Велосипед скрипел погнутым колесом, а я все брел и брел по залитым осенним солнцем столичным улицам и все не понимал – как же такое могло произойти. А если бы секундой раньше… А если бы не упал мягко… Я ведь еще не увидел столько стран, не пообщался со столькими людьми, не издал книгу…

Больше в том году за руль велосипеда я не сел.

Если вы спросите меня, какой год был лучшим в моей жизни, я отвечу – 2016-й. Когда вы спросите, какой год был худшим в моей жизни, я прошепчу – 2011-й. Это был год, когда все зло, боль и ненависть нашего мира выплеснулись на поверхность. За 365 дней сатана вдоволь поиздевался над нашей планетой, едва не смахнув род людской волосатой рукой, обагренной кипящим маслом и кровью.

Если вы откроете Википедию, то ваши волосы будут вставать дыбом от месяца к месяцу. Вот, что больше всего запомнилось мне: взрыв самолета в Сургуте, землетрясение в Чили, теракт в Коптской церкви египетской Александрии, грохот и пламя пожарищ «арабской весны» – смена правительств в целом ряде стран Африки и Азии, теракт в Домодедово, охваченный огнем Пакистан, трясет Новую Зеландию, ядерное землетрясение в Японии, взрыв в метро на станции «Октябрьская» в Минске, ликвидирован Бен-Ладен, в ДР Конго падает «Боинг», на Волге тонет теплоход «Булгария», Андреас Брейвик открывает автоматную стрельбу в Осло, начинаются беспорядки в Великобритании и по всему миру, разбивается хоккейная команда «Локомотив», наша экономика проваливается в тартары, моя зарплата становится около 100 долларов, мимо земли проносится огромный астероид, уходит в отставку Берлускони, умирают Стив Джобс, Ким Чен Ир и Вацлав Гавел и чуть не погибаю я.

Несчастья хлестали из самих ворот ада. Каждую секунду только и стоило опасаться, что сейчас что-то взорвется, кого-то убьют, что-то рухнет и погребет тебя под завалами. Но мы выстояли – все человечество выстояло и победило.

Те, кто пережили 2011-ый год достойны памятника.

Знаете, что самое трудное при написании мемуаров? Нет, не вспомнить все дословно, детально и описать непредвзято. Самое трудное определить, что из этого было главным и о чем стоит писать. К месту ли упоминать о маршрутке «Газель» классе в четвертом-пятом, которая выскочила из-за автобуса, скользя по льду, пока я глазел куда-то в сторону и поэтому не поспешил переходить на зеленый? Сделай я шаг на пару секунд раньше, этих строк могло и не быть.

Нужно ли вспоминать о том, как я ехал на велосипеде лет в 5 и почти слетел с лестницы, ведь детские велосипеды не оборудованы тормозами, а лестница была почти отвесной? Если бы я лихо не уткнулся колесом в основание перил… Ну вы понимаете, этих строк могло и не быть.

Интересно ли сейчас кому-то, как громыхают куски кремния, которыми наша семья испокон веков очищала водопроводную воду? Я не слышал этих звуков довольно давно, с тех пор как мы стали пользоваться фильтрами для очистки воды. А вот недавно был в гостях у бабушки и она мыла банку с ними. И сразу знакомый перезвон разнесся по кухне. Вспомнилось детство… Затем взгляд скользнул по наклеенной обертке от шоколада «С Новым 2001 годом!». Почему наклеена обертка именно с этим годом, памятным для меня и моей детской влюбленности. Важно ли все это, нужно ли об этом упоминать? Или это те незаметные искорки-знаки, которые бросаются мне в глаза только потому, что я ищу их?

Как описать «взросление» целого огромного микрорайона, которое я много лет шаг за шагом наблюдал из окна бабушкиной квартиры, расположенной на восьмом этаже? Когда-то из окна были видны только соседние дома, расположенные примерно в километре. Между ними были видны далекие улочки большого города, по которым сновали «Икарусы» и за которыми я наблюдал, представляя, как за мной уже едут родители. Невероятные и неповторимые ощущения – казалось, я видел город насквозь.

О чем я думал в прекрасный летний день, когда мы шагали с другом по только что перекрытому проспекту Дзержинского, на котором должны были начаться работы по строительству метро? С момента окончания университета прошло около месяца и мы шли по яркой шестиполосной магистрали и говорили о том, какую работу найдем в будущем. Что сбылось из того, о чем мы тогда говорили?

Разве мог я предположить, скучая в воротах около исполкома Минского района, что спустя всего несколько лет я побываю в таких странах как Украина, Монако, Италия, ОАЭ, Грузия, Албания? Что-то неведомое грезилось мне в далеком колыхавшемся тумане вечернего Минска, в этих переливах огней и редкой музыке, доносившейся из раскрытых окон. Подростки, гонявшие мяч, скоро окажутся за границей, одни, с друзьями или семьями и будут тыкать пальцами в незнакомые блюда, кряхтеть от леденящего пива и говорить на смеси русско-английского. Ничего этого представить я себе не мог, но все-все получилось, все было таким неожиданным, прекрасным и вдохновляющим.

Память услужливо выхватывает из своих схронов какие-то яркие обрывки, из которых умелая рука наверняка сложила бы целостную картину. Для меня же все это – затянувшийся реквием по прошлому. Немой, нескончаемый и необратимый. Или скорее симфония. Случайная симфония жизни.

Длинные пальцы даны мне не для игры на пианино. Ими оказалось очень удобно щелкать по клавиатуре. Это, как вы знаете, я понял еще в 9-ом классе.

«Графоманство» не давало мне покоя. В университете я написал повесть, может еще пару рассказов. К октябрю 2011 года, на фоне общего депрессняка, повальной девальвации, инфляции, терактов, протестов, угрозы снижения зарплаты, я вдруг понял, что хочу заниматься журналистикой. О чем неожиданно и заявил во время празднования своего дня рождения в компании коллег. Я хотел писать, доносить до людей объективную информацию, выражать мысли красиво, бить словом и вообще - засиделся я в вашей юриспруденции.