Гордо вздернув голову, я двинулась по улице, радуясь тому, что меня никто не узнает. На стенах домов висели мои портреты, которые я одарила презрительным взглядом, гордо вышагивая мимо.

— И че? Будешь извиняться перед ней? — спросил один мужик другого, который шел, засунув руки в карманы.

— Всегда успею! Лет через двести может быть и извинюсь! Чай не конец света, что приложил ее крепко! Тем более, знал, что не помрет! Она сама мне дату смерти сказала, — ответил второй, растворяясь в толпе.

Я подошла к вывеске, на которой была изображена иголка с ниткой и толкнула некогда красивую дверь. Мысленно я уже приготовилась выбирать из роскошного ассортимента, как вдруг увидела скромный, полузаброшенный чулан с единственным платьем на витрине, от которого волосы дыбом встают даже на тех местах, которое оно гипотетически должно прикрывать.

— А где все? — спросила я, осмотревшись по сторонам. Пыльный прилавок, несколько полуободранных картинок с изображением роскошно одетых красавиц. Я постояла, пожала плечами и решила не беспокоить царящее здесь уныние и запустение.

Выйдя на улицу, я побрела к еще одной вывеске, где были изображены шляпы. «Новинки!»,

— интриговала табличка за стеклом, а я впорхнула внутрь, скрипя дверью и готовясь к ассортименту и выбору. Обожаю шляпки и красивые платки! Облезлые стены, какие-то пыльные, серые шляпы и снова никого… Опутанная вуалью паутины шляпа, расположилась на пыльном пьедестале, а на меня смотрел большой и пушистый паук.

— Я что-то не поняла! — осмотрелась я по сторонам. — У вас тут что? Выходной? Массовая забастовка работников легкой промышленности и тяжелого алкоголя?

Улица встретила меня праздно шатающимися зеваками. «Смотри, какая красавица!», — присвистнул усач, поглядывая на меня и толкая локтем скучающего друга, который лениво жевал соломинку и постигал энергию дзень, прихлебывая из бутылки. «Ну пойди, познакомься, если охота!», — отозвался лентяй, протягивая другу бутылку. «Потом, как-нибудь. Никуда она не денется!». Я брела по улице, понимая, что я настолько обижена на весь мир, что одним балконом здание не отделается. Придется заваливаться полностью. Крошащийся кирпич, разбитые окна, ветхие подоконники и внезапный горшок, который вылетел из окна. Стекла осыпались прямо мне на голову, а я смахнула их рукой.

— Вы что творите? — заорала я, глядя наверх. — Так и убить можно!

— Не умрешь, — отрезал голос, а в доме продолжался скандал. Истеричный женский голос визжал на повышенных нотах: «Хоть бы стекло новое поставил! Ты уже двадцать лет обещаешь!». «Успею!», — отмахнулся ленивый мужской голос, но тут же пошел в наступление: «Хоть бы дома прибралась! А то пять лет уже тряпку в руки не брала!». «А тебе- то что не нравится? Вот завтра возьму и приберусь!», — парировал женский голос.

Среди небольшого столпотворения на площади слышался громкий голос, а я, подогреваемая любопытством, подошла и встала на цыпочки, чтобы разглядеть происходящее.

— Закончились бесчинства Смерти! Вот оно! Свершилось! Амулеты, которых боится сама Смерть! — кричал мужской голос. — Медальоны, отгоняющие Смерть! Проверено на себе! Как только она увидела у меня на шее вот этот амулет, она испугалась и бежала дальше, чем видела! Даже пятки сверкали! Так что будьте спокойны! Те, кто купил амулет, того для Смерти больше нет!

Руки тянули деньги, а мужик, стоя на бочке принимал их в мешок, одаряя всех сувенирами на веревочках. Пока женщина рядом разглядывала покупку, нервно оборачиваясь и тут же завязывая тесьму на шее, я посмотрела на кусок черепка с нарисованным черепом и со вздохом покинула очередь, которую успокаивали криками: «Сейчас еще подвезут! Никто не останется без амулета!».

— А можно в долг? Потом верну! — нудил кто-то, но его заглушил еще один голос: «Доставай все деньги, что остались! Нужно на всю семью запастись!».

Торговые ряды тянулись друг за другом. «Покупайте зелье, способное отпугнуть Смерть! Помните, она коварна! И последнее желание больше не срабатывает! Но есть волшебный рецепт! Еще моя бабка так смерть отгоняла!», — вопила какая-то женщина в чепце, тряся над головой закупоренной склянкой.

— Вы только понюхайте! — тыкала она в меня открытым флаконом из серии карательной парфюмерии для рецепторных инвалидов. — Одна капля отгонит Смерть! Проверено! Я так мужа с того света вытащила! Просто брызните в лицо Смерти, и она отступит!

Я отшатнулась, чувствуя, что в градации между деревенский сортиром и протухшим луком, зелье занимает почетное и вполне справедливое место. Хотелось отдать должное парфюмеру и концы после первого вдоха.

— Спасение от Смерти есть! — пыталась перекричать соседку еще одна торговка, кутаясь в синий потрепанный платок. — Есть специальные слова, способные отогнать костлявую! Читайте их каждый день, но никому не показывайте! И тогда станете бессмертными!

Слева послышался тревожный «ах!», а я повернулась, видя на постаменте пару в цветной одежде. Неподалеку в клетке сидели котята, а редкие зрители едва задерживались, бросая унылые взгляды на артистов.