«Sunttenebrae никогда не причиняю боль женщине, которую выбрали»…

На секунду Стейтон перестал дышать, затем тяжело задышал с трудом сдерживая кажется рвущееся рычание, перевел взгляд с моей груди, великолепно обтянутой майкой, на лицо… подзадержался на губах и только после этого взглянул в мои глаза.

— Я вижу вы… привыкли пользоваться своей внешностью, — глухо произнес он.

— Естественно, — я была само очарование, — я в принципе привыкла пользоваться всем, чем только возможно.

Он кивнул, и так же глухо добавил:

— И вы не из военных.

— Бинго! — похвалила я. И добавила: — А враждовать с преступным миром, согласитесь, себе дороже.

Стейтон согласен не был, он молча сделал шаг ко мне, всем своим видом выражая необходимость использовать одну из моих компактных гранат, но сделать что-либо еще, ни он, ни я не успели. Дверь распахнулась, являя на пороге Адзауро.

Такая мелочь — он просто появился на пороге.

Злой, не выспавшийся и готовый искромсать всех здесь присутствующих, а я смотрю на него и понимаю — мне безумно мало нужно для счастья… просто знать, что он рядом. И ничего больше… И вот он стоит в дверях, а я… я дышу им, я вижу только его, я ощущаю между нами связь, огромную как космос, глубокую, как самая бездонная из пропастей, древнюю как сама жизнь… И хочется протянуть руку и ощутить касание его пальцев, сжать его ладонь и быть рядом…

Но это где-то глубоко в груди.

А вслух:

— Ты не вовремя, — на илонеском сказала я.

Действительно не вовремя — ни один яд, который я могла бы распылить взрывом гранаты, использовать при Чи я бы не стала.

И в следующую секунду сильно пожалела об этом, потому что глаза Адзауро заледенели, взгляд выразительно прошелся по мне, выжигая клеймо на моей распахнутой мастерке, и от одного его взгляда, стало тоскливо, неуютно, жутко и… холодно.

— Я заметил, — тоном, настолько лишенным эмоций, что мороз прошелся по коже, произнес Адзауро.

Но мы тут были не одни, и Стейтон, бросивший лишь взгляд через плечо на Чи, спокойно сказал:

— На вашем месте, полковник Акиро, я бы обратил более пристальное внимание на слова капитана Давьер, а не на нее саму.

Губы моего монстра тронула усмешка.

— Вы не на моем месте, — пренебрежительно произнес он. – И в отличие от капитана Давьер, я знаю, что вас здесь не пять, а девять… особей.

Я…удивилась. И не только я — потрясение откровенно читалось в глазах полковника Стейтона, стремительно теряющих человеческую форму зрачка.

— Сказать сколько мне потребуется времени на ваше устранение? — безразлично и почти равнодушно поинтересовался Адзауро. И добавил уже иным, убийственно ледяным тоном: — Секунды две.

Стейтон не пошевелился, но я уловила порыв ветра справа от него… в следующее мгновение на пол упал один из «невидимок». И невидимкой он мог быть сколько угодно, но кровь, льющаяся из среза похоже руки, была более чем очевидна.

— Первое предупреждение, — издевательски уведомил присутствующих Адзауро, пряча оружие тем же неуловимым движением, которым извлек. — Второго не будет.

На полу глухо ревел невидимый демон, я, осторожно обойдя и Стейтона, и того, кто истекал кровью на полу, подошла к Чи.

Он галантно пропустил меня вперед, вышел следом и с грохотом захлопнул дверь. Мне хотелось сказать хоть что-то, но едва я обернулась к Адзауро, он, словно вообще не видя меня, произнес:

— Мастерку застегни, здесь еще шестеро.

И я… застегнула. Молча и вообще даже не споря.

А потом он просто взял меня за руку и… я перестала дышать.

Я шла за ним, сначала в мою комнату, где захватила бумаги, потом прочь из бункера, потом… Потом вдруг поняла, что готова идти за ним, уверенным, стремительным, отрешенным и в то же время таким сосредоточенным — всегда. Даже не всю жизнь, не этот отрезок времени, что нам дарует вселенная, а просто… всегда. Идти, чувствуя свою ладонь в его руке, идти, задыхаясь от осознания того, что он держит меня за руку, просто идти, глядя, как идет он…

Но едва мы покинули базу, выйдя на полигон, я заставила себя остановиться — Чи мгновенно остановился тоже, обернулся, вопросительно глядя.

Вне бункера царил день, яркий и солнечный, отдавали приказы сержанты, месили грязь наемники, надрывно пели птицы, завыла, зазвенела сирена…

А я стояла, просто держа Чи за руку.

Стояла и смотрела на него, на моего монстра, возле которого свет становился почему-то сумрачнее, а звуки тише.

— Кей? — вопросительно произнес он.

Я люблю тебя, Акихиро Чи Адзауро. Я люблю тебя до такой степени, что мне больно даже разорвать соприкосновение наших рук. Разве можно так любить, задыхаясь от боли? Задыхаясь от осознания, что мы никогда не будем вместе, задыхаясь от слез, которые не отразятся в моих глазах…

— Камеры, — сказала я, рывком высвобождая свою ладонь, и сдерживая желание вернуть ее тому, кто забрал и мое сердце, и мою душу, и всю меня. — Портативные камеры. Я быстро.

Сержанты все так же отдавали приказы, наемники месили грязь, я, ощущая некоторое головокружение от недосыпа и перегрузок, взбиралась на стены, снимала свои камеры с проводов, вынимала из серой кладки ограждавшей базу стены. Было бы глупо со стороны sunttenebrae рассчитывать, что будут установлены лишь камеры, транслирующие запись на записывающие устройства базы. Нет, в том, что они все транслировали, сомнений не было, просто некоторые… еще и записывали, помимо трансляции. Их маленький просчет, и моя ожидаемая победа — я крыса из стаи таких же выживающих в любых условиях крыс, я не играю по правилам. Никогда. Правил нет. Ничего нет, ничего кроме достижения цели.