— Зачем ты меня искал? Получить награду? Деньги? Или новое назначение?

Голос, наполненный презрением, и её предположения явно развеселили его.

—Не поверишь, я всего лишь искал ведьму, — он невольно заговорил с ленцой, как было принято в столице, — Коня вылечишь, или мне дальше идти?

Ведьма смутилась, кинула быстрый взгляд на гнедого, понуро стоящего за хозяином, затем коротко бросила:

—Следующая деревня в трех часах ходьбы отсюда. Конь не дойдет.

Инквизитор слегка приподнял бровь, ожидая продолжения, но Дарина молчала, прикусив губу, что свидетельствовало о крайней степени волнения. Он молча смотрел на нее, буквально прожигая взглядом. Ведьма вздрогнула и несколько раз моргнула, принимая решение.

—Заходи, — неуверенно сказала она. Ириус медленно протянул руку.

Калитка чуть приоткрылась и с насмешливым скрипом щелкнула по пальцам. Он едва успел отдернуть руку. Дарина стояла, опираясь спиной на резной наличник, и с явным напряжением смотрела на него.

Мужчина мысленно отвесил себе подзатыльник за невнимательность: охранных заклятий на калитке оказалось намного больше, только спрятаны они были так, как умели прятать лишь очень одаренные и опытные маги. Дарина считалась одной из лучших. Можно было попытаться взломать или обойти магическую охрану, но это требовало времени, которого у него не было. Да и доверия у ведьмы от этого не прибавится. Ириус с какой-то усталой обреченностью посмотрел на хозяйку:

— Не трону я тебя. Честью клянусь.

Она еще рез посмотрела на него, затем вздохнула, перевела взгляд на коня, словно решаясь, и кивнула:

— Заходи, гостем будешь!

Услышав нужные слова, калитка услужливо распахнулась. Инквизитор сделал было шаг, но был остановлен властным приказом:

— Ножницы оставь! В доме не потерплю!

Он заколебался, но заметив голубые искры на ее пальцах, нехотя вынул из-за пояса, в специальном замшевом чехле — золоченые, вернее, уже давно золотые — ножницы, символ власти, по которому всегда и всюду его узнавали, и демонстративно кинул их с внешней стороны частокола.

Тем временем Дарина спустилась во двор. Подойдя к коню, она протянула руку, знакомясь. Гнедой настороженно покосился на ведьму, потом аккуратно потянулся к руке, скользя губами по ладони. Дождавшись одобрительного фырканья, девушка присела, осматривая ногу, на ее пальцах засветились голубовато-белые искры.

— Камень в стрелку попал, а ты не заметил, вот он и натер ногу, — аккуратными плавными движениями она положила руки на больное место. Гнедой с укором посмотрел на хозяина. Ириус кивнул: конечно, не заметил, ведь это он битый час сначала искал нужный камешек, затем заталкивал его в стрелку копыта. Свечение межу тонкими пальцами стало ярче, затем побелело и начало затухать. Все это время инквизитор наблюдал за ней. Она не изменилась. Все так же хмурила брови, находя больное место, прикрывала глаза длинными ресницами, сосредоточиваясь для колдовства.

Холодный ветер с издевкой пронесся мимо, подняв с травы колючую поземку и швырнув ее в лицо. Больно царапая кожу, комочки снега сразу же таяли, холодными каплями стекая на меховой воротник плаща. Он невольно вздрогнул и плотнее закутался в шерстяную ткань.

— Вот и все, — Дарина выпрямилась и похлопала коня по шее, — Сам-то чего не сподобился? Или не по рангу?

— Причину понять не мог, — инквизитор с досадой посмотрел на небо, отмечая, что оно с каждой минутой темнеет, будто наливаясь свинцом. Только снежной бури ему не хватало для полного счастья.

Ведьма надменно хмыкнула:

— Что, наклониться к копыту брезговал?

— Какая уже разница? — пожал он плечами, — спасибо, что помогла.

— Не за что, — она ответила резче, чем хотелось, — Ну что ж, будьте здоровы, господин инквизитор!

Ведьма не спеша направилась к дому. Ириус задумчиво смотрел ей вслед.

— А как же оплата? — наконец спросил он, доставая кошель. Дарина как-то зло обернулась:

— От тебя мне ничего не нужно… — она вдруг осеклась, вглядываясь вдаль, где поверх черных сосен набухали тучи, — Быстро поставь коня в сарай за избой и иди в дом. И торопись, если жизнь дорога.

Не оглядываясь больше, она поднялась на крыльцо. В любое другое время инквизитор, возможно, воспротивился бы такому тону, но сейчас ветер усиливался, а в избе, куда его звали, было тепло. Да и разговор, который он собирался начать, лучше было вести не на морозе.

Вздохнув, он повел коня за дом. Там действительно оказался сарай, в глубине которого стояла толстая рыжая лошадь с длинной волнистой гривой и золотистым хвостом, задумчиво хрупая чем-то вкусным. При виде чужаков лошадь с укоризной покосилась глазом на нового соседа, шумно выдохнула и опустила голову в ясли. Поставив гнедого рядом с ней, он быстро расседлал коня, кинул охапку сена и, пригибая голову от усилившегося ветра, поспешил в тепло жилья.

В отличие от большинства крестьянских изб, этот дом пах, помимо свежеиспеченного хлеба, еще и лесными травами, развешанными на потолочных балках. Комната была одна, с белой печкой посередине, в недрах которой задумчиво алели угли. Иногда уголек с шумом раскалывался, вспыхивая золотисто-алыми звездочками, на лету превращавшимися в белые хлопья пепла. Ириус распустил шнуровку плаща и, повесив его у двери сушиться, прошел в комнату.

Его внимание привлекла дымчато-серая пушистая кошка. Она сидела на грубо сколоченной деревянной лавке, стоявшей у окна, и презрительно щурила янтарные глаза. Инквизитор слегка напрягся: кошка была сторожевой. Вот почему Дарина так спокойно пустила его. Специально обученные, эти звери сторожили не хуже, а то и лучше собак, по команде хозяина кидаясь врагу в лицо и выцарапывая глаза. Магия на них не действовала. Котята продавались по весу: на одну чашу весов клали котенка, на другую — сыпали золото, пока чаши не уравняются. Особо ушлые продавцы котят откармливали товар, как заботливая семья — гуся к празднику зимы. «Она ж расти будет, вверх тянуться. А где сил на рост брать?» — говорили они, если покупатель вдруг начинал подозревать обман. Ириус лично настоял на лишении лицензии одной троллихи, которая откармливала котят до того, что они не могли двигаться и, как правило, дохли на следующий день после покупки. Горе-продавец еще долго потом жила в столице, карауля его под окнами здания инквизиции в надежде умаслить, но каждый раз при встрече затевая скандал, пока озверевший Ланс не выставил её за пределы города.