— М-ря! — выдал свое мнение о гастрономических достоинствах бывшего тририхтского хана кот и брезгливо облизал лапу.

Дарин

То, что Катрина ушла порталом, давало пространство для маневра, но неприятели все прибывали и прибывали, и в какой-то момент начало казаться, что, сражаясь с бесконечной вереницей его прислужников, я так никогда и не доберусь до хана. Стукнув каблуками, я снова стал невидимым для всех, кроме колдуна.

— Вот же он, идиоты! — он и до этого нелестно отзывался об умственных способностях своих воинов, а теперь, наблюдая, как они колотят друг друга, считая, что я нахожусь между ними, уже кипел от гнева.

— Да, обернись ты, недоумок! Вы, двое! Ко мне! Держите его! Да, чтоб вас! — не выдержав, он, судя по всему, начал колдовать.

Увернуться я не успевал, к счастью, Фенина защита держалась на мне и здесь, и колдовство ханово на меня не подействовало, зато свалило с ног едва ли не четверть моих противников. Но возомнившего себя неизвестно кем колдуна это не остановило.

— Тупицы! Олухи ни на что не годные! — брызгал желчью он на своих же собственных воинов и их же выводил из строя свои колдовством. Казалось, он сошел с ума: красные глаза навыкате, злобный оскал и трясущиеся от собственного колдовства руки. Самые умные из его воинов, улучшив момент, исчезали из залы, но хана это только раззадоривало.

Казалось, у него остались только несколько самых преданных соратников, преодолеть которых лишь вопрос времени, учитывая, что тририхтский правитель сам своим колдовством прореживал их давно уже не стройные ряды. Поэтому появление моей мелкой занозы в сопровождении мохнатого коврика, похожего на тех существ, что заполняли двор ханского замка, было как гром среди ясного неба.

— Что…. — попытался я выкрикнуть, чтобы узнать, что она здесь делает. Неужели, не сработал портал? Но противники навалились скопом, и пришлось, сжав зубы, отражать атаку. А моя смелая малышка вздумала затеять перепалку с ханом и даже кинула в него какое-то колдовское зелье, заставившее его на некоторое время потерять дар человеческой речи.

— Взять ее! — приказал он своим присным, заморозив показавший зубы коврик, а затем этот пижон вытащил откуда-то зазубренный двуручник и, тяжело пыхтя, накинулся с ним на меня. Неужели, в его арсенале не нашлось что-нибудь более подходящего для его телосложения и возраста?!

Впрочем, махал он им недолго. Заноза снова принялась кидаться в него зельями — все-таки побывала у своей бабки! — и в итоге превратила его в мышь, которую тут же съел неизвестно откуда взявшийся кот, очень похожий на того, что был моим проводником у Яросельской.

— Молодец, Черныш! — радостно воскликнула мелкая поганка, подтверждая мою догадку, а потом кинулась обниматься с отмершим ковриком. А я?! В конце концов, я ей муж или неизвестно кто?!

Наверное, что-то такое было написано на моем лице, так как два оставшихся не у дел тририхтца побледнели и с криком «А-а-а-а!» умчались прочь.

Я развернулся к занозе. Она смотрела на меня блестящими глазами, и я позабыл про свои вопросы, недовольство, вообще, обо всем на свете.

— Моя жена!

— Ты знаешь?!

— Ты рада?

— Да!

Как я по ней скучал! Мы исступленно целовались, сжимая друг друга в объятиях все крепче и крепче. Я даже начал жалеть, что в процессе драки были порушены все колонны, а хрустальные гробы исчезли вместе с наколдовавшим их ханом, так как уставшие ноги не держали, а все остальное, наоборот, возбудилось донельзя от близости такой горячей и податливой, самой желанной на свете занозы.

— Грум-грум, — вмешался в нашу идиллию ходячий коврик, про которого я и забыл. Вот почему он не исчез вместе с черным колдуном?!

— Ой! — выдохнула Катрина, видимо, тоже позабыв, где мы находимся. — Наверное, нам стоит покинуть это место. И побыстрее, — добавила она, как и я, услышав странный гул, доносившийся, казалось, откуда-то из недр замка.

— Ты права, — ответил я, желая немедленно, подхватив на руки жену, покинуть замок, Тририхт, и очутиться с ней где-нибудь, где никого, кроме нас не будет. При этом, правда, меня не покидало ощущение, что я забыл про что-то очень важное, но про что, вспомнить не удавалось.

Взявшись за руки, мы с Катриной направились к так и оставшейся открытой нараспашку двери, где нас уже поджидал чем-то обеспокоенный кот. Хмурый вид, шерсть дыбом, недовольное шипение — вестимо, что после того, как проглотил целого хана, и не такое может быть, но оказалось, что дело было в другом. Гул нарастал и вскоре превратился перестук, напоминающий очень быструю барабанную дробь. Держа занозу позади себя, я обеспокоенно выглянул в коридор. Странный звук, казалось, шел справа.

— Что там? — мелкая пыталась сначала, подпрыгнув, заглянуть за мое плечо, а потом протиснуться под рукой, напоминая мне о необходимости поскорее очутиться с ней подальше от этого места и там, где мы будем только вдвоем.