В последний момент Франсуа загасил ожидавшийся истерический визг, ловко ухватив ее четырьмя пальцами под нижнюю челюсть, указательным прижав губы. Она выкатила глаза, пытаясь осознать происходящее, легонько задергалась.

— Тихо, Лара, тихо, — полушепотом посоветовал Франсуа по-русски, все еще зажимая ей рот. — Скорая помощь, такси до Москвы… Тихо!

Мазур прислушивался. Пока что тишина, ну конечно, вряд ли кто-то будет сейчас шастать по коридору и мешать барам культурно развлекаться, а все непонятные звуки спишут на издержки сексуально-киношного процесса. Так, теперь самое веселое — пора отходить…

— Ну, орать не будешь? — осведомился Франсуа.

Она отчаянно замотала головой.

— Точно, не будешь? А то оставим здесь…

Она мотала головой, пытаясь промычать что-то убедительное.

— Ладно, поверим…

Отняв руку, Франсуа отцепил с пояса черный пластиковый мешок, рывком расстегнул, перевернул над полом. Оттуда бесшумно посыпалась одежда — джинсы, блузка. Стукнули упавшие кроссовки.

— Живо надевай! — прикрикнул негр.

Она часто-часто кивала, но не шевелилась. Церемониться не время — и Мазур, отодвинув Франсуа, залепил девчонке парочку оглушительных пощечин, справа налево, со всем усердием. Что тут поделать, если лучшего средства от женских истерик человечество пока что не придумало…

Народное средство, как и следовало ожидать, тут же подействовало. Лара принялась натягивать джинсы, тихонечко поскуливая, косясь на лежащего навзничь братца — черт его разберет, старший он или младший, какая теперь разница, — который, с точки зрения профессионала, выглядел вполне пристойно — одно правильное входное отверстие в левом виске, гарантирующее моментально-летальный исход, а вот на взгляд девчонки, будем справедливы, мог и смотреться несколько шокирующе, чего уж там…

— Еще съемки были? — быстро спросил Франсуа.

Она покивала:

— Сколько раз…

— Кассеты где?

— Вон там…

Франсуа кинулся туда, не без растерянности постоял возле стеллажа, заставленного доброй полусотней кассет, стоявших, как книжки, помеченных лишь цифрами или одной-единственной буквой.

— Я не знаю, которые… — пожала она плечами, торопливо застегивая блузку и пропуская при этом пуговицы. — Но все должны быть тут, точно…

— Мать твою, — сказал Франсуа тихо. — Ну, ладно… Тащить все это на горбу нет возможности…

Проворно извлек черную коробку размером с книгу, застучал пальцами по клавишам. Прилепил ее на боковину стеллажа. Со своего места Мазур прекрасно рассмотрел, как две из трех красных цифр моментально заплясали: 5.59, 5.58, 5.57…

— Охерел? — вырвалось у него.

Через пять минут рванет, а из дома еще нужно выбраться…

— Пошли! — шепотом прикрикнул Франсуа, щелкнул переключателем под подбородком. — Карету, карету, выходим!

В наушнике у Мазура раздался голос дона Херонимо:

— Карету, понял, уходите…

Мазур выскочил первым. Он передвигался бесшумно и напарник тоже, а вот все еще пребывавшая в легоньком шоке Лара топотала, казалось, как слон. Так только казалось, но все равно нервы плясали трепака…

А потом оглушительная очередь тут же заглушила топанье.

Мазур сбежал на площадку. Кацуба сидел на корточках, вытянув руки с пистолетом, и уже стояла тишина, и виновник переполоха лежал посреди холла, разбросав конечности, но время вспять не повернуть, случилось именно то, чего они боялись…

— Я не при чем, — быстрым шепотом доложил подполковник. — Видимо, видел тех, палить начал еще в коридоре…

Даже не ушами — всем телом, шестым чувством, волчьим чутьем — Мазур ощущал, как просыпается весь дом, как обитатели вскакивают с постелей, протирают глаза, хватаются за оружие, пытаются что-то наскоро сообразить…

— Ходу! — скомандовал он. — Франсуа! Ты волокешь девку, мы прикрываем!

Кацуба первым выскочил в парадную дверь, пробежал метров десять, обернулся и изготовился к стрельбе. Мазур сделал перебежку, сменил его, напарник перебежал… Франсуа пронесся мимо, таща за руку спотыкавшуюся Лару…

В окне на первом этаже звонко посыпались стекла, выбитые дулом чего-то длинного, солидного. Две короткие, почти бесшумные очереди скрестились на хозяине длинной дуры, и он спиной вперед отлетел от окна, а его оружие упало наружу. Еще очередь — по двум загоревшимся окнам, — чтобы залегли на минутку, не дергались…

Рев могучего мотора. Мазур растерянно обернулся.

Вопреки установленной им же диспозиции дон Херонимо, вместо того, чтобы подвести машину к живой изгороди и оставаться под ее прикрытием, гнал трехтонное чудище прямо на запертые ворота. Ворота, конечно, не выдержали, половинки распахнулись с неописуемым грохотом, и «хаммер» ворвался во двор, понесся к крыльцу…