— Ох, Рэнд, стара я стала для таких скачек, — посетовала леди Бердайн, принимая его помощь и осторожно спускаясь вниз по ступенькам. Ласси, напоследок проверив состояние своего пациента, последовала за бабушкой, но дожидаться помощи отцовского секретаря не стала, а сама спрыгнула с платформы прямо вниз.

— Леди Ласинда! — тот, совсем не по-джентельменски оставив пожилую даму, бросился к девушке.

— Франц не позже, чем через полчаса придет в себя. Новую порцию зелья можно будет ему дать только через два часа. Раны чистые, я только недавно заново перевязала, следующая перевязка только утром, — отчеканив самое, по ее мнению, важное, Лас, так и не посмотрев на мужчину, направилась к двери в окраинную гостиницу, около которой они остановились.

— Ласси! — тот не отставал.

— Да, попросите кого-нибудь отнести в мою комнату саквояж, — не оборачиваясь, дополнила список распоряжений она. — Мне нужно освежиться и сменить платье.

— Ласси, нам нужно поговорить, — Рэнд оказался совсем близко, что у девушки непроизвольно сжались кулаки.

— Нам не о чем разговаривать, господин Драгор, — сухо отозвалась она. — К тому же я уверена, что у вас найдется множество дел, куда важнее, чем разговоры со мной.

— Ласси! — мужчина встал прямо перед ней, преграждая путь. А ведь ей всего-то оставалось подняться по трем ступенькам! — Я не знаю, что ты себе надумала, но…..

— Я не желаю с вами разговаривать, — холодно прервала его Лас, изо всех сил сдерживая готовые вырваться наружу то ли гнев, то ли слезы, то ли и то, и другое сразу.

— Не желаешь, — усмехнулся Рэнд. — А так желаешь? — внезапно вокруг него сгустилась тьма, из которой соткалась и маска, охватившая верхнюю половину его лица, и укрепленная стальными пластинами куртка со знакомым номером на предплечье. — Ты так хочешь? — голос мужчины внезапно изменился и охрип, и Лас не выдержала. Звук хлесткой пощечины, наверное, услышали все в округе, так как сзади донесся ворчливый голос бабушки:

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

— Никогда, — тихо, но четко сказала Ласси обманывавшему ею секретарю-гарду и, обогнув того, застывшего словно изваяние, вошла в трактир. Остановив пробегавшую мимо девушку-служанку, она поинтересовалась насчет отведенной ей комнаты и, получив номер, поднялась на второй этаж. Внутри все клекотало от сдерживаемых чувств, но показывать их девушка не собиралась.

«Не дождется!» — рявкнула она на саму себя из-за невольной слезинки, скатившейся-таки по щеке. Все то, что она сдерживала всю вторую половину дня, пока ухаживала за раненым гвардейцем, было готово прорваться через неведомым образом разрушаемую плотину, которую, казалось, она выстроила на совесть.

— Ласси, доченька! — услышала она голос бабушки, когда уже была на верхней ступеньке. — «Надо же, а ведь она еще может быстро бегать!» — улыбнулась Лас про себя сквозь слезы, но сил ответить или хотя бы обернуться не было. Девушка отворила дверь нужной комнаты и, войдя внутрь, сразу закрыла ту за собой и только после этого нащупала шнурок светильника.

— Ласси, не дури! — бабушка уже стучала и дергала дверь.

Тусклая лампа осветила небольшое пространство комнатушки, но стоявшие в глазах слезы мешали толком ту рассмотреть. Поэтому две мужские фигуры у окна она увидела только после того, как пересекла почти половину комнаты.

«Ну все! Вот вы и попались!» — слезы разом высохли, и кипевшая внутри злость обрела новое направление, в котором девушка не собиралась ее сдерживать. Набрав в грудь воздуха, чтобы крикнуть как можно громче — она почему-то знала, что за дверью вместе с бабушкой стоит Рэнд, которой снесет преграду за несколько секунд — но вдруг почувствовала странный запах, который мокрой тряпкой почему-то уткнулся ей прямо в нос. А дальше наступила темнота.

Ласси пришла в себя от тряски, от которой ее тело с почти регулярной частотой ударялось обо что-то твердое.

«Мне это не снится?» — она открыла глаза, но вокруг нее была полнейшая темнота. — «Нет, не снится» — мрачно ответила самой себе девушка, ощупывая деревянную поверхность, на которой лежала. Поверхность оказалась довольно-таки узкой и затем поднималась вверх. Лас резко приподнялась на локтях и больно ударилась головой обо что-то твердое.

«Что это?!» — она подняла руку, чтобы нащупать деревянный потолок своего узилища. — «Где я?!» — Ласси принялась лихорадочно ощупывать все поверхности продолговатого деревянного ящика, в котором находилась. — «В гробу?!»

Действительно, длинный грубо сколоченный деревянный ящик — она сама видела, как в таких хоронили покойных нищих и бродяг. Стало страшно. Впервые в жизни Лас было настолько страшно. Одно дело оказаться перед врагом и посмеяться, пусть и истерически, тому в лицо, другое — обнаружить себя в гробу. И что теперь? Ее похоронят? Заживо? Разумные мысли о том, зачем неизвестным противникам понадобилось бы избавляться от нее таким способом, никак не хотели приходить в голову, вместо них там пыталась расквартироваться паника. Она сначала пробовала надавить на крышку ящика — даже в мыслях ей не хотелось называть это гробом — не добившись результата, стала в ту бить, сначала только кулаками, сдирая кожу на костяшках пальцев, потом и ногами.