– Привет, Морин, как дела?

– Хорошо. Спина побаливает, но ибупрофен при мне.

– Хотите, я вам помогу?

– Спасибо, Люк, это последняя комната, и я уже почти закончила. Вот-вот привезут двух девочек и одного мальчика. Это комната мальчика. – Она кивнула на постеры и засмеялась. – Хотя ты и сам уже понял.

– Ясно. Вообще-то мне нужен лед, а ведерка в комнате нет.

– Они стоят в шкафчике рядом с машиной. – Морин с трудом разогнулась, поставила руки на поясницу и поморщилась. Люк услышал, как затрещал ее позвоночник. – Вот, так-то лучше. Пойдем, я тебе покажу.

– Если вам нетрудно…

– Нет-нет. Пойдем. Можешь катить тележку, если хочешь.

Пока они шли по коридору, Люк думал о своих недавних изысканиях на тему кредитов. Особенно его поразила ужасающая статистика: американцы в общей сложности должны банкам больше двенадцати триллионов долларов. Деньги уже потрачены, но при этом не заработаны, а лишь обещаны. Такой парадокс, наверное, может понравиться только бухгалтеру. Большую часть этих денег выдают людям на покупку домов и открытие бизнеса, однако немалая доля приходится на пластиковые прямоугольнички, что лежат у людей в кошельках и бумажниках, – опиум современного американского потребителя.

Морин открыла шкафчик, стоявший рядом с машиной для льда.

– Сам достанешь? Не хочу лишний раз нагибаться. Кто-то очень невнимательный и не думающий о других затолкал все ведра вглубь.

Люк нагнулся и тут же тихо заговорил:

– Калиша рассказала мне про ваши проблемы с кредитом. Кажется, я знаю, как их можно решить. Но все зависит от вашей регистрации.

– Моей регистра…

– В каком штате вы проживаете?

– Я… – Она воровато огляделась по сторонам. – Нам запрещено предоставлять подопечным какую-либо личную информацию. Меня уволят, если узнают. И не просто уволят – накажут. Я могу тебе доверять, Люк?

– Я никому не расскажу.

– Я живу в Вермонте. В Берлингтоне. Туда я уезжаю, когда мне дают неделю отпуска. – После этого признания Морин будто бы прорвало: – Когда выхожу с работы, первым делом удаляю десяток звонков из банка с голосовой почты. А дома сразу чищу автоответчик. Если автоответчик заполнен, они начинают слать письма – предупреждения, угрозы, – забивают ими почтовый ящик, бросают под дверь. Я в любой момент могу остаться без машины, это само по себе ужасно, а недавно начали поговаривать про мой дом! Ипотеку я выплатила, причем без помощи мужа. Когда я сюда устроилась, мне сразу дали приличный бонус – тогда-то я кредит и закрыла. Теперь они грозятся отнять дом, и тогда прощай… как там ее…

– Рыночная стоимость? – шепотом подсказал Люк.

– Да, точно. – Землистые щеки Морин запылали – то ли от стыда, то ли от гнева, Люк не понял. – Потом они потребуют мои сбережения… А я не для себя эти деньги откладывала! Не для себя, но они все равно их заберут. Сами так говорят.

– Неужели он набрал столько кредитов? – поразился Люк.

– Да!

– Потише. – Держа в одной руке пластмассовое ведерко, Люк другой открыл дверцу машины для льда. – Вам повезло со штатом. Вермонт не признает совместную собственность супругов.

– Как это понимать?

Очень просто, подумал Люк. Только они не хотят, чтобы вы про это знали. Про это и про многое другое. Им выгодно, чтобы люди, засевшие в болоте, никогда больше оттуда не вылезли. Люк схватил пластмассовый совок и сделал вид, что разбивает глыбки льда.

– На кого были оформлены кредитные карточки?

– На него, конечно, но они звонят мне, потому что мы по-прежнему официально женаты и номера счетов у нас одинаковые!

Люк принялся наполнять пластмассовое ведерко… очень медленно.

– Они утверждают, что могут так поступить, и это звучит правдоподобно, но на самом деле они ничего не могут. По закону – только не в Вермонте. И не в большинстве штатов. Если он пользовался своими карточками и на чеках стоит его подпись, значит, это его долг.

– Они говорят, он общий! Нас обоих!

– Врут, – мрачно произнес Люк. – А звонки с угрозами… После восьми вечера вам тоже звонят?

Морин яростно зашептала:

– Шутишь?! Они и в полночь могут позвонить! Платите по кредиту, или на следующей неделе банк вас выселит! Приедете домой – там все замки поменяны, а мебель на улице стоит!

Люк читал о таких методах. И похуже бывает. Коллекторы угрожают выдворить родителей должников из домов для престарелых. Пристают к их детям, которые только-только встали на ноги и обрели платежеспособность. Что угодно – лишь бы урвать свой кусок.

– Хорошо, что вас почти не бывает дома. А здесь мобильники запрещены, да?