— Пойдем со мной. Я найду тебе подходящую одежду, чтобы ты мог снять эту. Она воняет. – Девушка зашагала по коридору к кладовке, Боксер следовал за ней по пятам, как собачонка, и она нырнула внутрь, роясь в поисках размера 3X. Она передала ему форму и указала на ванную. Когда он пошел прочь, как послушный ребенок, девушка крикнула ему вслед:

— Все-таки, почему ты оказался здесь?

Боксер остановился и обернулся, и Сьюзен позабавил его румянец.

— Я вроде как знал, что твой отец на этом этаже, и подумал о том, нет ли тебя поблизости. — Она с любопытством прищурилась на него, и он покорно сказал: — Кто-то должен отговорить Уэйда от его самоубийственной миссии, малыш. Я подумал, может, ты попробуешь.

Он ушел, а Сьюзен стиснула зубы. Сначала она должна позаботиться об отце, возможно, кого-то уволят за пренебрежение своими обязанностями, но как только это выяснится, она обязательно найдет Джима Уэйда и выскажет ему все, что думает о его глупости.

ГЛАВА 5

Что-то мягкое коснулось руки Джима, и он начал отстраняться, не желая расставаться с фантастическим сном, где сосок Сьюзен был у него во рту, когда она скакала на нем, оседлав его, пока он сидел на мотоцикле. Прикосновение было каким-то знакомым — и настойчивым. Он медленно проснулся, поморщившись еще до того, как открыл глаза.

Он застонал, и голос ангела прорвался сквозь противную головную боль, которая приближалась, как спринтер к финишу.

— О чем, черт возьми, ты думал, тупой сукин сын?

Несмотря на брань и осуждение, тон был мягким и нежным, и уголки губ Джима приподнялись. Он узнал бы голос ангела где угодно.

— Вообще-то я думал о тебе. — Его голос звучал, как скрип стального ботинка по гравию, но, по крайней мере, теперь он мог говорить.

— Неужели? И от одной мысли обо мне тебе стало так плохо, что пришлось смыть это галлоном спиртного? — сарказм. Сейчас он был сладким, как шоколад.

— Это был не галлон. Кажется, я даже не допил виски.

— О, так-то лучше. Джим, если это какая-то уловка, чтобы заставить меня…

Он сжал руку Сьюзен, останавливая ее спорную речь, и заставил себя открыть глаза. Он мог бы умереть счастливым и избавиться от этой прогорклой боли в животе и черепе, если бы только мог еще раз увидеть ее лицо.

Сьюзен выглядела усталой, обеспокоенной и сердитой. Джим хотел спросить, не беспокоит ли ее что-нибудь, но в данный момент ему хотелось сделать вид, что она просто расстроена, обнаружив его таким больным.

— Ты не отвечала на мои звонки, — прохрипел он, с каждым словом его голова пульсировала все сильнее. — Держу пари, ты даже не слушала мои голосовые сообщения.

Она плотно сжала губы, и вокруг глаз и рта девушки появились морщинки.

— Я не отвечала ни на чьи звонки и не слушала ничьи сообщения. Мне не хотелось никого видеть. Кроме того, в последнее время у меня были другие дела.

Ее голос звучал отстраненно, раздраженно и тихо.

— Поговори со мной, Сьюзен. Скажи мне, что случилось. — Джим хотел все исправить, что бы ни случилось. Если это означало, что она будет ругать его за поведение, пусть будет так. Значит, ей не все равно, и он заслужил наказание. Потом, когда она закончит, они смогут стереть все, что было между ними, поцеловаться и помириться.

— Ты действительно хочешь это услышать? Отлично. — Она отпустила его руку и начала ходить по палате. — Ты знаешь, что у моего отца почти нет времени, он так одурманен наркотиками, что едва может поднять голову, и за ним никто не ухаживает? Моей маме и сестре насрать, и мне пришлось пригрозить судебным иском, потому что у него пролежни и он не ел несколько дней. — Она повернулась к нему и наклонилась над кроватью, глядя Джиму в лицо. — Ты натворил глупостей, из-за которых попал в тюрьму, и я ненавижу тебя за это. Я в восторге, что тебя нет со мной, но я даже не знаю, верить ли тебе, что ты невиновен или что ты каким-то образом испортил улики. А теперь ты продолжаешь вести себя как плохой мальчик, напиваясь до беспамятства. Тебе просто повезло, что ты не умер в одночасье, и что у тебя есть друзья, которые заботятся о тебе достаточно, чтобы отвезти в больницу — несмотря на то, что они покрыты твоим мерзким, вонючим, испорченным рвотой виски. О, и я потянула локоть и плечо, когда мыла раковину этим утром, просто чтобы разозлиться еще больше. Ты доволен?

Джим смотрел на девушку, чувствуя ее боль, и, желая забрать эту боль себе. Единственное, что пришло ему в голову — поднять руку, провести тыльной стороной ладони по ее щекам и сказать:

— Мне жаль, Сьюзен.

Она усмехнулась.

— Ты сожалеешь. Я стою здесь и смотрю на чудо, потому что, судя по содержанию алкоголя в твоей крови, когда тебя привезли сюда, ты должен был быть мертв. Ты понимаешь это, Джим? Ты действительно понимаешь, что это значит? Ты не кошка и у тебя нет девяти жизней. Я не думаю, что ты буддист или индуист, так что, скорее всего, ты не перевоплотишься. Если бы ты это сделал, твоя карма гарантировала бы тебе возвращение в виде блохи, которая проникает под кожу и раздражает до безумия.

Он с ворчанием повернулся, чтобы улыбнуться прямо в ее прекрасные глаза.

— Я все еще могу умереть. Ты будешь скучать по мне?

Он наблюдал, как ее ярость достигла точки взрыва, лицо девушки стало фиолетовым, а все ее тело дрожало, а затем она взяла себя в руки, и беспокойство вернулись на ее лицо. Джим был застигнут врасплох, когда она наклонилась и поцеловала его, крепко и многозначительно. Она быстро отстранилась и бросила на него предупреждающий взгляд.

— Я не хочу вовлекать тебя в дальнейшее саморазрушительное поведение. Ты понимаешь?