— Не знала, что мечи и от пребывания в ножнах тоже тупятся!

— Да вот, затупился, как видишь. Ножны — они ведь тоже бронзовые.

На самом деле та бронза, из которой ножны и рукоятки делают — так, одно название. Есть настоящая оружейная бронза, а есть посудно-доспешная. Олова там сущий мизер, только чтоб не слишком мялось и гнулось изделие, когда не надо. Для дешёвого ширпотреба вообще не с оловом, а со свинцом медь сплавляют — так, чтоб сплав бронзовый вид имел и потвёрже чистой меди получился, но не слишком, дабы обрабатывался полегче. У меня-то там, конечно, не свинцовый суррогат, но свойства примерно те же. Как раз из такой "недобронзы" выковывают элитную посуду, щиты, поножи, шлемы и "анатомические" кирасы греческого типа. Естественно, она гораздо мягче даже обычной оружейной бронзы, а уж клинок из должным образом термообработанной и прокованной бериллиевой об неё иступить — это постараться надо. Подавляющее большинство баб об этих тонкостях не в курсах, а многие и в толстостях-то ни хрена не соображают, но Велия — турдетанка, а турдетаны — известные всей Испании металлурги и оружейники, и у них такие вещи любому малому ребёнку известны.

— Хи-хи-хи-хи-хи! — мой юмор она оценила по достоинству, — Теперь рассказывай, чего я не должна знать!

— Тебе официальную версию или неофициальную?

— А ты уже успел придумать официальную? Тогда давай её — посмеюсь! Где ты НЕ БЫЛ и чего ты НЕ ДЕЛАЛ, я и так уже догадываюсь!

— Не был, не состоял, не участвовал, не привлекался, — подтвердил я, — Мы просто вышли погулять, не нагулялись, вспомнилось хулиганское мальчишеское детство, захотелось тряхнуть стариной и порезвиться, выехали за город и там славно покуролесили. Вот только нарвались там на других хулиганов, которым тоже свербело в одном месте, и у нас с ними вышел спор, кто из нас хулиганистее и круче. Но они говорили на какой-то тарабарщине, и мы их не поняли, а они не поняли нашего нормального человеческого языка. Поэтому договориться по хорошему не получилось. Но это — то, что мне привиделось с моего не слишком высокого места. А на самом деле всё было так, как придумает твой отец. Расскажет — так и я буду знать, как оно на самом деле было.

— Я так и поняла. Наших много убито?

— Пятеро. И столько же тяжелораненых. Но супостатам больше досталось…

— Слыхала уже. Соседка рассказывает про сотню убитых греков — там, где вас НЕ БЫЛО. Только я что-то сомневаюсь — бывала я там с мамой в гостях — мне кажется, не поместится там сотня…

— Ну, это смотря как размещать. Но ты правильно сомневаешься.

— Так про скольких греков мне рассказывать завтра другим соседкам?

— Ну, три сотни — хорошая цифра, впечатляюшая.

— В "общепринятые" три раза? Значит, если я слыхала про сотню, то где-то человек тридцать или тридцать пять там всё-таки было?

— Ну, нас ведь там НЕ БЫЛО, так что точно НЕ ЗНАЮ, но ДУМАЮ, что примерно так. Кстати, кельтов там тоже НЕ БЫЛО — они были с нами, но совсем в другом месте. А кто ТАМ куролесил — понятия не имею. Нас ведь там НЕ БЫЛО, откуда нам знать? А теперь — рассказывай, что в городе говорят.

— Что Имилька куда-то исчезла, ты и сам уже… гм… НАСЛЫШАН. А потом куда-то вдруг исчез и сам Одноглазый. Утром видели его на рыночной площади, а к обеду…

— Гы-гы-гы-гы-гы! — не выдержал я, припомнив пароль у ворот.

— Это относится к Одноглазому или к обеду?

— К обеду. Козлёнок в гадесском соусе.

— Хи-хи-хи-хи-хи! Жаль, не знала заранее! Баранина в качестве замены подойдёт?

— Даже лучше — не люблю козлятину!

— Вот уж не знала! До сих пор ты их как-то не различал!

— Ну, считай это моим сегодняшним капризом…

А вот что с обедом у моей ненаглядной всё в ажуре — это хорошо и правильно. Война войной, а обед — по распорядку. Тем более, что после трудов праведных и в натуре жрать охота. Без будущих римских излишеств, но плотненько, сытно и вкусно.

Правда, и без гарума, этого знаменитого солёного гадесского соуса из рыбьих внутренностей, который на меня как-то впечатления не произвёл. Но мне удалось внедрить в своём доме и семействе современное правило, по которому всяческие приправы подаются на стол отдельно, и каждый сдабривает ими свою порцию по собственному вкусу. Мало соли — так солонка рядом, мало перца — тоже ни разу не проблема. Собственно, я потому и настоял на этом новом для античного мира порядке, что иначе то, что я с удовольствием трескаю сам, кто-то другой не смог бы есть. Вот и Велия считает, что с перцем я — того, немножко чересчур. А мне нравится. Тем более, что и перец — стручковый, позлее чёрных индийских горошинок, на которых, как и на всём привозном, бессовестно спекулируют египетские Птолемеи. Этот — местный, ливийский, и на мой взгляд — ничем не хуже индийского. Ну, может быть, аромат немножко не тот, но это ведь для тонких гурманов, а мне — просто сытно и вкусно пожрать. Мы ведь варвары или где? Цивилизованные олигархи любят понты — вот пусть сами и обогащают своими понтами птолемеевских спекулянтов. А нам, варварам, и ливийский перец — самое оно.

Я-то по простоте душевной полагал, что за стручковым перцем, Старому Свету вплоть до Колумба неизвестным, придётся в Америку сплавать, на что я нескоро ещё сподвигнусь, а традиционный чёрный и дорог, и не так остёр, но оказалось — не так всё плохо, ливийский есть, тоже стручковый, и без всякой Америки. Ну, немножко не такой, в семенах у него остроты нет, она только в самих стручках, ну так тем лучше! Стручки мы слопаем, и с удовольствием слопаем, а семена — в землю, хорошего продукта должно быть много! Я ведь и в наше-то время, когда перец — давно уже не дефицит и не предмет роскоши, за что красный перец предпочитал? Именно за большую по сравнению с чёрным остроту.

Как-то раз, в студенческие ещё времена, было дело. Сидим мы за столиком в студенческой столовке вчетвером — я, мой русский приятель и два наших однокурсника с Кавказа. Ну, у урюков ведь первый вопрос всегда: "Эээ, дарагой, ти кто по нация?" А я ведь казах всего на четверть, а на три четверти — хохол, да ещё и российский хохол, сын "понаехавших", по-хохлятски ещё кое-как, а по-казахски — вообще ни бельмеса. Да только у них ведь свои понятия, у них национальность — строго по отцу, и если моя казахская четверть как раз на прямую отцовскую линию приходится, то и я, стало быть, однозначно казах, а прочие подробности уже никого не гребут. Ну, реально-то всё это, конечно, один хрен понимается и учитывается, но официально — не гребёт. А столовка — обычная, и обстановка в ней — тоже обычная. Стандартная солонка с тремя углублениями — соль, чёрный перец и красный перец. Взяли все по двойной порции пельменей, уселись за столик. Мой русский приятель сыпанул себе чёрного перца совсем чуть-чуть, после него солонкой завладели эти дети гор, сыплют себе побольше, заметно больше, лыбятся и приговаривают: