— Уже поздно. Нам пора, скоро вода начнет уходить, а мы на лодке…

— Ты иди, — коротко велел Тао, не двигаясь с места. — Я задержусь, если добрая хозяйка не против, и вернусь пешком.

Мистер Мур нахмурился было, но встретился со мной взглядом и послушно поднялся на ноги, ничего не сказав. Я вышла проводить его, чтобы тепло обнять на прощание и шепнуть пару слов. Он улыбнулся в ответ, стеклянно глядя чуть поверх моего плеча, и неловко забрался в лодку. Я проследила, как он скрывается в мангровых зарослях, и обернулась на звук приближающихся шагов, тотчас зябко укутав обнаженные плечи в накидку.

Тао остановился в дверях, привалившись к косяку, и отстраненно смотрел на сумерки над рощей.

— Когда мистер Кантуэлл рассказал мне о визите к вам, он упомянул, что вы поставили крайне странные условия, — изрек он безо всякого перехода.

— Я никогда не беру денег, — я пожала плечами и беспечно улыбнулась. — Где здесь их тратить?

— Не это, — откровенно поморщился Тао. — Вы сказали, что Хим выиграет скачки, если над ним пошептать. Тогда почему мистер Кантуэлл не должен просить об этом повторно, если ему вздумается снова победить?

Я перестала улыбаться и мысленно подобралась. Но Тао Лат, к счастью, относился к той категории по-идиотски мудрых людей, у которых всегда готово объяснение всему на свете, и потому невозмутимо продолжал:

— Полагаю, ваша договоренность с устроителем скачек — один предопределенный забег. Не знаю, чем вы зацепили мистера Реншоу, и знать не хочу, но вы представите ему мистера Кантуэлла, когда будете в Лонгтауне. Разумеется, благодарность, — он дернул уголком рта, обозначая усмешку, — воспоследует.

Я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

— Если у мистера Реншоу найдется минутка — разумеется.

Тао Лат уставился на меня так озадаченно, будто только что стукнулся лбом о мои слова. Даже моргнул наконец-то, прекратив играть со мной в гляделки.

— Вот так просто? Не боитесь, что мистер Кантуэлл уведет у вас покровителя?

— Мистер Реншоу — не мой покровитель, — не скрывая улыбки, отозвалась я. — Он просто обращался ко мне с одной небольшой проблемой, и я помогла ее решить. Не вижу ничего плохого в том, что мистер Реншоу обзаведется еще одним знакомством.

— Что это была за «небольшая» проблема, что он в качестве благодарности позволил вам решать исход забега? — вкрадчиво поинтересовался Тао.

Я выразительно дернула уголками губ, скрывая усмешку, и ничего не ответила. Тао задумчиво склонил голову к плечу, рассматривая меня так, словно рассчитывал вскрыть черепную коробку взглядом, и в этот момент напоминал мистера Кантуэлла так сильно, что мне стоило изрядных усилий и дальше держать язык за зубами. Зато в тишине стало заметно, что ставший привычным фоновым шумом плеск волн теперь звучит приглушенно и мягко, словно издалека. Вода ушла, и в манграх неспешно распевались ночные птицы.

— Что ж, благодарю за сотрудничество, — с едва заметной издевкой произнес Тао, оттолкнувшись плечом от дверного косяка, — и за суп. Завтра с утра за вами пришлют автомобиль.

— Я получила вашу записку, мистер Лат, — смиренно созналась я, пряча улыбку.

Тао рассеянно кивнул, окинув меня взглядом напоследок, и неожиданно искренне произнес:

— Рад был познакомиться, мисс Блайт.

И я, ощутив неожиданный прилив игрового азарта, честно призналась в ответ:

— Взаимно, мистер Лат.

Когда он скрылся за манграми, зачем-то обернувшись у самого края рощи, я беспечно помахала ему рукой с веранды и скрылась в домике. В неверном свете расставленных по всей комнате свечей отыскала записку, повертела ее в пальцах — и после недолгих раздумий отнесла на чердак, спрятав в газетный сверток с пометкой «Кристиан Наронг Кантуэлл, эсквайр. Придет просить пошептать над его конем во второй раз». Полюбовалась на ровные ряды бумажных куколок-заготовок и, обреченно поморщившись, дописала на газете: «Тао Лат. Придет выяснять, почему на самом деле конь выиграл скачки».

С точки зрения цивилизованного человека, в зарослях мангров мало прекрасного: сплошь уродливо искаженные корни, скрученные ветви, тучи насекомых и острый, ни с чем не сравнимый запах, который ввинчивается в ноздри, пока не отбивает обоняние напрочь. Лучше всего рощи смотрелись либо с дирижабля, либо с корабля, если он не подплывал слишком близко.

Чтобы жить посреди затапливаемого побережья, нужно либо совсем отчаяться — либо научиться смотреть на жизнь с философской усмешкой.