— На стол накрой, видишь, гость у нас! — одернул девушку отец, — Простите, господин, она молодая еще. Жена уж год, как к богам ушла. Вот и живем с дочерью.

— А других детей у тебя нет? — незваный гость перевел свой пристальный взгляд на хозяина.

— Сын есть, но он уже своим двором живет, старшие дочери тоже, они давно разъехались, вот она, младшая, последняя рядом осталась.

Марфа по привычке хихикнула, отбросила за спину золотисто-пшеничную косу, спускавшуюся ниже пояса, и, весело стрельнув голубыми глазами, запорхала по горнице с извечной бабской суетливостью.

Вскоре перед гостем стояла миска с горячим рассыпчатым картофелем, щедро сдобренным куском сливочного масла, горбушка еще теплого утреннего хлеба и кружка киселя из погреба. Он благодарно кивнул, чем вызвал смущенный взгляд синих глаз, и с явным наслаждением принялся за горячую еду.

Староста несколько раз порывался заговорить со странником, узнать какие-то новости или сплетни, которые можно было бы обсудить вечером в корчме, но тот отвечал хоть вежливо, но односложно, явно не желая говорить много. Поев, он вытер рот поданным ему льняным, накрахмаленным до хруста, полотенцем и, развязав кошель, положил на стол две серебрушки:

— Спасибо, добрые люди!

— Что вы, господин! — замахал руками староста, — Вы бы на ночь-то остались, а вон тучи ходят, того и гляди снег пойдет!

— Некогда мне, — странник понимающе взглянул кошачьими глазами на девушку, та зарделась, потупилась, как и положено скромной сельчанке, — Тороплюсь. Лучше скажи, как к ведьме дойти?

— Идите по дороге до конца деревни, а там тропка налево вильнет, к соснам, это она и есть, — с видимым сожалением напутствовал староста. Отпускать такого гостя вот так, сразу, еще и к молодой ведьме, не хотелось, но и настаивать перед благородным господином он не смел.

Путник кивнул на прощание и вышел, попросив привести коня. Взяв поводья, он медленно, оберегая хромого гнедого, зашагал по деревенской дороге. Вскоре дома закончились, мужчина свернул на тропинку и двинулся вглубь леса.

Тропа была проторена совсем недавно, узкая, почти прямая, на ней еще рос бурый, заиндевелый от мороза мох. Между деревьев проглядывали редкие, уже сморщенные от мороза, ягоды брусники. В одном месте пришлось обогнуть деревья, вырванные ветром с корнями.

Конь гневно фыркал, косил глазом, то и дело закладывал уши, всем своим видом выражая презрение этой непритязательной местности, но покорно хромал за хозяином.

Сосны нехотя начали расступаться, и на полянке появилась избушка. Маленькая и резная, словно пряничный домик. Такие обычно ставят на окна в дни празднования зимнего солнцестояния. Небольшой двор был огорожен высоким, почти в человеческий рост, частоколом, на котором путник почувствовал минимум пять защитных заклятий. Не меньше было на узкой калитке. Заклятия были достаточно примитивными, призванными лишь отпугнуть назойливых гостей.

Мужчина усмехнулся, по привычке неодобрительно покачал головой и негромко стукнул по дереву забора костяшками пальцев. Вибрация магии отозвалась в руке болезненным покалыванием. Так и есть, сигнальное заклинание, призванное оповестить хозяйку о незваных гостях.

Ровно через минуту дверь дома распахнулась. Из темноты сеней показалась женская фигура. Выйдя на крыльцо, ведьма на секунду замешкалась, плотно притворяя за собой дверь, затем обернулась лицом к калитке и замерла. Ее зеленые глаза испуганно распахнулись, она явно побледнела. Губы беззвучно прошептали его имя.

Путник вздрогнул и хищно потянулся вперед, жадно всматриваясь в ее лицо. Под его пристальным взглядом ее руки непроизвольно дернулись к золотисто-ореховым волосам, заплетенным в косу на южный манер — тонкими прядками от макушки. Дымка иллюзии начала искажать ее, придавая аристократическим чертам деревенскую округлость, но ведьма вдруг решительно взмахнула рукой, рассеивая собственное колдовство. Она покачала головой — как всегда, когда понимала, что сделала глупость.

— Дарина? — тем временем путник вежливо склонил голову, будто находился на великосветском приеме, в его голос был полон иронии, — Какая неожиданная встреча!

Машинально девушка ответила тем же:

— Господин инквизитор? — и, спохватившись, добавила по-деревенски, словно насмехаясь над его манерами, — Зачем пожаловали?

Понимающая улыбка скользнула по губам путника и тут же пропала.

— Конь у меня, — он небрежно мотнул головой, — Захромал…

— Как ты меня нашел? — перебила его Дарина, её голос слегка дрожал от напряжения.

— Староста подсказал, — лаконично ответил он, все еще пристально всматриваясь в ведьму, словно пытаясь прочитать её мысли.

— Какой староста? — не поняла она.

— Ваш, деревенский, — девушке показалось, что инквизитор явно потешается над ее растерянностью. Впрочем, Ириус Тавиш никогда не считался с чувствами других. Воспоминания на секунду затуманили взгляд, и ведьме пришлось провести рукой по лбу, прогоняя их.

— Зачем? — она спросила резче, чем ей хотелось.

— Что «зачем»? — почти весело улыбнулся он.