Каину было девятнадцать, когда он встретил Эредис. Все, что он мог сказать о ней - то, что она была искушением во плоти. Вся-вся: миниатюрная, по-девичьи хрупкая, с озорным взглядом прозрачных глаз.
Каину было двадцать, когда она превратила его жизнь в кошмар и заставила понять: он никогда не был ее возлюбленным. Он был ее орудием.
Часть 1. Аберрация
Глава 1
Руки коснулось что-то теплое, и пальцы сжали кусок бумаги.
Быстро оглядевшись, Каин развернул записку.
«Оранжерея, сегодня после заката».
Внутренне улыбнувшись, Леннард смял бумагу, вернул руку на стоявший перед ним щит и снова замер в карауле.
Издревле Магистериум делился на две части. Первая Ложа заведовала магами: их обучением, воспитанием и внушением обычному люду, что магия – это дар Светлых Богов. Но люд внушениям особо не поддавался и магов побаивался, несмотря на то, что с самого рождения их забирали в Академии и не выпускали оттуда до последних дней жизни. Вторая Ложа была создана в противовес Первой и содержала военизированный Орден иолатов, призванный укрощать магию, вышедшую из-под контроля. В отличие от магов, иолаты пользовались уважением среди народа и считались чуть ли не святыми паладинами. Но со временем Вторая Ложа превратила рыцарей Ордена в механизм подавления и подчинения. Маги стали жить в Ложах как в тюрьмах под неусыпным контролем цепных псов Магистериума.
Иолатам нельзя было ни прикасаться, ни слушать, ни разговаривать с магами. Но когда Каину исполнилось девятнадцать, все законы и запреты Ордена внезапно рухнули: однажды в коридоре он увидел Эредис.
Все, что он мог о ней сказать – она была искушением во плоти. Вся-вся: миниатюрная, по-девичьи хрупкая, с озорным взглядом прозрачных глаз цвета речного камня и русыми волосами, рассыпавшимися по плечам.
Она смеялась часто и звонко, чуть запрокидывая голову.
Каин знал, что она из благородной семьи. Это было видно по дорогим камням в браслете, который она носила, не снимая. Он слышал звон подвесок, когда она проходила мимо, и этот звон стал навязчивой ассоциацией.
Она носила аромат, который присылала ей ее мать. Тягучий, терпкий, даже немного мужской – он не подходил ни ее возрасту, ни ее характеру, но она носила его трепетно, как единственное напоминание о мире, из которого ее забрал Магистериум.
Каин помнил день, когда контроль – камень преткновения их отношений – впервые был сметен. Он стоял на карауле в библиотеке. За окном бушевала холодная гроза. Стояла поздняя осень, скоро на Атлон должна была опуститься зима. Эредис сидела в кресле и читала «Тайны драконьей крови», но, судя по блестящим глазам и легкому румянцу на щеках, за учебным фолиантом пряталась книжка более легкого и увлекательного содержания.
Каин до сих пор не понимал, откуда у него взялось столько смелости, когда он подошел к девушке и отнял книгу. Наполовину играючи, наполовину исполняя служебные обязанности. А она внезапно схватила его за руку. И, глядя в глаза, лепетала что-то, краснея и неосознанно поглаживая его руку в грубой перчатке. И это прикосновение – такое непозволительное и такое сильное, что-то сломало в нем, превратив из иолата во влюбленного мальчишку.
Конечно, она обо всем догадалась.
Однажды во время пира одного из зимних праздников, когда и магам, и иолатам разрешалось ужинать в одном помещении, они столкнулись взглядами – и Эредис, воровато оглядевшись, улыбнулась и совершенно по-ребячески подмигнула. Изящно потянувшись, она взяла с блюда пирожное и десертную ложку, зачерпнула густой белый крем. Поднеся угощение ко рту, девушка осторожно лизнула ложку, пачкая губы в липкой сладости. Нахмурилась, увидев, что на ложке еще что-то осталось, и осторожно лизнула основание, так что столовое серебро вновь заблестело.
Каин сжал зубы.
«Прекрати», – попросил одними губами он, понимая, что выдержка и самообладание отнюдь не бесконечны. Но магесса чуть дернула плечами, словно не понимая, с хитрой улыбкой облизнула нижнюю губу и продолжила свою пытку.
Каин не мог сказать точно, то ли он поймал Эредис после праздника, то ли она завлекла его в один из безлюдных закоулков башни…
Она целовала его быстро, немного неловко, но от этого не менее сладко.
После этого они часто встречались в том же месте буквально на несколько минут, лаская друг друга с лихорадочной жадностью.
Каин мимолетно улыбнулся.
Оставалось лишь дождаться заката.
***
Оранжерея была залита холодным ровным светом. После пожара, случившегося несколько лет назад, вместо факелов и свечей тут использовали зачарованные свет-камни. Каин огляделся. Он чувствовал – он не один. Словно в подтверждение его слов, мерцание светильников чуть померкло. Воздух колыхнулся под потоками магии. Из-за цветов и трав взлетел первый огонек.
Каин улыбнулся. Эредис была магом стихий, и все заклинания, что были связаны с огнем, давались ей лучше всего. Но это значило ещё и то, что леди Баярд была обречена провести свою жизнь в Академии. Магам-медиумам и сновидцам везло больше. Если можно было так выразиться. Лучших выкупали аристократы и давали им должности советников.
Под потолок взмыли мириады золотых искр.
Вместо того, чтобы пугать и отталкивать, магия завораживала его.
Каин скептически усмехнулся. Несомненно, он был одним из самых хреновых иолатов в истории.
Когда он обернулся, Эредис стояла, прислонившись к увитой плющом стене. Ученическое одеяние она сменила на простое ночное платье.
Каин быстро приблизился. Эредис была стройной, как молодое деревце, маленькой – почти на две головы ниже его, и ему не составило труда подхватить ее под бедра. Девушка с готовностью обвила его торс ногами. Но когда он потянулся за поцелуем, магесса остановила его.
– Мне нужна твоя помощь.
– Моя?
Для здравых людей фраза была апогеем абсурда.
– С моими подругами творится что-то неладное. Ночью они исчезают. Возвращаются под утро, бледные, испуганные. Мы уверены, что в этом замешаны иолаты.
Каин внимательно посмотрел на девушку. Это была еще одна капля в круговороте клеветы в атлонском Магистериуме. Маги во всех грехах винили иолатов. Иолаты, в свою очередь, отвечали тем же. Порой взаимная ненависть заканчивалась обоюдным насилием: кто-то из магов бросался на своих надзирателей подобно волкам, загнанной гончими, в отчаянной попытке защитить себя. Бунты жестоко подавляли. Зачастую – показательно, чтобы предотвратить повторение инцидента.