину, которую она считала своей матерью.
– За что?

А это, оказывается, и не мама вовсе...

Но кто же тогда? Ведь была же у нее мама. И какие-то мелькающие яркими обрывками воспоминания о прошлом. Лина приложила руку к горлу и поднялась с дивана. Ее просто пронизывало холодом, не согреться никак.

Еще и шарф Мельнер зачем-то унес с собой.

Глава 9

Далеко оттуда в частном загородном пансионе женщина застыла у окна, глядя в ночь. Крепкая, волевая. При первом, да и при втором взгляде на нее, никто не сказал бы, что она больна, тем более, душевно.