Владимир же примером для подражания избрал Женю. И, как и она, заявил, что учеба – это не его жизненный путь. Только в отличие от сестры свою позицию он аргументировал не желанием иметь большую семью, а необходимостью посмотреть мир.

– Мама, я же художник! Мне нужно постоянно получать новые впечатления, мне нужно постоянно подпитываться идеями для новых работ, – объяснял Владимир родителям.

– Ишь, как рассуждает, – крякнул Аркадий в ответ на слова сына. – Наличие диплома худой школы еще не делает тебя художником. Да и в армии ты не слишком много впечатлений получишь, которые потом на холсте намалевать захочешь. Я посмотрю, как после кросса ты кисточку сможешь держать!

Переубедить сына им так и не удалось. Через пару месяцев начался осенний призыв, и Владимир получил повестку. Уклоняться он не стал и честно отдал годовой долг родине. Из армии молодой человек вернулся бритым почти налысо, заметно покрепчавшим физически и с татуировкой на левом предплечье.

– Это еще что такое? – строго спросил Аркадий.

– Это мое новое «я».

– И что оно значит? – с заметной тревогой в голосе поинтересовалась Мария.

– Vlad&Mir – «Влад и Мир»! Я хотел «Влад за Мир», но мне посоветовали так.

– Вроде как «Война и мир», только Влад, – понимающе кивнул Аркадий.

Поначалу Мария и Аркадий смотрели сквозь пальцы на эту татуировку. Ведь после армии их мальчик образумился настолько, что согласился поступить в институт! Но уже после первого семестра стало понятно, что вовсе не учебой в институте заняты мысли Володи. В зачетке у Владимира помимо пары троек красовались сплошные приглашения на пересдачу. От родителей свою зачетку он, разумеется, прятал и утверждал, что учится не хуже Жени, хотя до Светы ему, конечно, далеко.

Через год Владимир был отчислен из института за неуспеваемость. Впрочем, самого молодого человека это ничуть не огорчило. Подзаняв деньжат у одних знакомых, он вместе с другими своими знакомыми открыл художественный салон. Формально проживал он по-прежнему с родителями. Однако домой ночевать приходил редко, ссылаясь на то, что в салоне слишком много работы.

В то же время Славик, как один из лучших студентов курса, был приглашен в Германию на стажировку с возможностью обучения в течение двух лет по программе обмена. Родителям, в особенности Маше, было грустно отпускать сына на такой долгий срок в чужую страну. Но все понимали, что это шанс для молодого человека устроить свою жизнь и заложить прочный фундамент для карьеры.

– Ты только звони или пиши хоть иногда, – попросила Мария.

– Мам, ну я же не Светка, – отмахнулся Владислав.

И он сдержал свое обещание. В течение года он связывался с родителями по видеосвязи каждую неделю в субботу в восемь вечера по «домашнему» времени. Чаще всего он что-то рассказывал, но иногда интересовался и жизнью своих сестер и племянников. Про Владимира он почему-то спрашивал редко. И, в конце концов, Маша и Аркадий заподозрили, что братья общаются между собой куда плотнее, чем с родителями.

Дома Володя уже совсем перестал появляться, а если появлялся, то не задерживался больше чем на полчаса. Дела его шли весьма неплохо, работы было много, средств на собственное жилье хватало. Поскольку родителей в гости Володя не звал, а посмотреть на его квартиру его матери очень хотелось, Маша решила отыскать своего сына без его ведома.

Не зная, с чего начать, она обратилась в художественный салон, который на деле оказался тату-салоном. Там ей сказали, что Vlad&Mir некоторое время делал со слов клиентов карандашные наброски для мастера. Потом попробовал бить тату сам, а сейчас у него своя студия на дому.

Новость о том, чем занимался ее сын, шокировала Машу. Но останавливаться она не собиралась. Из салона женщина отправилась по указанному адресу – в спальный район на окраине городе. После долгих плутаний в одной из стареньких пятиэтажек в грязном, вонючем, обшарпанном подъезде на третьем этаже на одной из дверей она обнаружила бумажную вывеску с уже знакомой подписью «Vlad&Mir».

Маша вошла в квартиру, но дальше коридора так и не решилась пройти. Минут десять она простояла, прислушиваясь к громкой тяжелой музыке. Потом из дальней комнаты вышел клиент ее сына – крепкий молодой человек с длинными промасленными волосами, покрытый татуировками. Смерив Машу недоуменным взглядом, он покинул квартиру.

Наконец она увидела Володю. Он появился в коридоре в футболке и шортах. И паре десятков татуировок всех видов и размеров.

– Мама? – не веря тому, что видит, поинтересовался Володя.

Мария молча кивнула.

– Здравствуй, – произнес Владимир. И чуть погодя добавил: – Проходи.

Он устроил ей экскурсию: показал свою оборудование, рассказал для чего оно нужно, показал каталог своих работ и рассказал, с какими трудностями столкнулся, выполняя их. Впрочем, Маша вряд ли сейчас могла что-нибудь запомнить. Она лишь кивала, пока эмоции не захлестнули ее настолько, что она больше не могла оставаться в кабинете сына.