— Ты не против, если мы поженимся?

Я замерла.

Чи воспринял мое напряжение как-то по своему, и быстро продолжил:

— Можно без громких церемоний, только ты, я и священник. Но я хочу назвать тебя своей.

Я приподнялась, и посмотрела в его глаза. Я и так была его, вся, всем сердцем, всей душой, всем, что только у меня есть, и мне не нужно было большего — только бы он был рядом, но для Чи, кажется, это было важно. Очень важно. Важно настолько, что он смотрел в мои глаза, практически не дыша.

— Да, — ответила, и улыбнулась, едва он судорожно выдохнул.

Для него это действительно было важно. А для меня? Для меня не знаю, видимо я слишком много времени провела вне системы, а в преступных сообществах заключать браки не принято.

— Только без… вообще всех ваших традиций, — укладываясь обратно на него, попросила я. — Серьезно, еще одного полета в дом Цветущих лилий я не выдержу. Это тогда ты мне был безразличен, а сейчас… у меня даже не будет сил патлы им повыдергивать.

Адзауро рассмеялся. Тихим счастливым смехом, как смеются над детьми, над очень любимыми детьми, когда и смешно, и не хочешь обидеть.

— Ты видимо не поняла суть традиции, — он крепко обнял, и начал объяснять. — На Ятори в основном заключают договорные браки. От мужа не требуется любить свою жену, напротив, у нас говорят: «Мужчина вводит в свой дом жену, чтобы она хорошо послужила его родителям». Понимаешь, невеста изначально не рассматривается, как объект любви, влюбленности или привязанности. Это расчет. Семьи жениха и невесты расчетливо подбирают пару своему отпрыску, фактически проводя селекцию, отбор по нужным характеристикам. И только если родители или кланы договорятся, только тогда молодых представляют друг другу. В таких браках нет чувств. Мужчина берет в дом хозяйку, и рассчитывает на то, что она хорошо будет вести хозяйство, а так же сможет родить здоровых детей. Женщина выходит замуж, надеясь получить надежность и обеспеченную жизнь. Все более чем прозрачно и рационально. Но иногда, в крайне редких случаях, между женихом и невестой возникают чувства. Чувства, которые родителям жениха не нужны вовсе. И вот тогда пару подвергают испытанию домом чувственных удовольствий.

И вот как я лежала… так и осталась лежать.

— Жестоко, — все, что можно было сказать по этому поводу.

— Расчетливо, — поправил Чи, и почти сразу добавил, — и жестоко. Ты права. Сосватанная невеста это уже полностью лишенная защиты своего рода девушка. Оказаться в доме подобном дому Загнивших Лилий, и осознать всю бесправность своего положения… вероятно тяжело.

— «Вероятно»? — насмешливо переспросила я.

Чи промолчал, затем, тяжело вздохнув, прояснил:

— В тот момент, этого не понимаешь. Мужчина на Ятори изначально обладает большей свободой, и не обязан хранить верность в браке, в отличие от женщины. Это не воспринимается как-то неправильно, это существующий порядок вещей, но… ты заставила меня испытать всю гамму чувств собственного бессилия, ненужности и ущербности, поставив в положение «невесты в доме увеселений», когда устроила представление с императором.

— Прости, — прошептала, прижавшись к нему, — я просто хотела тебя защитить.

— И вот сейчас это тоже было очень унизительно, — раздраженно произнес Чи. И добавил: — Но уже плевать. На все плевать. Любовь страшная штука, Кей, она убивает даже гордость.

Помолчал и попросил:

— Не делай так больше.

— Не буду, — улыбнулась я.

И про себя подумала — было бы кого спасать, этот сам спасет, кого хочешь, и плевать, даже если вокруг полторы тысячи охранников, все равно придет и спасет. Молча. Не задавая вопросов. И даже не особо интересуясь твоим мнением… тем трогательнее осознавать, что по поводу нашей свадьбы он спросил.

— Ты, я и священник? – вернула я его к мыслям о свадьбе.

— Как ты пожелаешь, — ответил Чи.

— А как хочешь ты? — поинтересовалась осторожно, и… мне действительно было интересно.

— Я?

Он хмыкнул, помолчал, и спросил:

— Честно?

— Желательно.

Тяжелый вздох и откровенное:

— Двойственное ощущение, Кей. С одной стороны хочется на весь мир заявить, что ты моя, с другой… вообще не хочется тебя никому показывать, потому что ты моя. Моя. И меня будет кромсать лезвием каждый взгляд на тебя, не уверен, что выдержу всю свадебную церемонию.

Честный ответ. Пугающий, конечно, но честный.

— Кстати, что за мужик был у тебя в номере? — вдруг резко сменил тему Чи.

— Кстати, да, нужно проверить. Спасибо, что напомнил.

И перебравшись с Адзауро на кровать, я села по удобнее, и взяв императорский сейр начала его с чувством, толком и расстановкой взламывать.

— Кей, я не услышал ответ, — напряженно произнес Чи.

— Ты о чем? — чувствуя, что я на грани начинания подгрызания ногтей от напряжения, прикидывала, как вскрыть сервер, не ломая системы паролей.

— Я о мужике! — прошипел Адзауро.

Код не взломался даже с четвертого раза.

— Кей?

— О каком мужике? – я сидела, сосредоточенно ломая систему охраны.

— О мужике в твоем номере! — почти с рычанием в голосе.

Я отвлеклась от сейра, посмотрела на Акихиро, пытаясь сконцентрироваться на вопросе, вспомнила, махнула рукой и ответила:

— А, это Удав.

Чи молча проследил за очередной моей попыткой вскрыть систему, и мягко, но вкрадчиво-злобно произнес: