Я смотрела в его глаза и видела там только искреннее волнение. Наверное, поэтому я так осмелела. Обхватив ладонью его запястье, я убрала его от лица, а потом склонилась вперед, прижавшись губами к его губам. Август тихо застонал, прежде чем раскрыл губы, предоставляя мне тем самым доступ в его рот. Когда я скользнула по его языку и слегка его ударила, Август потерял над собой контроль. Он пробрался руками под мою толстовку и обхватил ягодицы, растягивая их стороны. Я стала бесстыдно тереться об его член, немного беспокоясь, что из-за своего возбуждения намочу ему брюки. Наши поцелуи были глубокими и отчаянными. Август крепче обхватил мою задницу и стал сам направлять мои движения, чтобы я об него терлась. Каждый раз когда он задевал мой клитор, я едва не мурлыкала в ожидании. Я так давно не ощущала оргазма. Когда ты напряжена до предела, самоудовлетворение не возглавляет списки дел.

– Вот так, – пробормотал он, прикусив мою нижнюю губу. – Отпусти это, сладкая маленькая Винтер.

В момент оргазма я тихо вскрикнула, а тело задрожало от удовольствия. Я отстранилась от губ Августа и со стоном произнесла его имя. В ответ на этот призыв он зубами впился мне в шею, а потом с силой всосал кожу. Его сильные пальцы впивались мне в задницу, понуждая еще более плотно к нему прижаться, из-за чего я ощутила себя на пороге нового оргазма. Август скользнул языком вниз по моему горлу, а затем принялся посасывать. Я ощутила его зубы на коже, а потом он с силой всосал ее, доводя меня до предела. Все его действия добавляли остроты ощущениям.

– О Боже, – прошипела я, когда ощутила еще один подкравшийся оргазм, затуманивший зрение. Я без сил свалилась на Августа, а потом носом прижалась к его шее, чтобы вдохнуть аромат.

– Ты намочила мне штаны, – пробормотал он, его голос оказался хриплым и грубым.

Я хотела отстраниться, но он крепко прижал меня к себе.

– Я не сказал, что мне это не понравилось.

Его член между нами чуть дернулся, словно соглашаясь с ним. 

Август

Я смотрел на себя в запотевшее зеркало и пытался сдержать гнев. Что со мной не так? Я должен был терроризировать эту девушку, а не срывать с нее одежду и едва ли не трахать в гостиной. Член под полотенцем дернулся. Недавно я держал Винтер в своих руках после двух, испытанных ею один за другим, оргазмов, а потом сказал ей привести себя в порядок. Она молча сбежала, а ее толстовка едва прикрывала красную задницу.

Боже, я глупец. Мне не следовало позволять всему этому заходить так далеко.

Но ей было больно. И будь я проклят, если скажу, что мне не хотелось облегчить эту боль.

Выйдя из ванной, я нашел спортивные штаны и натянул их, а потом и черную футболку, после чего вернулся в гостиную. На кухне зазвенели кастрюли, напомнив мне, почему я вообще позволил Винтер здесь остаться.

Нужно нервировать ее, чтобы привести в ярость Тони.

Войдя в кухню, я переменил свое решение. Винтер по-прежнему была в той же толстовке, но надела черные штаны для йоги. Она выглядела просто восхитительно с этими крашенными ярко-рыжими волосами, собранными на макушке в свободный пучок. Все планы довести ее вылетели в окно.

– Что ты делаешь? – потребовал я ответа.

Винтер подпрыгнула от моих слов и бросила на меня злобный взгляд. Огонь, горевший в ее глазах, был куда прекраснее недавних слез.

– Отрабатываю проживание, – проворчала она.

Я усмехнулся, шагнув вперед.

– Пытаясь меня убить?

– Не думаю, что горячий сэндвич с сыром тебя убьет, – отрезала Винтер.

– Горячий сэндвич с сыром? – спросил я, удивленно приподняв бровь. – Нам что, по двенадцать?

Она закатила глаза и поставила на плиту сковороду.

– Принеси масло, дедуля.

– Дедуля? – фыркнул я. – Ты даже не представляешь, как я далек от дедули, маленькая девчонка, – приподняв футболку, я показал ей пресс на животе. Я чертовски усердно занимался в нашем спортзале, чтобы сохранить свое тело.

Взгляд Винтер опустился на мой живот, и она облизала нижнюю губу. На моем лице заиграла торжествующая улыбка, пока Винтер вновь не заговорила.

– Это седой волос? – спросила она, протискивая мимо меня к холодильнику.

Посмотрев вниз, я пробежался взглядом по дорожке темно-каштановых волос и провел по ней большим пальцем.

– Они не седые, черт возьми.

Винтер рассмеялась, как-то надменно и снисходительно.

– Уверен? Может, стоит проверить, надев свои бифокальные очки?

Эта девочка тыкала палкой медведя. Опустив футболку, я прищурился. Винтер больше не плакала и не грустила. На ее лице сияла улыбка, а в движениях чувствовалась бодрость.

– Сделай что-нибудь полезное и включи музыку, ворчливый дедуля.

Я прошел мимо нее, шлепнув Винтер по больной заднице и насладившись прозвучавшим визгом, а потом пересек гостиную, чтобы добраться до стереосистемы, достал айфон и включил музыку. Пролистав несколько песен, я нашел альбом «Линэрд Скинэрд». Старик, мать твою. Когда начала играть песня «Вторник исчез», я вернулся на кухню и увидел, как Винтер покачивалась в такт музыке, намазывая масло на хлеб. Я поразился, насколько она в действительности была милой. Все внутри меня кричало, что нужно жестко трахнуть ее, чтобы она сбежала домой к своему папочке и пожаловалась. Но правда была в том, что я хотел трахнуть ее просто потому, что это бы было прекрасно. Потому, что Винтер была невероятно отзывчивой.