— А вдруг это мой охотник? — Марину ошпарила эта мысль, и она на какое-то мгновение потеряла связь с реальностью.

Всё, что рассказывал Люр, не шутки. И если ее действительно схватил охотник, он ведет ее в укромное место, чтобы всадить в лоб серебряную пулю. Или наоборот, ведет в потаенное место, где собираются все охотники, для того, чтобы устроить прилюдно казнь.

И она сама, послушно идет у него на поводу, думая, что это — самый рядовой маньяк!

Марина покрылась липким потом.

Как же трудно, если ты не понимаешь и не принимаешь реальность.

Они перешли дорогу по зебре и на зеленый цвет. Прохожие скользили по ним безучастными взглядами, и никто не задумывался, куда они идут. Не подозревал, что эта прогулка — насильная.

Дождь усилился. Марине показалось, что даже небеса отвернулись от нее, ведь вода смывает все следы. И даже если неизвестная ей лисья полиция вдруг заинтересуется, куда же пропала неинициированная и по большому счету никому не нужная Лиска, они не смогут найти убийцу!

Теплый весенний дождь…Как же его любила раньше Марина и как теперь ненавидит.

— Попробовать и дернуть хвостом?

— Уверена, что это не будет твоим последним движением?

— Ты же смелая лиса, чего дрейфишь?

— У меня есть мозг и я понимаю, момент — ненадежен!

Они прошли вдоль супермаркетов в противоположное от метро направление. С каждым шагом ее цель удалялась, и было ощущение, что ее прежняя, свободная жизнь тоже удаляется.

— Рвануть или не рвануть?

— Убьет или промахнется?

У нее не было желания проверять правдивость о лбе и серебряных пулях. У нее еще столько всего было несделанного! Нужно было спасти маму, влиться в отряд, потому что ей показалось это интересным, вывести на чистую воду преступника-насильника. Позвонить Кириллу и устроить скандал, потому что он завел себе какую-то идиотскую подружку — Лиска была в этом уверена, выведать у Полины, как к ней относится Люр. Да и сам ее новоиспеченный учитель или наставник, или просто старший товарищ — он распалял Маринино любопытство, и ей хотелось узнать о нем все.

Что уж говорить о грядущей сессии, летних каникулах и ее дне рождения! Лиска очень хотела бы пережить всё это, и у нее не было желания умирать.

Она подняла нерешительно левую руку, прикидывая в уме, как эффективней пихнуть. Если бы умудриться так, чтобы он сразу завалился или упал — это был бы идеальный маневр, потому что в противном случае он может выстрелить.

Марина искоса взглянула на следователя, но вновь подивилась его ничего не выражающему лицу. В полицейском отделении он вел себя по-другому. Реально, производил впечатление хоть и сдержанного, но умного и проницательного человека. Почему смотрит прямо перед собой? Неужели ее песенка спета?!

Она не успела удивиться или что-то предпринять, сразу на половине мысли ее грубо прервали.

В этой толпе неизвестных незнакомцев вдруг пронеслось движение. Причем откуда-то сбоку ее дернула непонятная сила и в одно мгновение девушка стукнулась щекой о стеклянную витрину.

Гулкий удар, звездочки перед глазами, она падает вниз, выставляя руки перед собой. Рядом шум, возня, слышны вскрики.

Она в ту же секунду, скорее даже на автомате, чтобы спрятаться и быть вне зоны доступа от опасности, вытаскивает хвост. Еще секунда — и становится невидимой. Стоит на коленях перед витриной и пытается разобраться.

Что происходит? Землетрясение, апокалипсис?

Прямо перед ней появляется что-то зеленое. Тепло и радость охватывают ее, но она не верит глазам.

Он?…

— Бежим, — раздается негромкий голос, и Марина рефлекторно поднимается.

Ее тянут куда-то в сторону, прохожие отлетают в разные стороны, потому что он отпихивает всех, кто встает у них на пути. Они мчатся средь людской толпы туда, где есть надежда и будущее, где нет злобы и проклятого пистолета.

Рыжие кудряшки отросли и торчат в разные стороны. Марина не ожидала, что его появление вызовет такую бурю восторга. Это же мистика какая-то-она даже не знает, как его зовут, они почти не общались и очень мало времени провели вместе. Почему же ее сердце так радуется и готово выпрыгнуть из грудной клетки?

Она больно стукнулась о чью-то выставленную руку, когда бежала. Слезы навернулись непроизвольно, но он заметил. Встревоженно огляделся, подтянул к себе и обнял за плечи.

— Нам нельзя останавливаться, догонит, — говорит он и они снова бегут куда-то вперед по улице, стараясь не ушибиться, не споткнуться о прохожих.

А за ними будто сливается проход: люди не видят лис-оборотней, думают, что прохожий толкнул, вот и ссорятся, пихаются, ругаются. Лисам это на руку, ведь Василий Петрович уже пришел в себя и бежит по следу.