И тут Мазур вспомнил. Еще в Шантарске Франсуа завел разговор о донье Эстебании. «Еще одним аргументом в пользу того, чтобы послать именно вас, стало ваше с ней знакомство», — так он тогда сказал, что-то вроде. Выходит, побочная операция еще в Шантарске планировалась? Одним махом двух зайцев убивахом? Господа офицеры — неплохие специалисты, а потому их можно нагрузить работой выше темечка. Что ж, не впервые в жизни. Интересно, что это за красотка? Этакая радистка Кэт? Провалившаяся агентесса, работавшая против контрабандистов коки?

Но вслух он ничего не спросил — давно вышел из того возраста, когда задаешь начальству ненужные вопросы. Закон прост: меньше знаешь, спокойнее живется….

— Словом, Куэстра-дель-Камири — запасной вариант при каком-либо ином развитии событий, — сказал дон Херонимо. — Скажем, дом не спит, там пирушка с гостями… или, как вы верно подметили, кто-то в ходе акции нажал на спуск и по соседству услышали выстрелы… или есть какой-то неизвестный нам сигнал тревоги, на обеих асиендах по кнопке, я с подобным уже сталкивался, хоть и в другой стране… Да мало ли… — Мазур вдруг понял, что дон Херонимо невероятно устал, хоть и мастерски это скрывает.

— Километров двести отсюда, я так прикидываю? — спросил Кацуба.

— Примерно сто восемьдесят. Нет, карту можете прихватить с собой, в ней нет ничего секретного или компрометирующего… Выезжаем примерно через полчаса. Доберемся аккурат к закату, будет время присмотреться. Ольге преподнесите что-нибудь убедительное. А обо всем остальном поговорим потом, других дел у нас попросту нет…

— Разве что формальности… — безразличным тоном сказал Мазур. — Как старший группы, вынужден…

— Ключ?

— Инструкции требуют…

Поджав губы, дон Херонимо внятно произнес несколько чисел — пятизначных и шестизначных, добавил самое безобидное слово. Мазур привычно произвел в уме подсчеты, сопоставив названные числа с текущим месяцем, датой, кое с чем еще, а слово — с другим, на слух столь же безобидным. Все сходилось тютелька в тютельку. Было подтверждено, что дон Херонимо по-прежнему обладает правом отдавать приказания, которые они с Кацубой должны безукоризненно выполнять. Вот радость-то, господа… И вовсе наш дон Херонимо не сан-маринский шпион, по-прежнему облечен доверием руководства, так что руки по швам…

— Вот что еще запомните, — сказал дон Херонимо. — Все, что вам говорилось дома об акции на озерах, в полной мере относится к предстоящей ночной прогулке. Вы должны ее вытащить и целехонькой доставить в Барралоче. Иных вариантов финала не предусмотрено, а посему — не существует. Если с ней что-то случится, оба можете пустить пулю в лоб… или сбежать в сельву, построить там хижину и зажить Робинзонами. А чтобы вы на меня не дулись, признаюсь по секрету: это ко всем нам относится, ко всем четверым. Считайте, что она — наш билет домой…

…Мазур деликатно постучал в дверь. Как обычно, Ольга откликнулась по-испански, пришлось стучать снова.

— Могла бы уже стук и запомнить… — проворчал он, входя в номер.

— Есть, мой полковник! Вы пришли коварно соблазнить наивную девушку, я полагаю?

— Увы… — сказал Мазур, легонько ее отстраняя. — Идея прекрасная, но есть еще и суровая действительность… Только что пришло снаряжение, и мы едем в пакгауз. Возни будет до вечера, а то и до поздней ночи — этот болван скверно говорит по-английски, но главное я уловил: они там что-то напутали, то ли разбили один ящик, то ли с документами вышла какая-то бюрократическая путаница. В общем, нас любезно предупредили, что это надолго.

— Может, мне с вами поехать?

— А зачем? — пожал он плечами насколько мог беззаботнее. — Михаил по-испански говорит отлично, тебе ж будет скучно торчать там несколько часов.

— Пожалуй…

— Вот видишь. Ты поосторожнее здесь, конкуренты не дремлют, сама убедилась…

— Ну, с этим все в порядке, — заверила Ольга. — Ты не забыл, что сегодня вечером всех нас приглашали на ужин к сеньору бригадному комиссару? Вы уезжаете бороться с бюрократией, придется мне одной отдуваться.

— Что-то он на тебя поглядывал совсем не полицейским взором…

— Мой кабальеро, я же не виновата, что на меня так многие поглядывают, а иные морские офицеры еще и развивают наступление, не ограничившись взглядами… Что ты такой хмурый? Уж не ревнуешь ли часом? Как интересно… Меня ревнует мой бравый любовник, и к кому? К старому полицейскому хрычу… Ай-яй…

Ей было весело, она откровенно развлекалась. Мазур, изо всех сил стараясь изобразить на лице бледное подобие такой же беззаботности, поцеловал ее в щеку, провел кончиками пальцев по тонкой ткани распахнувшегося халатика. Ольга вдруг отстранилась, заглянула в глаза: