В ответ на это Глаша ухмыльнулась. Ей так и хотелось сказать: "Она переживает или ты?", — однако девушка решила промолчать, ибо и так знала ответ. Глаша лишь сильнее замоталась в свой палантин, молвив про себя: "Мадам Геворкян есть до меня дело? Смешно!" Ещё до того, как стать грацией, девушка научилась видеть людей насквозь.

***

После рабочего дня в доме Журовых Глафира собралась домой. Маша пыталась убедить её в доме хозяев переждать сильную метель, но девочка была уверена, что успеет добраться до дома. Когда в гардеробной Глаша переодевалась, ей показалось, что кто-то за ней наблюдал. Девочка обратила внимание на дверь. Она была приоткрытой. Залившись краской, Глафира быстро закончила переодеваться и подбежала к двери, но рядом никого не оказалось. Списав эти подозрения на своё воображение, девочка собрала оставшиеся вещи и покинула дом Журовых.

Путь от дома хозяев до самого села Ставросино пролегал через лесную чащу. Диких животных тут практически не было, поэтому тропа, ведущая в село, была безопасной. Однако Глаша всё равно шла быстрым шагом, ибо в ушах уже отдавался эхом свист ветра. Очень скоро должна была начаться жуткая метель. Девочка перешла на бег. Пробежав пару метров, она почувствовала, как неведомая сила схватила её за ногу и подняла наверх. Девочка вскрикнула. Она висела верх-тормашками, а её нога была привязана к ветке дерева. Глафира, что есть мочи, начала звать на помощь. Ветер стал ещё сильнее, и Глаша сомневалась, что её вообще кто-нибудь слышит, но тем не менее она продолжала кричать. Вдруг послышались чьи-то шаги на снегу. Глафира повернулась на звук. Из-за начавшейся метели, девочка смогла сначала разглядеть только силуэт, который обходил деревья. Глаше стало настолько страшно, что у неё даже пропал дар речи. Затем силуэт стал приобретать женские очертания, а затем и вовсе превратилось в знакомую личность. Авдотья окинула взглядом девушку, а затем усмехнулась.

— Вот оно что! Не думала, что оно выдержит человечину. — из-за метели женщина говорила громче, чем обычно, — Что на меня глаза вытаращила? Я тут кролика ожидала увидеть, а не тебя! Тебе повезло, что это не капкан, а их у меня куда больше расставлено в этом лесу.

Метель усилилась, теперь видимость значительно уменьшилась. Поняв, что времени мало, Авдотья освободила Глафиру, и девочка упала на снег.

— Ладно, пошли. — сказала женщина.

— К-куда? — наконец, подала голос Глафира.

— До Ставросино ты уже не успеешь добраться, а мой дом куда ближе будет. Или же хочешь быть погребена под снегом? — спросила Авдотья, Глаша в ответ покачала головой, — Ну, вот и прекрасно! Пошли!

Глафира не знала, что её больше пугало: сильная метель или же поход в дом известной на всё село детоубийцы. Во время пути девочка, опустив голову, смотрела на то, как её ноги проваливаются в сугроб во время ходьбы. Так же она боялась, как бы её сильная метель не сбила с ног. Авдотье в этом плане было намного легче, ибо она могла, в случаи чего, устоять с помощью посоха.

Наконец, на горизонте появился домик, который своим видом напоминал хижину охотника. В этом домике и жила Авдотья. У входа лежала собака женщины. Увидев хозяйку, она протяжно заскулила.

— Прости, Трезор. — молвила Авдотья, подходя к двери, — Я и не думала, что так сильно задержусь.

Открыв дверь, женщина впустила в тёплый домик Глафиру и Трезора. Смотря на хижину изнутри, можно было подумать, что в ней живёт не только охотник, но и знахарка. Помимо звериных шкурок, висящих у окошка, висели у камина и лежали на столе в маленьких мешочках на столе сушёные травы. Глаше с трудом верилось, что в такой уютной хижине живёт женщина, промышляющая абортами.

Трёзор прибежал на, настеленную на полу рядом с камином, волчью шкурку. Глафира же, по приглашению хозяйки хижины, села за стол. Авдотья разожгла огонь в камине и стала варить суп. В хижине стало значительно теплее, а языки пламени осветили стены дома приятным оранжевым светом. Закончив с супом, Авдотья налила его себе и подала гостье.

— Спасибо, очень вкусно. — похвалила Глафира, попробовав пару ложек супа, — А что это за мясо?

— Младенчики. — спокойно и с улыбкой сказала Авдотья.

Глаша тут же с отвращением выплюнула суп, а затем испугано взглянула на хозяйку хижины. Авдотья лишь громко рассмеялась.

— Всегда хотела так пошутить. Ко мне редко кто ходит в гости. Я имею в виду, просто так. — заметив, что выражение лица девочки не поменялось, хозяйка хижины строго произнесла, — Что смотришь? Это всего лишь мясо цыплят. Ешь давай! Ещё скажи спасибо, что я не заставляю тебя убирать то, что ты выплюнула.

Трезор встал с места и подбежал к кускам мяса, которые выплюнула Глаша, спокойно их скушав. Продолжая есть, Глафира с опаской разглядывала дом. Она до сих пор не могла поверить, что в этой хижине живёт женщина, промышляющая абортами.

— Если ты ищешь отходы моей деятельности, — Авдотья поняла, что пытается найти взглядом Глаша, — То не надейся. Я их сжигаю сразу.

— Отходы? Так вы называете невинных младенцев? — прошептала девочка, перекрестившись.

— Милая, я этим в Ставросино уже пять лет занимаюсь. Чаще всего там даже и намёка на младенца нет.

— Неужели вы не боитесь в аду гореть? — протараторила Глафира, не веря в то, что она слышит.

Авдотья со всей сила ударила кулаком по столу. Глаша от испуга даже подскочила с места. Затем лицо женщины расплылось в усмешке.