Воскресят меня стихи. Том третий
вернуться

Кулькин Евгений Александрович
Шрифт:
От твоего величья пьянРазверзшийся над намиНебес стоокий океан.И я – заговорил стихами.Так просто стало уповатьНа небо.Ибо только небоМогло безмолвно ворковать,Всепостигая быль и небыль.И знал я, что на небе БогИ что земля – его творенье,И потому ему не могНе посвятить стихотворенья.И если б гром кого убил,Не удивился б я нимало.Он, видно, для земли лишь жил.За то и небо покарало.

«Из песка…»

Из песка,Из чернозема,Из суглинка-солонцаПроросла весны истомаРади красного словца.Ради ритма,Ради рифмы,Ради прочих хитрых дивРазложи на логарифмыМой нечаянный порыв.Все познай и все учти ты,Потому что в вечном злеМы с тобою будем квитыЗа беспечность на земле.

«Повремени с тоской и грустью…»

Повремени с тоской и грустью,Что вдруг нагрянет невзначай,И без иконно-скорбной гнусиВсех, кто приходит, привечай.И лучше прослыви святоюСреди хоромов и трущоб.Ведь сладко мерить добротоюЖизнь, что не прожита еще…

«Полутемно иль полумрачно…»

Полутемно иль полумрачноВ том доме, где когда-то яВдыхал суровый дух барачныйКак главный символ бытия.Кем стать,Кем быть –Не все равно ли,Лишь только б голод пережить,Лишь было б меньше лжи и боли,И больше б пользы совершить.Почти газетные мышленья,Почти страдальческая блажь.Ведь простодушные лишенья,Увы, другому не отдашь.Когда же долгий мир изменитНеузнаваемо все то,Что в нас до срока спит и дремлет,Чтоб выдать сумрак несвятой?

«Кто свою судьбу не комкал…»

Кто свою судьбу не комкал,Кто чужую не терзал,Тому нечего потомкамРассказать, как жил-дерзал.Тот, кто голову на плаху,Как благой сосуд, не нес,Тот всю жизнь прожил под страхом,Не познав ни бурь, ни гроз.Тот, кто в праведности вечной,Как святоша, блюл себя,Тот не знал тоски сердечной,Тот не мучился, любя.У кого благополучноВсе, к чему благовелел.Вот кого продать поштучноСам всевышний повелел…

«Уняться бы уму…»

Уняться бы умуИ охолонуть сердцу.А там бы –Хоть в тюрьму,Ко всем чертям бы деться!Но совесть на ножахСо всякой новой мерой.На свой и риск и страхПреследую химеру.И вижу, как круглитОна глаза незряче.И по ночам кричит,А может, только плачет.И, видимо, я зряЕе за то пытаю,Что, честно говоря,Ничто о ней не знаю.

«Осторожно подбирая ноту…»

Осторожно подбирая ноту,Под окном зацвенькала капель.И тревожней стало отчего-то,Словно март стремился не в апрель.Словно вьюги впереди летели,А тулуп-то продан сгоряча.Оттого озноб завелся в телеИ не лечит чарка первача.Может, только у меня бываетЭто ощущение беды,Когда почки тихо набухаютИ стоят сторожкими сады.А капель-то знай себе считает,На секунды делит день за днем.И благая песня оживаетВ сердце затревоженном моем.

Мумиё

Ты мое совершенство,Ты терзанье мое,Погрузи во блаженствоСвоего мумиё.В ту глухую волшебность,От которой поройВся на свете лечебностьСтанет пресной игрой.Мумиё-мумиёка,Мне все это иль яд?Или призрак востока,О котором молчат?

«Полет шмеля безбольней пули…»

Полет шмеля безбольней пули,Но все равно он злой полет,Когда стоишь на караулеИ тьма в затылок смертью бьет.Когда любые неутряскиТут просто кажутся бедой.И грезит призрак, словно в сказке,И небом тешится прибой.Сквозит безлунная нетленностьМеж прежним тленом и тоской.И ослепительная леностьЛожится песенной строкой.На ту тропу, где чьи-то ножкиНавек утопали в мечту,Где некий перст в грибном лукошкеПрохожим виден за версту.Полет пчелы безбольней пули,Хотя и множится всерьез.И ель в почетном караулеСтоит на страже чьих-то слез…

«Как трудно быть не признанным никем…»

Как трудно быть не признанным никем,Неузнанным,А может, и забытым.И умирает песня под копытом,Раздавленная неизвестно кем.И – все.И никаких больше помех,Чтоб стать достойным жителем забвенья.Но прихромает вдруг стихотворенье,И оживешь ты, сирый человек.И станешь вновь стараться и дерзать,Чтобы в лицо поэзию узнать.И ей легко отдаться до конца,Не показавши своего лица….