Дверь распахнулась, и этот совершенно чужой для меня мужчина зашёл в дом. И замер посреди прихожей, как только меня увидел, настороженно уставившись в лицо. А я на него, наконец смогла рассмотреть. И понять даже, что Эйлин нашла в простом магле. Да блин, он даже с щетиной, черными явно немытыми волосами до плеч, в старом свитере и очень потрепанной коричневой кожаной куртке, облезших ботинках, но в нормальных джинсах — выглядел интересным мужчиной как минимум. А уж обаяния, даже в таком настороженном взгляде — на двоих бы хватило. И еще одно поняла — он не был пьян, по крайней мере так, как утром. А в руках держал сумку с картошкой, откуда выглядывал бумажный пакет с бутылкой.

Понятно! Еще не пил, но собирается!

И еще ясно, кто еду покупал. Потому, наверное, интуиция ничего мне не говорила о магазинах, где я сегодня побывала. Может, Эйлин и из дому не выходила?

Пауза затягивалась.

— Ну чего встал, проходи, — криво усмехнувшись, смогла заговорить я первой. — Только обувь снимай, тапки я поставила.

— Полы намыла? — спросил он хрипло, рассеяно оглядевшись.

— Угу.

— А молоток для чего?

Я хмыкнула, передумав сразу его пугать и убивать, не заслужил пока:

— Чинила табуретку. Раздевайся и проходи, только руки ещё вымой, пойду согрею тебе обед.

Заметила, как взлетела иронично одна его бровь, и сердце ёкнуло. Блин, как хорош, даром, что работяга — вроде как на заводе вкалывает. И пьёт? Или он это позже начал?

За стол он уселся, не спуская с меня глаз, словно все время ожидал подвоха.

— Что это? — спросил про щи, в который я уже успела положить сметану.

Растерялась даже. Они что — супы не едят?

— Не понравится — выльем, — пожала плечом.

Он что-то пробормотал про то, что не намерен продукты переводить, и сунул первую ложку в рот. И тут, точь-в-точь как Северус замер, перекатывая еду во рту, проглотил наконец и поднял на меня свои темно-синие невозможные глаза:

— Вкусно. — В голосе звучало недоумение и растерянность.

— Ну так ешь, хлеба, вон, возьми.

Повторять дважды не пришлось, съел всё, и с любопытством уставился на скворчащую сковородку.

Я открыла крышку — показала ему:

— Будешь?

Кивнул неуверенно. Глаза заблестели, он принюхался своим немаленьким носом, стараясь это сделать незаметно. Всего-то котлеты с лапшой, а смотрит, словно на икру заморскую, баклажанную. И что не так?

Я решительно закрыла второе крышкой и, внутренне напрягшись, уперла правую руку в бок:

— Бутылку неси сюда, тогда положу.

Глаза его на мгновение вспыхнули гневом, но он тут же опустил ресницы, замер на несколько мгновений, поднялся и пошел в прихожую. Молча. А ведь я и не заметила, когда он успел бутылку припрятать. Случайно про нее вспомнила.

Бутылку он принёс, уже без пакета. Поставил на середину стола и снова сел на свое место. На меня больше не смотрит. Уперся взглядом прямо перед собой.

На чистую тарелку положила ему пять котлет и горку лапши с поджаристой корочкой. У самой слюнки потекли от такой красоты. Хотя перекусила тем же буквально недавно.

Тобиас минуты две рассматривал тарелку и принюхивался, но потом с аппетитом принялся уплетать второе. Бутылку я убрала в холодильник, в хозяйстве пригодится. Хотя и понимала, что это его не остановит, но и выливать — не метод. Однако на совсем пропащего алкоголика он точно не тянул. Пока что.

— Кофе?

Кивнул, почти улыбнувшись — только уголки губ немножко приподнялись вверх.

Налив и себе, и ему ароматного напитка, устроилась, наконец, напротив.

— Нам надо поговорить, — произнесла, ругая себя, что прозвучало слишком уж…

Он сразу глаза вскинул, опять насторожился:

— О чём?

— Еще раз меня ударишь — уйду. Ты меня не найдешь, обещаю. Это ясно? — Я себя просто знала. И старалась быть для начала максимально честной. Не знаю, как Эйлин, а я терпеть побои не собираюсь. Неприемлемо. Так-то! И очень сомневаюсь, что он вообще поднимал на нее руку до сегодняшнего утра. Осмотрела своё новое тело, когда принимала холодный душ — никаких следов побоев обнаружить не смогла. А синяк под коленкой — совсем как-то не серьезно.

— Ясно, — произнес он хрипло. Однако извиняться не спешил. Ждал, что ещё скажу.

— Вот и хорошо, — я улыбнулась ему и поспешно поднялась из-за стола. — Тогда я спать пойду, если не возражаешь.

Мне просто хотелось побыстрее сбежать из-под его внимательного взгляда, но перед супружеской кроватью, замерла в испуге. Я что, готова с ним переспать? Вот так сразу? Потому что красавец?

Решив, что спокойно ему заявлю, что заниматься сексом не буду после сегодняшнего, потому что еще не простила — если конечно он полезет — быстро разделась, устраиваясь с правого краю. Интуиция молчала, и я не знала, как у них тут вообще принято было. Счастье ещё, что кровать достаточно большая.