И тут, я от неожиданности вздрогнула, встретившись взглядом со зверем. Похоже, он неплохо меня видел, так как его взгляд следовал за мной, куда бы я ни поворачивала. Полупрозрачный нос втягивал воздух, а уши стали слегка подрагивать. Слов я не слышала, но чувствовала вопрос, исходящий от него.

— Хочу тебе помочь, но как не знаю, — не придумав ничего лучше, произнесла в ответ. Зверь встал. Это движение далось ему с большим трудом: видно было, как дрожат лапы от напряжения. И в ту же секунду, я ясно поняла, что ему нужно — моя жизненная энергия, моя сила, чтобы разорвать оковы. Готова ли я поделиться с ним? Да.

Серебристый ручеёк в одно мгновение оказался возле меня, притягивая к зверю, взгляд которого становился более выразительным. Я смотрела в его глаза, не в силах пошевелиться, чувствуя холод и нарастающую слабость. В то же время зверь менялся: тело становилось более плотным, теряя прозрачность. Мне было трудно дышать, мысли стали путаться, пришло понимание того, что ещё чуть и меня не станет, не только в этом сне, но и в реальности. Зверь тоже это понял и тут же отвёл взгляд. Сразу же дышать стало легче и в голове немного прояснилось, хотя слабость осталась. Серебристый ручеёк подхватил меня, поднимая к потолку, и уже оттуда я наблюдала происходящее.

Зверь преобразился, гибкое тело налилось мощью, и он одну за другой стал рвать цепи. Пещерка наполнилась грохотом падающих камней и звоном цепей. Казалось, свобода близка, но тут поднялась решётка и с мечами наперевес ворвались гоблины, про которых, я даже ни разу не вспомнила, за всё это время.

Пыль поднималась к потолку, закрывая обзор. Слышны были крики, удары и звериный рёв, но уже через пару минут наступила тишина. Я не заметила, как задержала дыхание от страха, стараясь рассмотреть, что же внизу. Пыль оседала, открывая взору зверя и стоящего напротив него шамана. Остальных не было видно.

Шаман, что-то бормоча, делал пассы руками, и в то же время медальон, на груди у зверя, начал увеличиваться в размерах, затягивая цепочку на шее словно удавку. Серебристый стал отступать, видно было, что любое движение даётся ему с трудом, но, всё же найдя в себе силы, зверь разорвал когтем цепочку медальона. В ту же секунду, тьма, клубящаяся в кругляше, рассеялась. Шаман, выхватив меч, кинулся к противнику, но тот исчез. И тогда гоблин, будто почувствовав моё присутствие, стал обшаривать взглядом камеру и принюхиваться.

«Просыпайся, просыпайся», — твердила я себе, боясь, что меня сейчас обнаружат. И когда уже образы стали меркнуть, вдруг услышала яростный вопль шамана. С бьющимся от страха сердцем, я проснулась.

— Просыпайся, просыпайся, — твердил Даэн у меня над ухом, поливая водой.

— Ты совсем обалдел, что ли? — возмутилась я. — Разве так надо будить симпатичную девушку? Теперь понятно, что ты делаешь, чтобы оставаться холостым. Не каждая сможет выдержать холодный душ с утра пораньше. Просто умопомрачительное пробуждение! И не нужны никакие дальнейшие объяснения типа: мы друг другу не подходим или что-нибудь в этом роде. Подъём с помощью ледяной воды, и любая через минуту сбежит без оглядки.

— Всё высказала или ещё продолжишь? — поинтересовался дракон, когда я замолчала, чтобы перевести дыхание.

Я опешила, но не из-за его наглости, а потому, что действительно, секунду назад всё своё возмущение высказывала вслух, и похоже, дракон неплохо меня понял, хотя даже не обратил на это внимание. Значит, блок на памяти, поставленный родителями, потихоньку ослабевает, и в стрессовой ситуации вспоминаются их уроки, в данном случае — знание драконьего языка. Что я ещё могу знать, но не помню? Что говорил отец? Кажется то, что во мне припрятаны знания об устройстве этого мира, нескольких языках, вероятнее всего и про сестру мне что-то говорили, а может и про магию…

— Ты вообще слышишь меня? — возмущался дракон. — О боги! За что мне это наказание? То мечется во сне как ненормальная, то кричит, то вообще дышать перестаёт. Что я только ни делал, чтобы разбудить: и звал, и тряс, и по щекам шлёпал. Уже отчаялся, думал всё — это конец. Так нет, очнулась и ещё высказывает мне всякую чушь, как ни в чём не бывало. Свалилась на мою голову. В конце концов, я дракон, а не нянька.

— Да-да, конечно, — поддакнула я, всё ещё размышляя о том, что же спровоцировало мою память: кошмарный сон или холодная вода. На счёт сна проверить пока не получится, а вот ледяной душ…

— Как себя чувствуешь? — уже спокойнее спросил Даэн.

— Всё просто замечательно! — ответила, улыбаясь, и заглянув дракону в глаза, попросила, — Облей меня холодной водой ещё раз, пожалуйста.

Дракон чуть не снёс стену в пещере, отшатнувшись от меня, как будто увидел свою смерть с косой. А я что? Я ничего. Стою, улыбаюсь, глазками хлопаю, жду…

Даэн, пробормотав, что не мешало бы поохотиться и что погода, несомненно, этому способствует, стал пятиться к выходу из пещеры, которая после его манёвра слегка расширилась. Я недоумевала, попеременно смотря на его отступление и на выход, через который было хорошо видно дождь, ливший как из ведра. Когда чёрная громадина исчезла за стеной из воды, я всё ещё стояла, хлопая ресницами, не понимая, из-за чего так резко поменялось поведение дракона.