Шрифт:
Мясо, подумал он, я – мясо. Спокойно, спокойно.
И хотя он изо всех сил пытался достичь дзена, легкие в конце концов потребовали воздуха. Весь его дзен – и так не бог весть какой – развалился на куски при мысли о том, что в следующий раз придется нырнуть на две минуты пятнадцать секунд, потом на две минуты и тридцать, потом…
Он заметался. Зик продолжал крепко держать его за голову. Люк оттолкнулся ногами от дна и почти вынырнул на поверхность, однако Зик прижал его обеими руками. Перед глазами вспыхнули точки – они сперва отдалились, потом с огромной скоростью помчались навстречу, затем снова отлетели подальше и завертелись, как взбесившаяся карусель. Люк подумал: Штази-огоньки. Я умру, глядя на…
Зик – в насквозь мокрой белой блузе – вытащил его из воды.
– Я ведь снова тебя макну. А потом еще раз. И еще. И буду макать, пока ты не захлебнешься. Тогда мы тебя откачаем и опять макнем, откачаем и опять… Даю последний шанс: какое число я загадал?!
– Не… – Люка вырвало водой, – знаю!
Зик по-прежнему сверлил его испытующим взглядом. Люк выдержал, не отвернулся и не опустил глаза, хотя из них хлестали слезы. Наконец Зик буркнул:
– Ладно, хрен с тобой, умник. Дейв, вытри его, и пусть валит к себе, ссыкло вонючее. Не хочу его больше видеть.
Он ушел, хлопнув дверью.
Люк выбрался из бака, пошатнулся и чуть не упал. Дейв помог ему устоять на ногах и дал полотенце. Люк вытерся и как можно быстрее натянул одежду – скорее к себе, подальше от этого бака и от этого урода!.. Однако даже полуживой, он осмелился задать вопрос:
– Почему это так важно? Нас же здесь не для этого держат!
– Откуда ты знаешь, зачем вас тут держат? – спросил Дейв.
– Я не тупой.
– На твоем месте я придержал бы язык, Люк. Хотя ты мне нравишься, дерзить тебе не позволено.
– Не знаю, зачем эти цветные точки, но они никому новых способностей не добавляют! Что вы творите?! Вы вообще зна…
Дейв отвесил ему оплеуху – со всей дури, так, что Люк шлепнулся в лужу на полу и промочил джинсы.
– На вопросы я не отвечаю. – Дейв нагнулся. – Мы все знаем, умник, заруби это себе на носу. Мы знаем, что делаем! – Ставя Люка на ноги, он добавил: – В прошлом году один парень сумел задержать дыхание на три с половиной минуты. Геморроя мы с ним хапнули, это да, но он хотя бы был мужиком.
В комнату заглянул встревоженный Авери. Люк сказал, что хочет побыть один.
– Все плохо, да? – спросил мелкий. – Тебя макали. Было очень страшно. Бедный…
– Со мной все нормально, спасибо. Иди, потом поговорим.
– Хорошо.
Авери ушел, заботливо прикрыв за собой дверь. Люк лежал на спине и старался не думать о жутких секундах под водой, но получалось так себе. Он все ждал возвращения цветных огоньков: сейчас они вспыхнут и начнут мелькать перед глазами, нарезать круги, закручиваться в водовороты. Огоньки не появились, и Люк начал успокаиваться. Одна мысль заглушала прочие, даже страх перед огоньками, которые могли вернуться и больше уже не исчезнуть.
Надо валить отсюда. Валить, а если не получится – надо умереть, прежде чем с него снимут сливки на Дальней половине, а потом заберут и все остальное.
Мошкары в июле почти не было, и доктор Хендрикс решил поговорить с Зиком Ионидисом на улице, у входа в административное здание, где под раскидистым дубом стояла скамейка. Рядом лениво развевался на летнем ветру американский флаг. На коленях у доктора Хендрикса лежало досье Люка.
– Значит, вы уверены, – сказал он Зику.
– Да. Я этого гада пять или шесть раз макал – каждый раз на пятнадцать секунд дольше, как вы и велели. Если бы он умел читать мысли, то прочел бы, это как пить дать. От такого любой морпех соловьем запоет, не то что пацан с тремя волосинами на яйцах.
Хендрикс хотел возразить, потом вздохнул и покачал головой.
– Ничего страшного. У нас полно других розовых, а скоро и новеньких подвезут – есть где разгуляться. Жаль, конечно. Я возлагал большие надежды на этого мальчика.
Он открыл папку с розовым кружком в верхнем правом углу, достал из кармана ручку и перечеркнул первую страницу по диагонали.
– Ладно хоть здоров. Эванс говорит, с ветрянкой пронесло – эта дура Бенсон его не заразила.
– Он разве не привит? – спросил Зик.
– Привит, но она же его взасос поцеловала – обменялись слюной. А болела она тяжело. Рисковать было нельзя, решили перестраховаться на всякий случай.
– И когда его переведут на Дальнюю половину?
Хендрикс улыбнулся.
– Не терпится сплавить?
– Да уж. Может, ветрянкой его Бенсон и не заразила, зато от Уилхолма он явно подцепил микроб ну-вас-всех-в-жопу.