Шрифт:
— Сообщают часовые по периметру — на юге и востоке неподалеку от стены, в лесу, замечены группки вооруженных людей, стволов по полдюжины в каждой… Скверно…
— Так, — сказал Мазур. — Ну а если плюнуть на мужское самолюбие и обратиться по радио к силам правопорядка? У вас наверняка есть такая возможность.
— Коммодор, не всегда имеет смысл впутывать… Слезы Христовы! Колдун вы, что ли?!
Как в голливудском фильме: заливисто трубит медный рожок, из-за холмов на полном галопе азартно вылетает доблестная кавалерия Армии Ю-Эс-Эй, гнусные отрицательные индейцы с воплями разбегаются кто куда…
«Индейцы» и не думали пускаться прочь — но изумлены были, сразу видно, до глубины своей поганой души, сбились в кучу у джипов, ошарашенно таращась на дорогу.
Прямехонько к ним приближалась внушающая уважение колонна — впереди пятнистый бронетранспортер, трехосный «оркас» чилийского производства, башенка с двадцатимиллиметровой пушкой градусов на двадцать повернута влево, как раз в сторону гараевой компании. Темно-зеленый «хаммер» с брезентовым верхом, еще один «хаммер», за ним открытый грузовик, набитый тигрерос, — и замыкает кавалькаду еще один «оркас» с несколькими парашютистами на броне. Рев дизелей, густые сизые выхлопы… А если проедут мимо? Откуда им знать?!
Нет, если уж кавалерия появляется, то ошибок не делает… Мазур прижал бинокль к глазам. Передний «оркас» проехал метров на двадцать дальше крайнего джипа, остановился, за ним, строго соблюдая интервал, затормозили все остальные. Из «хаммера» неторопливо выбрался офицер… Мазур и не предполагал, что когда-нибудь вознесется на седьмое небо от радости при виде капитана Эчеверрии, к которому, вдобавок по всему, еще и втихомолочку ревновал Ольгу…
Эчеверриа, собственной персоной, неторопливо стянул черные кожаные перчатки, огляделся с наигранным безразличием, твердо ставя ноги, направился к воротам, словно бы и не замечая примолкших провинциальных гангстеров.
Черный джип стоял прямо у него на пути. Чуть приостановившись, Эчеверриа небрежно махнул перчаткой, приказывая очистить дорогу. Никто и не почесался. С той же непроницаемой физиономией капитан поднял левую руку, махнул указательным пальцем.
Раскатисто пролаял пулемет броневика. Метрах в трех левее, прямо меж двумя джипами, земля так и брызнула от ударов крупнокалиберных пуль. Вот теперь ребятишек проняло, кто-то опрометью кинулся к машине, завел, задним ходом рванул с места так, что едва разъехался с синим «блейзером».
Удовлетворенно кивнув, капитан глянул на часы и бросил несколько коротких фраз. Мазур видел в бинокль его выжидательно приподнятую бровь. Из кузова выпрыгнул сержант в лихо сбитой на затылок каске, прошелся вдоль колонны с видом обученного волкодава, готового по первому свистку хозяина перехватить указанную глотку.
Гараевские молодчики, толкаясь и тесня друг друга, кинулись по машинам. Одна за другой они выворачивали на дорогу, на полной скорости уносясь в ту сторону, откуда колонна приехала.
Привратник распахнул калитку — очень возможно, без команды. Глядя в спину капитану, потянулся к телефону.
— Пойдемте, — сказал Хименес, выслушав рапорт.
Они спустились как раз вовремя, чтобы встретиться с капитаном у нижней ступеньки. Эчеверриа — как и в прошлый раз, выбритый до синевы, с тем же значком на лацкане — небрежно бросил ладонь к козырьку пятнистого кепи:
— Что-то вы вспотели, Хименес… Добрый день, сеньор коммодор. Надеюсь, вся ваша экспедиция в добром здравии?
Мазур чуть растерянно кивнул.
— Подумать только, какие тернии встречаются на дороге у господ естествоиспытателей… — протянул Эчеверриа невозмутимо. — Никак им не дают нормально работать, вырывать у природы тайны доадамовой истории… Хименес, это не вас ли зовут из дома? Вас-вас, вы просто не расслышали…
Помявшись, Хименес ушел в дом. Эчеверриа, глядя сквозь Мазура, небрежно сказал:
— Идите и в темпе собирайтесь — я о всех… Поедете с колонной в Барралоче. Если сеньора Сальтильо еще спит, что ж, придется вам попрощаться с нею через прислугу. Не тот случай, чтобы скрупулезно соблюдать этикет… Ну, что вы стоите?
Мазур, чересчур обрадованный, чтобы обижаться на приказной тон, повернулся и заторопился к особняку.
Глава восьмая
Пять минус два — три или ноль?
Взлетная полоса — вполне современная, залитая бетоном без малейших трещинок — примыкала к самому бедняцкому району Барралоче. Широкий пояс лачуг и хибар тянулся далеко, до самых холмов, плавными темно-синими изгибами вздымавшихся вдали. Правда, на взгляд Мазура, выглядел этот пояс нищеты несколько странно: практически над каждой неописуемой хижиной, окруженной грудами мусора, худыми собаками и голыми ребятишками, торчала телеантенна-тарелка.