— А ты не знаешь, что заставило сенатора отдать всё Андрею? — наконец заговорила Тэсс. — Ведь действительно он должен был оставить всё сыновьям; они наследники первого порядка.

— Я точно не знаю, но насколько поняла от Фионы, сенатор очень любил дочь. Пойдём, поднимемся на второй этаж, — показала рукой женщина на выход. — И в честь её памяти решил поддержать Андрея. Если бы он разделил поровну между сыновьями, Андрей бы вообще ничего не досталось, поскольку Елены не было в живых.

— Странно. Если бы хотел поддержать, мог бы оставить только деньги, а он отдал трость.

— Да эта трость теперь камень преткновения, — грустно вздохнула Моника. — Для Даррена дело чести вернуть её. Мне он выразил надежду, что Андрей сам осознает: Дексену негоже владеть реликвиями семьи фон Дорфф, и вернёт наследство сенатора. Насколько я поняла, между Берчем и Дарреном поделили наследство миссис Клементины. Даррен тогда заявил, что детей мне лучше не иметь — они будут вовлечены во внутриклановую борьбу, которая может затянуться на долгие годы, поскольку он всё равно не допустит, чтобы трость досталась наследникам Дексенов.

— Ничего себе! — округлила глаза мисс Полл. — Вот это наглость! — как бы в неверии повертела она головой.

— Я тогда так же отреагировала, — на ходу кивнула мисс Бостон. — Много думала и старалась понять Даррена. Лично для меня эта трость шнурков завязанных не стоит, но у мужчин всё по-другому, — развела руками Моника, когда они рядом поднимались по лестнице. — У моего юриста, деловой женщины, муж четвёртого ребёнка хочет только лишь потому, что родились три девочки и ему некому передать свою фамилию. Нелепость какая-то.

Тэсс на ум пришла догадка:

— Поэтому Андрей не хочет детей?

— Наоборот! Именно поэтому Андрей хочет детей! — воскликнула мисс Бостон. — Это я наслушалась угроз Даррена и струсила. А может, просто спряталась за этой угрозой, — пожала она плечом. — Но я не хочу иметь детей и не чувствую в себе такую потребность. Андрей много разговаривал со мной, орал, уговаривал, но мужские разборки, честолюбие и все эти, — женщина показала руками крутящийся барабан, — внутрисемейные распри — одно, а ребёнок — другое. К тому же мне сделалось обидно, что моего ребёнка хотят только лишь как наследника. Это угнетало.

— И ты уговорила Андрея не иметь детей?

— Тэсс, если тебе когда-нибудь удастся в чём-нибудь уговорить Андрея, будь добра, сразу же звони мне. Я отложу всю свою жизнь и даже смерть отсрочу, чтобы посмотреть на это чудо. Андрей… — женщина сжала свои белые холёные ладони с длинными тонкими пальцами в кулаки перед собой и потрясла ими, будто пытаясь расшатать тюремную решётку, — он такой! — Её глаза расширились от наполненности эмоциями. — Он каменный. Всегда доходит до конца и всегда побеждает. Возможно, именно это увидел в нём сенатор, но Андрей… он, по сути, страшный человек, Тэсс, — покачала головой Моника, не обращая ни малейшего внимания на то, что они уже давно стоят на втором этаже. — И я бы не хотела пересечься с ним интересами. И даже не потому, что он злой или беспощадный, или безжалостный, он… — оглядела она невидящим мечтательным взором потолок, — он такой же закрытый, как и Даррен, — посмотрела она на Тэсс. — Как зверь, про которого никогда не знаешь, что у него на уме. Есть люди суровые, такие тяжёлые, грозные, но они понятны и предсказуемы. Таков, допустим, мой отец. Он не меняется и всегда один и тот же. Его легко понять и просчитать, потому что он постоянен, и поэтому не страшен. А Андрей… Он не тяжёлый, не грозный и абсолютно непредсказуемый. Он всегда разный. Никогда не знаешь, погладит по голове или унизит пощёчиной — и это действительно страшит. Думаю, именно потому Даррен так осторожничает с ним и взялся за меня. Говорят, у них и Елена была очень властной женщиной, амбициозной. Наверное, за это её и любил дед Арнольд. Вот и Андрей загорелся идеей закончить на себе клан фон Дорфф и начать историю клана Дексен. Честно, мне не понять и этого.

Тэсс слушала всё это ни живая ни мёртвая. Они не пошли дальше осматривать дом, а остановились у начала лестницы и встали друг напротив друга у перил.

Девушка заметила, что Моника при всей своей сдержанности и величавости разговаривает руками: много жестикулирует.

— А мне он сказал, что вообще в жизни не хочет иметь детей, потому что дети — это выход из его зоны комфорта.

Мисс Бостон нахмурилась.

— Андрей?! Но этого не может быть! Ты ничего не путаешь?

— Как я могу спутать такое?

— Странно, — в задумчивости взялась за подбородок женщина. — Ну, хорошо. А ты что?

Тэсс задумалась.

— А что я? Сказала, что пока тоже не хочу, ведь у меня четыре года учёбы.

— Ты согласилась с ним?

— Нет. То есть, да, — мисс Полл заулыбалась и отмахнулась рукой, как дирижёр, снимающий звучание оркестра. — Всё не так было. Я первая сказала, что не хочу детей, а он потом сказал, что не хочет их вообще никогда. Как добровольно бездетные, понимаешь? И начал меня уговаривать тоже отказаться от детей вообще.

У мисс Бостон заблестели глаза от догадки.

— И ты передумала?

— Нет конечно же. Наоборот! Я сказала, чтобы он не выдумывал, и я требую своё право на ребёнка.

— А он что?

— Он… обещал подумать, а потом согласился.

— Браво, мистер Дексен. Снимаю шляпу! — качала в восхищении головой Моника. — Мастер-класс, — всплеснула она руками. — Вот видишь, он добился своего. Андрей — психолог, каких поискать! Как он тебя, а! Ему нужен ребёнок, Тэсс! Очень нужен. Раз уж к нему попала семейная реликвия и попала абсолютно законно, он теперь её просто так не отдаст.