— К чёрту всё, Егор, — тяжело смотрю на Большакова.

— Ты уверен? Всё-таки ты столько сил вложил во всё это.

— Да. Мне похер, главное вытащить Мишель из всего этого, а я ещё смогу открыть новую компанию. У меня есть знакомые, есть связи, не пропаду, но мы должны сделать так, чтобы отец ничего не заподозрил. Пускай думает, что загнал меня в угол, а сам же будет кусать себя за хвост.

— Хорошо, только друг, будь осторожен. На всякий случай мои люди будут поблизости, — я только лишь кивнул, и Егор скрылся.

Пару минут я приходил в себя, закрывая всю боль, чтобы не пугать Мишель. Не хочу, чтобы она переживала. И так сколько всего навалилась на неё. Она не достойна всего того, что происходит. И я мог бы её отпустить, но не могу. Она слишком многое для меня значит, чтобы я вот так отдал её кому-то, кто не будет ценить, любить, а только калечить её израненное сердце.

Моя девочка слишком хрупкий цветок, и она достойна чтобы к ней относились подобающе. Оберегая, ценя, любя, поливая, как самый редкий вид цветка, и тогда она расцветёт ещё прекрасней, чем была. Всё зависит от садовника. В нужных руках женщина цветёт краше чем миллион других изящных цветов.

Собравшись с силами, встал, сделал глубокий вздох и направился к выходу.

Малышка ждала меня не далеко от дома. Её улыбка освящала мой мир, делая сильнее в сто крат.

Я остановился возле неё, потянулся к соседней двери, приоткрывая её. Мишель сделала первых шаг и застыла, оперившись одной рукой о машину. Я тут же спохватился. Выбежал из машины, подбежал спрашивая, что случилось. Мишель тяжело дышала, прикрыв глаза молчала. Я не на шутку испугался.

В последнее время замечал в ней странности и это не первый раз, когда она так замирает и от этого сердце уходит в пятки.

Повернув её к себе осторожно, взял аккуратно её лицо в свои ладони, погладив большим пальцев по щеке.

— Мишутка, что случилось? Что болит? — она виновата улыбнулась, кладя свою ладошку поверх моей руки и тут же поморщилась.

— Всё хорошо.

— Не ври! — прикрикнул, но потом смягчился. — Это не в первый раз, когда ты застываешь с болью на лице и не говоришь, что с тобой происходит. Малыш, я переживаю, девочка моя, — аккуратно поцеловал в губы.

— Правда всё хорошо, просто скорей всего заболеваю. Всё таки на улице не май месяц, — улыбнулась малютка. — Да и не приятные дни на подходи, вот и поморщилась от резкой боли. Всё хорошо, Марк, — начала меня успокаивать Мишель.

Ах, как бы хотелось, чтобы это было так и с моей девочкой всё хорошо.

Бережно усадил её на сидение возле своего, накинул ремень безопасности, нежно погладил по щеке при этом чмокнул в носик и закрыл дверь. Хочу, чтобы малышка чувствовала себя в безопасности рядом со мной. Ничего не боялась, ведь я смогу защитить её.

Мы ехали почти по пустому городу. Конечно, уже почти ночь и именно поэтому я украл мою девочку. Мишель сказала родителям, что поехала с Яной в клуб, своей же “ненаглядной” сказал, что у меня много работы и я буду только утром. После того, как проведу с любимой мгновения, отвезу её обратно домой, а самому придётся ещё какое-то время покататься по городу, чтобы не привлекать внимание, чтобы никто ничего не заподозрил. Меньше знают, крепче спят и не только они, но и я. Мне так спокойней, а безопасность девочки моей главное.

Автомобиль остановился возле многоэтажки. Заглушив мотор, открыл дверь обогнав её, выпустил малышку. Крепко обхватил тонкие пальчики своей рукой, аккуратно сжал. Поставил машину на сигнализацию и повёл Мишутку к входу в здание. Девчушка оглядывалась, рассматривая всё, что попадалась на её взор. В её глазах вспыхивали искорки радости и на душе от того стало так тепло и хорошо.

Мы вошли в здание, зашли в лифт. Нажал на самую последнюю кнопку, что вела нас на самый вверх многоэтажки. Всё это время я не расцеплял свои пальцы, поглаживая тыльную сторону ладони малышки большим пальцев, а она смотрела на меня с улыбкой, но всё же в её глазах проскальзывала доля боли. Мне это не нравилась, но сегодня я не стал заводить этот разговор, чтобы не расстраивать маленькую. Сегодня она достойна сказки, стать принцессой.

Перед нами раскрываются двери. Я первый шагаю из лифта тяня свою девочку за собой, а она идёт, не спрашивая ни о чём. Так безоговорочно, доверчива, что внутри захлёстывает волна любви к этой хрупкой, но сильной девочки, которая любит меня так, что отказалась скрыться на время, только бы быть рядом со мной, плечом к плечу. Быть рядом, поддерживая, даже если это будет стоить жизни, а этого я боюсь, как огня.

Поворачиваюсь к ней лицом, вижу улыбку Мишель и сам отвечаю ей тем же.

— Закрой глаза, — прошу. На что малышка подчиняется, прикрыв веки, но реснички трепещут, а на губах ещё шире цветёт улыбка.

Беру её руки в две ладошки и потихоньку веду на себя, отступая спиной. Подведя к месту, обхожу её, всё так же продолжая держать её руки.

Встаю сзади неё и тихо на ушко шепчу:

— Открывай, — малютка открывает свои омута, и я слышу судорожный вздох и замирание сердца.

Мишель поворачивает на меня голову и меня озаряет её счастье в глазах. Любовь, что плещется в уголках глазах вместе с слезами. Не мешкая целую в уголок глаз, слизывая слёзы. Мишутка прикрывает глаза. Замирает.