— Почему не спишь? Рано же ещё, — сопит спросонок Аня, а я обнимаю её за шею, притягиваю взлохмаченную голову к своей груди и целую в пахнущие летними цветами волосы. Она сопит, пытается выпутаться, но от меня так просто не уйдёшь.

Какое-то неутолимое желание постоянно чувствовать Аню рядом, касаться смуглой кожи, гладить, целовать. Насыщусь ли когда-нибудь? Даже думать не хочу. В этой жизни может случиться всё, что угодно, а я слишком хорошо знаю, с какой скоростью рушатся песочные замки. Нет уж. Существует только здесь и сейчас и небольшой задел на будущее, а всё остальное будем решать по мере поступления.

Аня затихает в моих руках, перестаёт вырываться, а дыхание с каждым вдохом всё глубже и размереннее. Лежу ещё несколько минут, пока она не засыпает окончательно, и только потом встаю. Аккуратно, чтобы не разбудить, прикрываю за собой дверь и иду в кухню. В квартире тихо — я пока не чувствую её своей. Просто стены, просто окна и двери, но жилище домом делают люди.

Распахиваю окно, закуриваю, даже уже не пытаясь разобраться в себе. Прохладный ветер, касаясь обнажённой кожи на груди, заставляет поёжиться, и я тру рукой, с зажатой в ней сигаретой, татуированное плечо. Ещё, что ли, забиться? Или хватит с меня?

Мысли лениво плывут в голове, сигарета выкурена до фильтра, а я достаю новую. После третьей подряд в горле першит, и я оглядываюсь вокруг, но не нахожу ничего, чем можно было бы перебить противный привкус никотина. Чёрт, совсем забыл, что здесь, кроме мебели, ничего нет: ни чайника, ни продуктов в холодильнике. Да и холодильника нет — прежние владельцы увезли его за собой в новую жизнь.

Хорошо жить не на краю мироздания, потому уже через час бойкий юноша в форменной одежде привозит наш с Аней будущий завтрак, заботливо упакованный в фирменные пакеты соседнего кафе. Еда ещё тёплая, и я сглатываю, усилием воли воздерживаясь от того, чтобы не наброситься на провизию прямо в коридоре. У меня отличный метаболизм, а после бурной ночи всегда в десять раз сильнее голоден.

— Ого, сколько всего, — замечает Аня, глядя на продуктовую вакханалию.

К её пробуждению я достал все контейнеры из пакетов и накрыл на стол.

— Я голодный, — пожимаю плечами и распахиваю сильнее окно, чтобы окончательно выветрился табачный дым. — Твой кофе, присаживайся.

Аня зевает, трёт сонные глаза и благодарно улыбается, когда протягиваю ей большой стакан крепкого кофе. Аромат пробивается даже сквозь крышку — пьянящий, сводящий с ума.

— У тебя выходной же сегодня? — спрашиваю, дожевав весенний ролл. — Какие планы?

— Пока ещё не думала, — улыбается, поправляя волосы. — Может быть, просто дома посижу. Книжку почитаю или триллер какой-нибудь посмотрю.

Ох уж, эта её любовь к кишколеденящему кинематографу. Хлебом не корми, дай о каком-нибудь очередном маньяке фильмец посмотреть. Нет, чтобы комедии романтические вечерами смотреть и рыдать в финале на свадебной речи героев.

— Триллеры никуда от тебя не денутся, а я хочу, чтобы ты со мной кое-куда проехалась.

Аня хмыкает и кивает, а в глазах зажигается интерес. Моя любопытная крошка.

В восемь закрываю квартиру, отдаю Ане, несмотря на возражения, запасной комплект, и подгоняю, потому что время не ждёт. Нужно к девяти успеть в ЗАГС и поскорее перевернуть эту страницу жизни. Пока точно не буду знать, что развод оформлен, не смогу успокоиться. Мучать будет, зудеть внутри, до тошноты комком в горле стоять.

Всю дорогу Аня молчит. Только улыбается мечтательно и в окно смотрит, хотя, больше чем уверен, что ничего толком не видит, до такой степени в себя ушла.

— Подождёшь меня в машине? — спрашиваю, паркуясь на площадке для посетителей ЗАГСа. Небольшой двор засажен деревьями, и ажурная тень их падает на капот. — Я постараюсь быстро. Музыку послушай, конфеты поешь, я захватил с собой.

— Конечно… только скажи мне… — мнётся, а я угадываю ход её мыслей.

— Нет, Алисы там не будет. Она самоотвод взяла. По закону так можно.

Чуть слышно выдыхает и не сдерживает улыбки. Ревнует всё-таки, как бы не пыталась убедить меня и, главное, саму себя в обратном. А меня, как самую последнюю эгоистичную сволочь, радует это.

Беру с заднего сидения папку с документами и направляюсь на охоту за свободой. Проходит чуть больше часа, и вот уже украшен паспорт штампом, а милая девушка секретарь улыбается мне во все тридцать два и желает счастья в новой жизни. Словно сама к этой новой жизни хоть какое-то отношение иметь собралась.

У меня раскалывается голова, а всё вокруг плывёт, туманом подёрнутое. Чувство, будто я вынырнул из-под толщи воды, но лёгкие атрофировались, и я не могу сделать ни вдоха. Усталость, что накопилась во мне за последний месяц и на которую я старался не обращать внимания, навалилась разом, придавила к земле, расплющила.

Машинально складываю в папку документы и быстро выхожу из сумрачных коридоров ЗАГСа на улицу. Солнце забралось ещё выше, и его лучи лупят по глазам, на мгновение ослепляя.