Шестилапая жаба медленно и неповоротливо повернулась ко мне и Феликсу.

— Спасибо. Нам было тут приятно. Отдохнули мы душой и телом. Двуногая самка, и тебе спасибо. Твои слова помогли мне понять себя и найти покой. И тебе, пернатый, — в филиура вонзился кокетливый взгляд. — В качестве благодарности я в вас плюну.

— Не… — хотела я сказать, что не надо в меня плевать.

Но было уже поздно. Вот как стояли рядом мы с Феликсом, так и прилетела в нас ярко-зеленая слизь, похожая на сопли.

— Кхе, — вытирая лицо, сказала я.

— Ух-ху, — поддержал меня ночной портье, счищая лапкой слизь с правого глаза.

Вот честно, я пребывала в таком офигении, что даже не могла возмутиться. Стояла и обтекала. В буквальном смысле.

— Это унивесральное противоядие, — невинно лупая глазищами, пояснила Жиржа.

— Униве-сральное? — просипела я. Моральных сил поехидничать я в себе не нашла.

— То есть от всех ядов. От любых. Навсегда, — вздохнула Жиржа. — Жаблоид же я. Наша слюна — почти как яд, но наоборот. Вас и Феликса теперь никто никогда ничем не отравит. Вы можете даже съесть ядовитый гриб. Хотите? — Она махнула лапкой наружу. Там, под толстым деревом, обвитым лианами, рос толстый гриб с ярко-красной шляпкой.

— Нет, спасибо, — вежливо цедя слова сквозь зубы, отказалась я. — Скатертью, значится, дорожка. В добрый путь. Пусть у вас с Шимом все хорошо будет. Не теряйте свои души больше, чтобы нам снова не пришлось встречаться.

— Ква-щайте.

Дверной портал растянулся и выпустил самку жаблоида. Принял нормальный привычный вид.

Переваливаясь как медвежонок, я сделала несколько шагов вперед и пинком захлопнула дверь.

— Обтекаем? — мрачно вопросила Феликса.

Я-то уже почти привыкла к тому идиотизму, что тут происходит. Флегматичный филиур пока пребывал в ступоре. Его, видать, подобными чаевыми еще не одаривали.

— Обтекаем, Агата, — грустно ответил и попытался расправить крылья.

— Зато нас теперь не отравить. — Я покосилась на дверь и джунгли за ней, которые было видно сквозь стекло. Вдаль упрыгивала шестилапая огромная жаба, а на ее спине восседала крылатая мышь. — А то, может, все же по отравленному грибочку?

Меня разобрало совершенно глупое нервное хихиканье. Очень уж дикой была вся эта ситуация. Интересно, как и чем нам отмываться?

— А может, не надо грибочка, Агата, отравленного? — печально спросил Феликс.

— Может, и не надо…

Я не выдержала и захохотала. Соскабливала с себя эту зеленую слизь, стряхивала на пол, где она тут же утилизировалась, и просто в голос до слез ржала.

— Ох, не могу-у-у. Униве-сральное противоядие. Идеальная оговорка. Сил моих нет… Где там колдунья с яблочками отравленными? А-а-а, уморили.

— Агата, смеетесь вы? — прилипая ресницами к перышкам на мордочке, спросил Феликс.

— А то. Видели бы вы себя со стороны. О-о-ох. Добро пожаловать в нормальный рабочий режим нашего сумасшедшего дома.

Филиур потоптался, повозюкал на пузе слизь, полюбовался на ладошки, вздохнул. И тоже начал смеяться. Смех у него был забавный. Ухающий, булькающий, с всхлипываниями…

Мы с ним переглядывались и истерически хохотали, размазывая по себе эти зеленые "сопли". Кошмар. Да уж, Жиржа. Отблагодарила…

…В изнеможении я сидела на полу, держась за живот. Смеяться сил уже не было, принять ситуацию адекватно — тоже. — Отмываться, — скомандовала я наконец, с трудом вставая на ноги.

Кроссовки скользили и разъезжались, одежда вся пропиталась и прилипла. Волосы… Вот даже не хочу думать о том, как сейчас буду все это выполаскивать.

С другой стороны, Феликсу еще сложнее придется, у него же и шерсть и перья.

Снова я спустилась в холл примерно через час. Филиур был уже тут. Тоже чистый, с влажной еще шкуркой и слипшимися перышками. Я, соответственно, с мокрыми распущенными волосами. Фена-то у меня здесь нет.

Мы с ним полюбовались друг на друга, не сговариваясь подошли к двери и уставились вдаль. В этом мире солнце ярко светило, тогда как отель жил по своему времени. У нас сейчас как бы ночь, и пришла смена ночного портье.

— Ну, легкого дежурства, что ли, — неуверенно пожелала я.

— А тут так всегда в отеле?

— Наверное. При мне только так и было. А как уж раньше, мне неведомо. Останемся здесь? Вдруг кто еще придет?

— Останемся, — прощелкал клювом филиур. — Вы, Агата, вам решать.

— Я Агата, мне решать… Таки да. Пойду-ка я спать. А то нам, Агатам, отдых необходим.

Укладываясь спать, я громко причитала.

— Вот ты это видишь? — потрясла я в воздухе кружевными трусиками. — Нет, ты это видишь? Ни одна уважающая себя женщина не может существовать без одежды и белья. В том смысле, что выбор нужен. Я же твое лицо. Управляющая всего этого бедлама. И что? На кого я похожа? Нет, тюнинг из-за пыльцы золотого крымыша — это ничего так, я довольна. Не нужно тратиться на краску для волос, тушь и наращивание ресниц. Лишние года жизни и невосприимчивость к ядам мне тоже не помешают. Но одежда-а-а? — последнее слово я провыла-простонала. Мне нужен новый гардероб. Или возвращай меня домой, чтобы я упаковала чемоданы. И сбежала. Если повезет, — добавила едва слышно. — Или переносимся в рай женского шопинга. И деньги. Мне зарплата ведь причитается? Ну и вот.