Я с наслаждением признала миссис Патмор если не лучшей ведьмой, то доброй волшебницей — точно.

— Я должен взять назад свои слова о том, что знаком с местной кухней, — скорбно признал мистер Кантуэлл, когда его половинка ананаса опустела, возвращая его к реальности. — Кажется, я не знал о ней ровным счетом ничего.

— «Не знал»? — я нахмурилась с притворным возмущением. — Поверьте, мистер Кантуэлл, чтобы говорить об этом в прошедшем времени, вам придется не один месяц приходить сюда день за днем.

Услужливый официант с поклоном забрал шипастые половинки ананаса. Я попросила передать миссис Патмор, что она неподражаема.

— Как и вы, — признал мистер Кантуэлл, когда официант отошел, пряча такую довольную улыбку, словно лично приложил руку к созданию шедевра.

Я почувствовала, как моя собственная улыбка примерзает к губам, а чужие слова отзываются в голове уже знакомым эхом. В голосе мистера Кантуэлла звучала какая-то странная грустная задумчивость, словно он принял решение, которое не нравится ему самому.

И вряд ли понравится мне.

Вопреки дурным предчувствиям, мистер Кантуэлл был сама галантность. Не спешил вываливать на меня обстоятельства и цели своего приезда, не пытался втянуть меня в какую-нибудь сомнительную авантюру и даже никаких намеков не отпускал, словно компанию ему составляла не знахарка с окраины мангровых болот, а девица из приличной семьи, каким-то чудом доверенная холостому мужчине.

Словом, что-то было нечисто. Любая благоразумная женщина на моем месте немедленно смотала бы удочки, но я не могла уйти до окончания забега, не убедившись, что жеребец в порядке: к нему, в отличие от его хозяев, я прониклась искренней симпатией.

Хим сразу сорвался в безумный галоп и теперь стелился над ровным покрытием ипподрома, как гепард в прыжке. Жокей льнул к его шее, и даже с высоты ложи для владельцев было видно, как напряжены его ноги. Большинство прочих всадников без труда обошло его на прямой, и, хотя мистер Кантуэлл не позволил себе даже косого взгляда в мою сторону, я загривком ощутила его нарастающее недовольство.

— Не спешите с выводами, — посоветовала я ему, чинно сложив руки на коленях.

Поворот заставил всех сбавить темп. Хима жокей тоже осадил, но конь словно перестал ощущать узду — и упорно шел тем же ровным, натренированным галопом, будто никаких изгибов трека не существовало вовсе. За жеребцом вздымалось сизое облако пыли, в котором его соперники казались печальными пустынными призраками.

Мистер Кантуэлл даже привстал в волнении, предчувствуя неизбежную беду. Я осталась сидеть, расслабленно прикрыв глаза.

Корпус коня опасно накренился. Жокей еще сильнее напряг ноги, готовясь спрыгнуть, но медлил: остальные всадники остались позади и отчаянно пытались нагнать Хима. Они не успели бы объехать человека, но начали расступаться, понимая, что скоро упадет и конь — а такое препятствие лучше обойти стороной.

Словно в насмешку над их страхами, жеребец выбежал на прямой участок и выровнялся, будто и не было никаких самоубийственных маневров. На его боках выступил пот, но скорость он не сбавлял.

— Но как?.. — растерянно пробормотал мистер Кантуэлл, обрушившись обратно в кресло.

Я скромно опустила очи долу.

Хим пришел первым, обойдя всех фаворитов. Жокей с облегчением скатился с его спины и сразу отошел на несколько шагов, выражаясь так цветисто, что с нижних рядов трибун ему одобрительно засвистели, а конюх, принявший взмыленного жеребца, взглянул с невольным уважением.

— Что вы с ним сделали? — ошеломленно поинтересовался мистер Кантуэлл, не отводя глаз от Хима. Он размеренно вышагивал рядом с конюхом, как самый образцовый жеребец на свете. — Все прогнозы говорили, что он придет шестым-седьмым!

— Вы сами все видели, я угостила его половинкой яблока и пожелала удачи, — я пожала плечами и чуть повысила голос, чтобы меня услышали даже взволнованно переговаривавшиеся соседи по ложе. — Разумеется, вы можете провести все необходимые анализы, если кто-то начнет утверждать, будто победа была нечестной. Но все предельно просто, мистер Кантуэлл: у вас и в самом деле замечательный конь.

И сегодня он сорвал такой куш, что любой азартный игрок на месте мистера Кантуэлла уже пустился бы в пляс. Но гордый владелец победителя выглядел скорее искренне удивленным, нежели счастливым.