Во время допроса, помимо самого следователя, присутствовал его помощник. Пелагеи казалось, что Руслан прожигает её осуждающим взглядом, и рыжая грация надеялась, что это немое осуждение связано лишь с вчерашним инцидентом на пляже.

— Простите, Пётр Иннокентьевич… — Пелагея решила задать очевидный вопрос, — Что насчёт Феодора Якушева?

— У него алиби. — объяснил следователь, — На момент убийства он целых два часа провёл в трактире "Сытая дворняга". Это видел один из информаторов.

— Господин Якушев, наоборот, пытался уберечь жену от всякой грязи. — резко вставил Руслан, как будто намекая на Пелагею, однако после того, как Пётр зыркнул на помощника, тот притих.

— Пелагея Ивановна, — в отличие от Воскресенского, речь Петра была более корректной, — Как давно вы знакомы с убитой?

— Мы познакомились четыре месяца назад на Александроградском часовом фестивале. Её муж там представлял свои работы, а она ему помогала. За все три года, что я живу в Александрограде, я ни с кем ещё так долго не общалась. Если бы не фестиваль, то мы могли бы, наверное, общаться всю ночь. У неё был талант располагать к себе людей. Мы каждую субботу гуляли по городу и общались. Катя всё время говорила, что её брак с Феодором был ужасен. Она его презирала и говорила, что он отвратительное животное.

— Да-а? — Руслан скептический прервал Пелагею, в его голосе чувствовалось отвращение, — А сам Якушев говорил, что обожал свою жену. И их знакомые, которые знают эту семью намного больше, чем вы, говорят, что Феодор Николаевич со своей жены чуть не ли пылинки сдувал!

— Воскресенский. — процедил сквозь зубы Пётр.

— Молчу. — Руслан снова притих.

— Я могу продолжить? — не теряя гордости, спросила Пелагея и, после немого кивка следователя, продолжила, — Благодарю. В общем, спустя три месяца Катя предложила мне убежать в Мономахобург. У Феодора полгода назад были крупные финансовые проблемы, поэтому она была вынуждена уехать туда на заработки. Два месяца она работала на заводе "В и партнёры". В общем, я целый месяц не могла решиться на побег, но всё-таки Катя меня убедила начать там новую жизнь.

— "В и партнёры"? — удивился Пётр, однако он быстро вернулся в невозмутимое состояние, когда дело дошло до самого неловкого вопроса, — Госпожа Клёнова, какие отношение у вас были с убитой Якушевой?

— А-а… Мы… — Пелагея долго не могла подобрать слова, продолжая чувствовать осуждающий взгляд помощника следователя, но, наконец, она изрекла нейтральное, — Мы были сильно друг к другу привязаны.

— Эту мерзость вы так называете? — не выдержал Руслан, но он опять притих, когда следователь ударил ладонью по столу.

— Всё, я так больше не могу! Простите, Пелагея Ивановна. — затем Пётр обратился к помощнику, — Воскресенский, давай выйдем на пару минут!

Когда Пелагея осталась в кабинете одна, по её коже побежали мурашки. И снова она столкнулась с этим осуждением.

***

Прошёл месяц с тех пор, как Пелагея и Фёкла признались друг к друг в своих чувствах. Каждую ночь они встречались тайком либо в бане, либо в хлевах Клёновых или Васиных. Риск был велик, но они ничего с собой не могли поделать.

Ту ночь они провели в хлеву семьи Фёклы. Они лежали в обнимку на стоге сена, одетые лишь в шубейку поверх ночной рубахи.

— Бог нас накажет ведь? — испугано прошептала Фёкла.

— Почему? Разве Он наказывает за любовь к ближнему. — Пелагея убрала ниспадающий локон с лица любимой.

— Я так боюсь! А если мы поступаем неправильно? — Фёкла, уже готовая разреветься, уткнулась в грудь девочки.

Пелагея начала целовать макушку своей милой. Когда же Фёкла подняла голову, рыжая девочка начала целовать ей лицо.

Вдруг, как гром среди ясного неба, дверь в хлев резко распахнулась. Девочки тут же вскочили со стога сена. На пороге, держа газовые лампы в руках, стояли отец и брат Фёклы, а также ещё мужчины из близлежащих участков. За спинами мужиков стояла Феодосия. Испуганная Пелагея увидела на лице старшей сестры такое отвращение, как будто её вот-вот стошнит от увиденного.

— Схватить этих сук! — в ярости закричал Васин-старший.

Девочек тут же схватили и вывели из хлева. Весь путь был наполнен девичьими криками и нытьём. Весь этот шум разбудил практически всех жителей Белянской слободы.

— Фёкла! — кричала Пелагея, пытаясь рукой дотянуться до подруги, но эти попытки мужики жестоко пресекали.

— Простите меня, пожалуйста! — как будто не замечая позывы девочки, рыдала Фёкла.

Наконец, девочек привели к поляне, в которых было вырыты несколько ям. К каждой из них была с решётками. Придя на поляну, мужики бросили Пелагею и Фёклу в разные ямы и заперли решётку. Крики провинившихся девочек жители слободы слышали до самого утра.

Уняв дрожь, Пелагея подошла к двери кабинета. Благо она была чуть приоткрыта, поэтому девушка смогла подсмотреть разговор следователя, который держал в своих руках папку с материалами дела, и его помощника.