Будто спохвотившись Заза принялась перебирать бумаги: "Мастер Шорох, сорок лет. Профиль: флагелляция, психологическое доминирование и бондаж", — бормотала она.

Я услышала как из глубины зала кто-то уверенным неспешным шагом направился к нам. Высокий широкоплечий силуэт приближался с каждым шагом сильнее пробуждая любопытство: лицо незнакомца удалось разглядеть, лишь после того как с позволения Зазы он сел напротив нас. Мне привиделось будто я ни разу не видела более уверенного в себе человека! Может быть это "Ржавый гвоздь" оказал подобный эффект, а может нет? Валентин, конечно, тоже был в себе уверен, но как-то иначе, нервно, импульсивно… Ангелами-хранителями его стержня были деньги и статус, а у этого Шороха что? И при этом его уверенность стальная, монолитная, несгибаемая, изначальная! Так может держаться лишь прирожденный лидер. Широкая хищная челюсть, мощная шея, спортивное тело, немногочисленные морщины, которые лишь делали его краше. Я буквально зависла взглядом на этой глыбе, но продолжала улыбаться и поглядывать на Зазу, чтобы не задержаться глазами дольше положенного. К счастью моего помутнения никто не заметил, да и о каком помутнении может идти речь: ведь никаких эмоций нет, я просто любуюсь им словно греческой статуей.

Покончив с приветствиями и любезностями Заза не медля перешла к наступлению.

— Опыт внушительный, список площадок тоже. Готовы сдать экзамен по первой медицинской помощи?

— Хоть сейчас, — улыбнулся Шорох, обнажив красивые ровные зубы, — работал фельдшером в прошлом, — добавил он.

— И что заставило бывшего фельдешера, превратиться в мелкого бизнесмена? — вызывающе спросила Заза, сделав акцент на слове "мелкий". Мне стало неловко, зачем она вот так с ним сходу? Но пометку я сделала, что после всего нужно уточнить этот момент.

— Стремление к лучшей жизни, — доброжелательно ответил Шорох.

— Что ж Иван Дементьев, с чего бы начали лекцию по флагелляции?

— С понятия взаимности, безопасности, понятии о стоп-слове…

— Опустим этот бдсмный ОБЖ, это понятно что им мы начинаем и заканчиваем. Давайте сразу к делу, представьте, что мы ваши студентки, — прервала его Заза, закурив ароматную сигарету.

Шорох вытянулся во весь свой внушительный рост и отодвинул стул, пристально взглянув на каждую из нас он слегка улыбнулся. "Легкие поглаживания кожанной плетью или настоящие удары кнутом? Порка ремнем или бастинадо? Скорее всего вы пожелаете попробовать все, в нижней или верхней роли. Доставлять удовольствие и получать его — такое же искусство как поэзия или музыка. И сегодня, я готов вас ему научить: погрузить в неизведанный мир неподдельных ощущений. Флагелляция происходит от латинского "бичевать", причинение болевых ощущений по средством различных предметов: от руки до настоящей плети. Может быть это странное удовольствие пришло к нам из монастырских наказаний, или средневековых пыток:? Так или иначе, свидетельства "духовного экстаза от порки" дошли до нас еще с древности. На самом же деле никакой магии или духовности нет, все дело во вполне конкретных физиологических механизмах.."

— Прямо сейчас меня больше интересуют ваши технические навыки, — Заза снова бесцеременно прервала увлекательный рассказ. Ну как так? Я никогда не думала, что людям может нравится нечто подобное. Это же больно до чертиков, а Шорох рассказывает так увлекательно, что я буквально забыла где нахожусь.

Иван не стушевался, лишь улыбнулся Зазе добавив "Конечно". В улыбке мастера я уловила металл, но настолько искусно замаскированный под вежливость, что в итоге стала думать, будто мне причудилось.

" Тогда я бы хотел начать с ударных дивайсов, и продолжить техниками ударов".

Передо мной начала открываться новая вселенная, о существовании которой я не могла и знать! Оказалось видов этих "ударных девайсов" целая куча! И каждый под свою цель, с каждым свои ощущения. Я живо вообразила подвижные кнуты и плети, гибкие стеки и розги, жесткие лопатки! Однохвостые плети и многохвостые флоггеры свистели в моем воображении, нагоняя любопытство. Иван уверенно вещал о технических характеристиках девайсов, снабжая каждый из них небольшой зарисовкой о том как можно применить то или иное средство. Так нежно описываемые им кистевые хлопушки, арапники и ремни пугали, но в тоже время чем-то манили. Да хотя бы простым интересом: ну и как же бьет каждый из них, и что во всем это такого приятного?

Шорох начал было говорить о технике ударов и стойках, но был снова остановлен госпожой клуба.

— Достаточно! Во второй тур я вас допущу, если сдадите упрощенный тест по анатомии и общий по первой помощи.

Заза начала перебирать бумаги, и обнаружив, что листов с тестами среди них нет, отправилась за ними в кабинет.

Иван тем временем сел напротив меня и вытянул свою широкую ладонь, выжидающе глядя на меня.

— Ты знаешь чего я хочу, — произнес он глядя мне в глаза.

Словно под гипнозом я протянула ему руку.

— Скажи мне, кто он, и я расскажу почему он настолько глуп, что до сих пор не с тобой, — медленно, почти шепотом произнес Шорох.

Я похолодела, а на глазах проступили слезы, раскрепощенность от "Ржавого гвоздя" куда-то делась, и ощущение маленькой беззащитной девочки захлестнуло все мое существо! Вдруг возникло чувство душевной наготы, которой так откровенно любуется Иван.

— Я могу излечить тебя от этой боли, — протянул Шорох подавшись вперед, — но сейчас, будь хорошей девочкой, вытри слезы и улыбнись так, будто я ничего тебе не говорил.

Мастер убрал теплую шероховатую ладонь, и моя рука коснулась холодной поверхности стеклянного стола.

Мир замер: Заза, которая с кипой бумаг уже стояла у барной стойки, Шорох который твердой походкой направился к ней казались какой-то прекрасной иллюзией! Музыка, клубный полумрак… Минута разговора оказалась сродни магическому ритуалу. "Я могу излечить тебя от этой боли", звенело в голове. Так многообещающе, и так странно.

Глава XXVII: Эхо прошлого

Иван покинул "Черные крылья", оставив невидимый след своего присутствия: его образ едва уловимой дымкой клубился в мыслях. Когда совершенно незнакомый тебе человек за половину минуты проникает в сознание, не приложив никаких усилий — это оглушает. Неужели на моем лице все так откровенно написано? Что выдало мрачную трещину неразделенной любви? Глаза с тенью грусти? Смутная неуверенная улыбка? Страх и любопыство щекотали изнутри, заставляя воображть как именно статный красавец Шорох расчитывает мне помочь? Я очнулась в том месте, когда поняла, что не без интереса ожидаю его следующего появления. Мысленно посмеиваюсь над мастером, насколько же самонадеянным нужно быть, чтобы полагать будто любовь — это то, что поддается влиянию извне. Если поддается, то и не любовь это вовсе! И если господин Шорох этого до сих пор не понял, то вероятно никого и не любил, что превращает его из претенциозного мастера доминирования, в простого самоуверенного самца!