Попытки атаковать Феню он пока не предпринимал, лишь хорохорился и плевался ядовитыми словами. Что демону отвечал мой дух, я не знал. Видимо, они могли вести разговор и без слов, но то ли создание тьмы не могло иначе, то ли желало потешить своим ядом нас, неслучайных зрителей. Внезапно демон снова громогласно расхохотался.

— Не думаес-шь ли ты, что этот с-слабосильный неуч мог призвать меня без моего на то ж-желания, Фениамир?! Нет! Я сам занял место Аззар-диля, а этот безмозглый с-смерд даж-же не догадался о замене! Нет, потом он начал подозревать что-то, когда я потребовал, чтобы он добыл для меня твою безделуш-шку, даже с-сферу на меня накинул. Жаль, не с-смог этот идиот для меня ее выкрасть. Но теперь ты с-сам передо мной и….

Что за «и» мы так и не узнали, так как Феня его, наконец, клюнул. По-очереди прямо два красно-кровавых глаза, а затем еще и между ними. Демон взвыл, заколыхался и внезапно из внутренностей своей тьмы соткал сотню или несколько сотен кинжалов, которые вонзил прямо в грудь феникса. Из ран незамедлительно хлынуло золотистое свечение — то ли кровь, то ли сияние — но Феня не отступил и не разорвал контакта, продолжая долбить клювом по черной массе.

— Нет! — я не мог поверить, что демон вот так просто мог навредить, ранить моего духа, и — неизвестно откуда взялись новые силы — с мечом наперевес бросился отсекать новые отростки, которыми этот выползень из самой темной бездны пытался скрутить фенины крылья.

Свечение, идущее из ран Фени, казалось, только усиливалось и уже доставляло определенные неприятности самому демону. Он скукоживался и пытался вырвать свои кинжалы-отростки из тела феникса, но тот не пускал. Демон булькал и выдавал какие-то нечленораздельные звуки, пытался дергаться из стороны в сторону, а затем расплыться то в облако, то в нечто более безобразное и обхватить таким образом Феню, но я был настороже, да и сам дух взмахами хвоста окорачивал содрогающиеся от спазмов своего хозяина псевдоподии. Очень скоро тот осознал, что влип, и взвыл. От его вопля Буря едва не слетел со стены, а Катрину к этой самой стене отнесло. К счастью, от столкновения с каменной кладкой ее спас вовремя оказавшийся рядом коврик, принявший удар на себя. Я же удержался рядом с крепко стоящим на ногах фениксом только благодаря тому, что ухватился за его лапу.

Демон неистовствовал, то истончался, то, наоборот, увеличивался в размерах, все еще пытаясь взять верх в их странной схватке, но исходящие из Фени лучи теперь жгли его по-настоящему. То же самое делали и осыпающиеся с духа перья. А я только тогда осознал, что происходит. Да, демон сгорал, но и феникс тускнел и уменьшался в размерах.

— Феня, нет! — пытался дозваться я до духа. Ведь можно, наверное, было поступить иначе? Например, заточить демона в ловушку? Выкинуть его обратно в его демонический мир? Необязательно же было избавляться от порождения тьмы ценой собственной жизни?!

«Он должен уйти навсегда! Отойди!» — услышал я вдруг в своей голове, и, видимо, для верности феникс взмахнул хвостом, и меня тоже отнесло к замковой стене, прислонившись к которой за происходящим с ужасом наблюдала Катрина.

— Он что?! Он…. — не успела договорить она.

«Да» — не успел ответить я, как вместо огненного цвета перьев, духа покрыл самый настоящий огонь. Демон взвыл так, что на мгновение заложило уши, а по двору во все стороны взметнулись тучи соломы и рассыпанного до этого по земле зерна. Посреди этого беспорядка мелькнула сопровождаемая грохотом вспышка, а когда все, наконец, осыпалось, ни Фени, ни демона больше не было. Лишь небольшая кучка пепла виднелась на том месте, где они только что стояли насмерть.

Словно повинуясь какому-то чутью или зову, я подбежал к месту противостояния и принялся рыться в золе. Ведь феникс — это не просто имя, не одно лишь красивое название! Вот оно!

Наконец, я нащупал крохотный трепещущий комочек и вытащил его на свет. Маленький, покрытый желтым пухом птенец.

— Зачем? Неужели, нужно было именно так? — прошептал я, но новорожденный феникс не ответил. Он смешно, совсем по-птичьи, раскрывал клюв и попискивал.

— Он хочет есть! — догадалась Катрина. Склонившись над моим плечом, она дотронулась до казавшегося невесомым пуха, чтобы погладить птенца, но тот неожиданно клюнул ее в палец, да так, что выступила кровь, и ловко подцепил клювом выступившую каплю.

— Ой! — от неожиданности мелкая воскликнула и быстро одернула руку.

— Именно этого он и хочет, — счастливо рассмеялся я и, поднявшись с колен, отошел к стене, так как Буря ни с того ни с сего решил поучаствовать в деле уничтожения последних останков демона и принялся втаптывать копытами в землю осевший пепел.

Сделав небольшой надрез на большом пальце своим же мечом, я влил несколько красных капель в широко раскрытый клюв, после чего удовлетворенный птенец прикрыл глаза и мирно засопел. Я положил уснувшего Феню за пазуху. Правда, для этого пришлось снять и пришедший в полную негодность кафтан, и кольчугу, оставшись в одной рубахе. Что же, одно дело было сделано, пора было выбираться из этого клятого логова, но у занозы внезапно оказались другие планы.

— Ты куда?! — всполошился я, когда она направилась обратно в замок.

— Ты же не можем оставить их так! — в свою очередь удивилась она, обернувшись.

«Кого их?! Что значит, так?!» — в голове сразу возник рой вопросов, и, я предчувствовал, ответы на них покоя на ближайшее время не предвещали. Компанию нам опять составили коврик и кот, и шли мы в непонятное мне, но понятное всем остальным «туда». По дороге нам встретились несколько разрозненных групп бывших воинов бывшего хана, которые коврика испугались почему-то сильнее, чем моего меча, и безропотно позволили себя связать и отвести в то самое неведомое «туда». Впрочем, что это за место, я очень скоро выяснил. Им оказалась темница, чьи клетки были заполнены не менее странными существами, чем коврик, который, как выяснилось, ранее тоже в одной из них обитал. Некоторые из них, получив свободу, тут же исчезли в неизвестном направлении, другие мялись на месте, похлопывая ненужными крыльями или подрагивая очевидно мешающими безмятежному существованию острыми шипами.