Лена быстро заселилась в отель и пошла в душ, где старалась тщательно смыть всю краснодарскую пыль с себя. Не зная точно, от чего она так устала, Лена завалилась спать. Впрочем, большую часть недельного отпуска она так и провела.

На ресепшене был столик с гидами от турагенства. Найдя свой, Лена разузнала обо всех экскурсиях, которые хотела посетить, записала адрес рынка, и уточнила правила отеля. В целом, она не была настроена так уж сильно тусить – гид предупредил, что страна мусульманская, имеет строгие правила и сейчас вообще-то священный месяц Рамадан. К тому же, совсем недавно на материковой части страны была революция, шло восстановление улиц и домов после погромов из-за политического кризиса.

В первый день наша девочка попала только на ужин. К сожалению, контингент был типично российским. Совсем уж оторваться от родины не получилось.

– Эй, мальчик. Скажи своим, чтоб арбузов еще поднесли, – кричала в след официанту одна дамочка на чистом русском языке.

– Так, сразу набирай в контейнер, потом в номере доедим, – советовала другая упитанная особа, видимо, мужу, который растеряно смотрел вокруг.

– Ой, какая мерзкая кола, разбавленная. Фу ты, на всем экономят эти арабы, – говорила сама себе у бара замызганная фифа, наверняка из бухгалтеров какого-нибудь еще советского по сути предприятия.

То там, то сям слышалась русская речь. В основном, конечно, были семьи, которые ездят в Турцию, Египет. Там принято, что местные «облизывают» туристов, а россияне ведут себя как бояре. Так что их поведение не изменилось, несмотря на то, что тунисский персонал плохо понимал русский язык и привык к европейским туристам. Тунис был раньше колонией. Здесь на дорогах было больше всего машин французких автоконцернов, а французский язык в коле начинают преподавать с первого класса наравне с арабским.

«У нас заранее все уплочено, пусть стараются. Мы приехали наши деньги тратить и отдыхать, а не думать о вежливости. Ишь нашлись неженки, слово им не скажи» – читалось в лицах большинства туристов из России. Говорилось это с таким чувством собственного достоинства, будто остальные расплачивались фантиками от конфет или игрушечными деньгами из настольной игры. Все платили, но не всем нужно было об этом кричать.

Начинались сравнения о том, что «за эти деньги в Турции нас бы облизали с головы до ног», а тут вон «лишний арбуз зажали». И «помидоры тухлые», и «говядина не вкусная», «вместо свинины подсовывают курицу», а «хлопья на завтрак так совсем дишманские, даже дома лучше».

Цены на рынках были намного ниже российских, а потому каждый средняк считал себя прямо олигархом и начинал придираться к качеству обслуживания, к пыли на прилавках и немытых руках продавцов.

За них, конечно, было стыдно приличным россиянам, которые понимали, что «нормально себя вести» надо везде стараться и отдых в другой стране не может быть исключением. Но их было не видно, не слышно в силу воспитания, а потому считалось, что большинство российских туристов в отелях местных курортов – обычное быдло, дикое племя наглых и высокомерных.

Одной из самых шумных пар в отеле оказались Мария и Андрей из Нижневартовска.

Ему было явно за 50, он был адски не ухоженным с точки зрения стилистов, косметологов и других «специалистов» по внешнему виду. У него имелось обязательное «пузо для солидности», залысины русых волос с медным оттенком, рыхлое тело, напоминающее дрожжевое тесто до второго замеса с характерным цветом. По внешности отчетливо читалось, что мужик не против пропустить одну-другую стопочку водки – святой воды России. Глаза были в молодости голубого цвета, однако с годами стали мутно-серыми. Взгляд был довольно пустым, отрешенным. Ему будто все надоело до чертиков, он был как кальмар на суше – бесформенный, неприятный. Несмотря на свой довольно высокий рост, смотрелся он не грозно и ни разу не импозантно. Скорее, как бесформенная туча, хотя был не такой и упитанный. В основном, и Лена и другие обитатели отеля видели его в резиновых шлепках и шортах серо-синего цвета, в которых он ходил и на пляж, и на обед, и в них же плавал и загорал. Оголяя свой не самый красивый торс, мужчина чувствовал себя уютнее, как и полагается на отдыхе. Причем, его совершенно не смущал его собственный мех, который усыпал все тело. Скажем прямо, эпиляцией он себя не баловал.

Ей на вид было 28-30 лет, среднего роста, глаза были карие, волосы высвечены лучшими колористами в жемчужно-перламутровый блонд – словом, вся такая из себя носитель и демонстратор всех последних новинок индустрии «внешнего вида». В первый день знакомства с Леной купальник Маши был ярко-розового цвета с контрастными лимонными вставками, но каждый день был новый образ – такой же пошлый и демонстративный. Фигура подтянутая, скорее даже иссушенная диетами и спортзалом. Кожа была уставшего серо-желтого цвета по телу и розовой – на лице. За лицом изрядно трудились косметологи, которые своими пилингами и «уколами красоты» пытались вернуть ей юную свежесть. На деле же, лицо было будто отшлифовано и, казалось, любая царапина превратится в открытый кран с кровью, настолько кожа была тонкой. Наращенные ресницы, ногти и волосы выдавали в ней хищницу. Губ она почти не чувствовала из-за манипуляций тех же косметологов – при разговоре они неестественно двигались, будто поссорились с остальным лицом. Тело было идеально гладким везде – красивый загар был основной целью девушки.

В общем, классическая пара «папик-киса», похожим на неестественную – «рыба-медведь».

Когда мужчина был занят пивом или какой-нибудь стрельбой из лука, которой развлекали гостей аниматоры, девушка явно скучала. И как-то незаметно стала чаще присаживаться к Лене.

– Меня в России знают как Машу Балийскую, потому что Бали мой любимый курорт. Мой Инстаграмм просто забит офигенными фотками оттуда. В это году из-за кризиса мой Вова вывез меня в Тунис и не стал оплачивать поездку фотографу. Грустно, но жить можно, – представилась девушка.