«Женщина у нас – символ надежности. Я как-то услышала фразу: «Вожжи России в руках женщин» и подумала, что это не комплимент нашим мужчинам», – попыталась я снова разговорить Эмму, но она больше не открылась.

Я разозлилась, но не стала ей напоминать о том, что еще до свадьбы предупреждала ее о скрытности и уклончивости, лежащих в основе характера ее жениха, что он низкий, бесчестный и что хватит она с ним горя, наплачется. Пожалела. Я, помнится, чтобы разрядиться, в тот день на Федьку свое раздражение направила. Сказала ему, пока Эмма была на кухне: «Ты как тетерев-глухарь в период тока – ничего не видишь и не слышишь, кроме новой тетёрки. Шалопутный. Ты недостоин Эммы».

– Я не раз тонко подводила наш разговор именно к этой неприятной теме, намекала, что ее обожаемый жених страдает болезненной гордыней, что такие хлыщи, если начинают глядеть налево, то уже никогда не заканчивают. А она смеялась: «Любовь сильнее гордыни. Служить тому, кого любишь – счастье». По себе его мерила. Она вообразила, что мои слова – очередная хохма. Милая, наивная…

– Ну ты у нас провидица, Кассандра, – сказала Жанна. – Тебе, наверное, многие не могут простить того, что ты о них слишком много знаешь?

В ответ Инна только загадочно усмехнулась.

– …Ну, так вот, прошло некоторое время, и опять Эмма мне звонит: «Не заговоришь судьбу. Федор будто сердце из меня вынул, он начисто стер желание жить, окунул в тревогу, в неуверенность, опустил в кромешный ад. Семья не должна быть колесом пыток, она нужна, чтобы людям жить легче было. Любить – значит, всю себя выкладывать перед любимым. Погружение в другого человека всегда сопровождается раздеванием собственной души. А он не открывается. Муж чувствует себя псом на привязи, но не оставляет нас в покое, не желает жить, как поется в одной бардовской песне: «Любовники – по рабочим дням, по выходным – отцы». Он приходит в плохое расположение духа не только по причине неготового ужина, но и от моего отсутствия в доме к его приходу с работы. Он, оказывается, всегда искал только моей заботы о нем, а я принимала это за любовь. Терпела, мирилась с его несносным вспыльчивым характером, хотя всё моё существо противилось этому. Я жалела его, думала, что он сам от него страдает. Правда, замечала нестыковки в моих оправданиях его поведения, но искать их причины у меня не было времени».

«Федька, как и его мамаша, не может жить без объекта для разрядки своего дурного настроения, ему требуется мишень для избиения, ему нужно кого-то изводить», – сердито утверждала я.

«Чем труднее мне сдерживаться после болезни, тем с большим удовольствием он пытается вывести меня из себя. Чем объяснить в неглупом человеке подобную странность? Добивает? Грубо, беспардонно издевается, с каким-то восторженным ожесточением. Делает все назло, наперекор. Это стало его второй натурой. Я не могу спокойно смотреть на то, как гордо и громко в нем заявляют о себе плохие черты характера. Сам себя выставляет в невыгодном свете, но не признает этого. И что интересно, ни разу ничем не пожертвовав в защиту своих суждений, яростно нападает на меня, без всякой логики охаивает мои доводы. При детях мне приходится лавировать, осторожничать, чтобы он еще больше не распоясался. Но когда мы одни, я иногда делаю ему замечания. Когда-то я должна напоминать ему, что он муж и отец, а не квартирант. И еще что он деспот. И, конечно же, навлекаю на себя поток злого сарказма, произносимого на высоких тонах, с раздувающимися от раздражения ноздрями и энергичной жестикуляцией. На что я сдержанно отвечала: «Сарказм хорош, когда он продуктивен». Представляешь, обвинив меня во всех смертных грехах, он кидается на диван, принимает позу безысходного отчаяния с глазами умирающей дикой газели, «надевает» на лицо маску оскорбленного негодования или обиженного несчастного и дуется. Такое поведение проводит меня в замешательство. Он как… истеричная женщина. В нем мужское меняется на женское? Он и в этом копирует свою мать?» – рассказывая, растерянно недоумевала Эмма.

«Сейчас среди мужчин большой процент инфантильных взрослых «мальчиков». Прекрасно ухаживают, потому что это им самим нравится, ярко и празднично женятся, а когда «опадает брачное оперение», не знают, что дальше делать. Они оказываются невероятно ранимыми, обидчивыми и абсолютно неприспособленными. Им нужно поклонение, восхищение. А чем в них восторгаться?.. И возникает недовольство, которое проявляется в хамстве и загулах», – выразила я Эмме свою точку зрения.

«И в полном отсутствии искренности и честности», – добавила она.

«Нет, Федька вполне искренен во лжи и самолюбии. Кичится своей невоспитанностью, тем, что дипломатия в семье не его сильная сторона. Но он побеждает! И внешне устойчивый корабль семейной жизни начинает тонуть. Тебе достался один из ярких представителей этого племени», – сказала я Эмме полушутя.

«Глупая, я думала для себя мужа берегу. Сначала его «отклонения» мало в чем проявлялись, и их причину я относила на свой счет. В себе искала недостатки и склонялась к тому, что это скорее моя вина. Она в неопытности. А Федор… Ничто из того дня не удержалось в моей памяти, кроме… ужасного известия… Его не волновало, как выглядело его поведение с точки зрения элементарных норм порядочности и человеколюбия. Он восторгался собой!»

«Федька свободен от «предрассудков», а ты себя винила», – зло рассмеялась я.

– Боль звучала в словах Эммы. А у меня она в стучала в висках и вызывала чувство жестокой неприязни к Федьке. Я так любила и жалела Эмму в минуты ее откровений, я так сочувствовала ей! – с неожиданной теплотой в голосе сказала Инна и вздохнула.

6

– За каждой большой чистой любовью ищи огромное доброе сердце, – сказала Жанна.

– Сердце. Оно только прекрасный насос или все-таки в нем заключена и некоторая метафизическая, божественная суть? – спросила Аня.

– Ну и вопросики! Я думаю, сердце тут ни при чем. Душа составляет суть человека. А когда он умирает, она отлетает, пополняя биоинформационный слой мироздания, – ответила за всех Жанна.

– А где она находится? – с усмешкой спросила Инна.

– Я думаю, в голове.

– А сердце почему отзывается на горькие ситуации?

– Мозг посылает ему импульсы. Когда прикоснешься к горячему, почему руку отдергиваешь?

– Спасибо, напомнила. Мне больше не потребуется консультация биолога. Я надеялась услышать что-то новое, экстраординарное, – ответила Инна раздраженно.