Где-то в самой глубине души угнездилось ощущение собственной подлости — с полсотни человек, женщины и дети… но задание исключает подобные сантименты, мы не в Красном Кресте служим, старина, в конце концов, никто их не перестреляет скопом, натерпятся страху, тем и кончится. В общем, как случалось не раз, после недолгой, крайне вялой борьбы обычные человеческие чувства с некоторым даже облегчением уступили место холодной решимости профессионала.

— Значит, возражений нет… — сказал Мазур. — Тогда давайте собираться. Нам еще нужно притащить канистры с бензином — я их видел в каптерке, будет возня с лодкой, там все приржавело, и блоки, и…

Он умолк, привычным глазом схватив некое шевеление на круглом, зеленоватом экране локатора, который, понятное дело, никто не удосужился выключить. Смотрел на перемещавшуюся точку, мысленно проверил себя еще раз, прикинул скорость неопознанного предмета в узлах, перевел в километры, попробовал определить расстояние…

— К нам кто-то идет, — кивнул он в сторону приборов. — Один объект. Скорость моторного катера. Близко, совсем близко…

— Вот бы сторожевик… — совсем по-детски протянула Ольга.

— Лучше заранее настройся на плохое… — бросил ей Мазур. — Ну, что делать будем?

— Вряд ли у них все знают всех, — быстро сказал Кацуба, хищно кривясь. — Главное, они не ждут сюрприза, им же сообщили, что все прошло нормально… а? Да и выбора у нас нет…

…Позиция Мазуру досталась довольно неудобная — лежал в одной из шлюпок, под брезентом, но лучшей попросту не было, палуба гражданского парохода плохо приспособлена для засад. Ольга осталась в рубке, со строжайшим наказом не лезть на рожон и не палить раньше условленного сигнала. Фредди в красной повязке, позаимствованной у одного из покойников, которому она уже была без надобности, остался на прежнем месте — с «гарандом» наперевес стерег пассажиров. Никаких подозрений эта картина — согнанные на корму пассажиры и охранник при них — возбудить не могла, коли уж с самого начала входила в диспозицию террористов. Вряд ли незваных гостей встревожат пятна крови на палубе, пара разбитых иллюминаторов…

Кацубе выпало самое опасное — он, перетянув лобешник алой повязкой с похабной аббревиатурой PIR, торчал у перил на баке [25] , готовясь приветствовать гостей, чтоб им сдохнуть. Мазур давно уже отметил, что его напарник почти не отличим по внешности от здешнего простонародья: одень его попроще, и запросто сойдет за «белого бедняка», а то и за чоло. Ну разумеется, так и должно быть, иначе не смог бы он неоднократно навещать сей континент в качестве посланца глаголевской конторы…

Кацуба уставился вперед, словно Колумб у берегов Гаити. Заорал что-то непонятное, махая автоматом. «Так, началось», — сказал себе Мазур, еще раз прокачал, как будет взметываться из-под брезента, пригнулся.

Те, кого Кацуба от души приветствовал, видимо, не узрели ничего подозрительного — иначе подполковник открыл бы огонь первым без неуместного в такой ситуации благородства. Он махал то автоматом, то свободной рукой, заорал что-то насчет «революсьонарио» («Не переборщил бы, — забеспокоился Мазур. — А впрочем, ему виднее…»), перегнулся за перила над заранее вывешенным штормтрапом.

Слышно было, как с ним громко обмениваются непонятными фразами, Мазур выглядывал из-под брезента одним глазком, держа свою СЕТМЕ в полной готовности. Ага, ему бросают конец, и Кацуба не особенно ловко привязывает его к перилам… насколько Мазур мог рассмотреть кусочек реки из своей неудобной позиции, в большой, формой смахивавшей на мыльницу лодке народу хватало, не меньше пяти…

Шестеро. Один за другим они взобрались на палубу, неуклюже управляясь с трапом, заоглядывались, спрашивали что-то — у четверых оружие уже за спиной и на плече, только двое, видимо, особо недоверчивые, держат свои короткие трещотки наготове. Ну, с вас и начнем…

Он напрягся. Знал все заранее, но, как оно обычно и бывает, крик Кацубы обрушился громом с ясного неба:

— Паре, манос арриба!

И он резанул очередью поверх голов.

Четверо так и присели, закрывая головы руками, один было развернулся на полусогнутых в сторону Кацубы — только тот нажал на спуск раньше, и противника швырнуло на перила. Аккуратной очередью патронов в шесть Мазур положил второго. Выпрыгнул из-под брезента, встал у перил верхней палубы и для вящей убедительности дал еще одну очередь поверх голов, чтобы окончательно прониклись жестокой новизной ситуации.

В молниеносном темпе Кацуба разоружал ошалевших гостей, ожидавших совсем другого приема и потому расслабившихся. Мазур страховал его сверху, улучил миг, чтобы глянуть в сторону рубки — что ж, Ольга заслуживает похвалы, не палит, не скачет, дисциплинированно занимает исходную позицию, поскольку не получила от него сигнала…

Все, можно спускаться. Он остановился метрах в трех от четверки, еще не успевшей в полной мере осознать горечь плена. Обычное зрелище, ничего нового — смесь испуга и злости на лицах, ошарашенность понемногу проходит…