***

Страшная ночь. Страшный день… И еще ночь без надежды, без ожидания чуда, в липком плену медленно затягивающей в омут ужаса паники…

Чи не отходил от меня. Я открывала глаза и видела его встревоженный взгляд, я в очередной раз теряла сознание от кровопотери и чувствовала его ладонь поверх моей. Сказать, что он был бледным, это не сказать ничего. Уже даже не бледный — посеревший настолько, что мне хотелось вытащить капельницу из своей вены и отдать ему.

Когда я приходила в себя, он всегда был рядом, лежал, обнимая, рассказывал мне какие-то истории или сказки, часто обрывая себя на полуслове… На Ятори были страшные сказки, в основном с очень плохим концом, убийствами и прочим. Жуткий эпос и жуткие сказки. Я их знала, они были в программе занятий, которую мне прислала Лея Картнер, и потому не могла сдержать улыбки, когда Чи, останавливался, замирал на миг и начинал придумывать другой конец для истории с такой легкостью, словно так оно все и изначально и было.

Это было так пронзительно — слушать, как он рассказывает сказки, уверенно, решительно, основательно меняя каждую из них.

Он словно рассказывал сказку про нас — ведь ничем хорошим наши отношения закончиться не могли, но он ломал барьеры, установки, традиции и правила. Он рушил преграды и строил наше счастливое будущее, нашу счастливую сказку.

Мой любимый монстр…

Когда я теряла сознание, он сидел возле моей постели, прижавшись лбом к моей ладони и, как хищник, вскидывая голову, настороженно-тревожно вглядывался в мое лицо каждый раз, когда я приходила в себя.

А я… мое сердце билось для него, и мне безумно хотелось поверить в сказки, которые он так безбожно перевирал.

— Знаешь, — однажды сказала я, — есть древняя сказка про красавицу и чудовище.

— Мм-м, они остались вместе? — мгновенно спросил Чи.

— Да.

— Значит эта сказка про нас, — произнес как заклинание.

Я улыбнулась и возразила:

— Нет. Не про нас. У нас сказка про монстра и чудовище.

Адзауро лег рядом, придвинул меня к себе и, целуя мои волосы, начал рассказывать:

— Жили-были монстр и чудовище. Монстр всегда был одинок, но, когда увидел чудовище — его сердце замерло, а потом вообще толком биться перестало. Оно просто очень боялось, что чудовище свалит опять нахрен на какой-нибудь Илонес… В смысле, с того момента, как монстр увидел свое чудовище, его сердце билось только для нее. Он дышал ею. Он готов был сдохнуть, только бы она была рядом. И в один замечательный день до нее это, наконец, дошло. А потом у них появился ребенок. Самый лучший на свете. И жили они вместе долго и счастливо. Кстати, чудовище, как назовем мелкого?

— Это мальчик? — удивилась я.

— Мальчик, — тихо подтвердил Чи.

Первым порывом было назвать его как папу. Моего. В его честь. А потом…

— Мы назовем его Чи, — прошептала я.

Адзауро замер, затем тихо спросил:

— Почему?

— Ты живучий, — улыбнулась я. — И монстр. И в целом, два монстра, всегда лучше, чем один, ты не находишь?

Глупый порыв. Глупые мысли. Но, почему-то казалось это важным — назвать малыша именем того, кто выжил даже в лесах, кто еще в детстве сумел выстоять против клана Синар, кто был силен настолько, что никому и в голову не приходила мысль о том, что нападение на императорский дворец совершил всего один человек…

Монстр.

Мой монстр.

— Так, — Акихиро положил руку на мой живот, — Чи-мелкий, не позорь имя отца, выживай давай.

Я только улыбнулась.

А малыш взял и ответственно выжил. В это трудно было поверить, в это вообще никто из врачей не верил, а он выжил — мой крохотный монстр.

***

В резиденцию Адзауро мы вернулись через полторы недели уже как муж и жена. Свадьба состоялась в храме, но с регистрацией брака по международным стандартам. И собственно я поняла, почему наши в преступном мире никогда не женятся — как только запись о браке появляется в межгалактическом реестре, все тут же узнают об этом. И всё, никакой тебе больше секретности. Отпечатки пальцев, биометрические данные, цвет глаз — все мгновенно попадает в базу.

Я еще роспись не поставила, а сейр взорвался от вопросов, недоуменных слов и редких поздравлений. О том, что я на Ятори, а не на базе Исинхая, знали немногие — шеф, Удав, Сейли, Гэс, Багор и Слепой. И на этом всё.

Почти всё, потому что свидетели на свадьбе были — родители Чи, в смысле отчим и мать, а также Исинхай, Удав и Слепой.

На Слепого, с его жуткими фасеточными глазами косились сначала врачи в клинике, а потом и родители Чи, и служители храма, и даже сам жених, потому что платье мне привез именно Слепой и по привычке хотел помочь одеться, но одевал меня Чи, безапелляционно выставив и медсестер, и даже Слепого, который жутко возмущался на тему: «Да что я там не видел?!».

Зря возмущался, потому что после фразы «Адзауро, я тебе больше скажу, я даже видел тот вариант груди, который был до этой вот», Чи молча достал эенг. Слепой все понял, заткнулся и вышел.

Так что мой монстр одевал меня сам.

Все сам. Каждую петельку, каждую пуговку он застегивал сам. Бережно, с осторожностью, едва прикасаясь ко мне. Туфли были почти без каблука, из-за чего подол немного волочился по земле, но я не хотела рисковать, так что никаких каблуков.

Косметики по минимуму, украшений тоже, а свадебный букет привез шеф, и в нем каждый цветок, каждый элемент, каждая капелька жемчуга — были «на счастье», ведь кто как ни Исинхай знал все традиции своей планеты. А еще он привез кольцо для Чи. Я не знала, но на Ятори традиционно кольцо жениху покупает семья невесты. И когда шеф протянул мне коробочку, я не смогла сдержать слез — у меня была семья. Другая, не родная, не стандартная, своеобразная, но… у меня была семья. И моя семья выдавала меня замуж.