Маленькая волшебница. Интриганы

Аннотация

Недолгое затишье в мире-осколке опять сменяется бурей. Молодой император все еще пытается удержать трон да и просто выжить. Он находит союзников и новых врагов. Учится и ошибается. И всеми силами пытается удержать рядом красавицу, для которой долг и честь выше каких-то чувств. Жители Хребта Дракона готовятся защищаться и отвоевывать потерянное. А двое интриганов пытаются переиграть друг друга. И от того, кто победит, зависит — будет ли мир существовать дальше и в каком виде.

Третья книга. Первая - "Маленькая волшебница. Беглянка".

Пролог Ирьена со-Муран старательно натирала пол, изо всех сил прислушиваясь к тому, что происходило за приоткрытой дверью. А происходили там вещи странные и очень интересные. Здоровенный блондин, вечно щипавший служанок за попы и захаживавший по ночам к старшей лекарке, рисовал прямо на карте, растянутой на стене с помощью тонких планок и гвоздей. Что он там рисовал, точнее, чертил, Ирьене видно не было, но ей хватало того, что он говорил. Ведь рассказывал он о самом грандиозном артефакте, о котором она слышала. Об артефакте, который создали вот только что, а теперь его как-то настраивали и привязывали к магам. Или магов к нему привязывали. Ирьена по обрывкам не очень поняла, но она теперь точно знала, что оно того стоило. Даже такое совсем легкое соприкосновение с артефактом стоило чего угодно. Даже того, что, возможно, Ирьена никогда не вернется домой. Просто потому, что не смогла выполнить поручение отца. Не смогла и не сможет. Потому что отец ошибся, она не настолько верна семейному долгу. Впрочем, Ирьене в этой ситуации было даже чему порадоваться. Ей не приходилось притворяться старухой и пользоваться амулетами пьющими силу так, что девушка не могла избавиться от головной боли никакими средствами. Не помогали ни лекарства, ни магия. В тот день, когда Ирьена сошла на берег в образе немолодой лекарки, все изначально пошло совсем не так, как должно было. Девушка даже не сразу поняла что не так. И, наверное, так бы и не сообразила почему магия раньше с легкостью ломавшая любую защиту, на этом острове ничего ей сделать не может, если бы не увидела того человека, вокруг которого вилась тонкая огненная змейка с крыльями, толкавшаяся носом то в его ладони, то в спину или в грудь. А потом эта змейка вообще взяла и влилась в его ауру, впиталась язычками пламени. И Ирьена оказалась недостаточно глупой для того, чтобы не понять, что на острове полно несуществующих магов огня. И среди них многие наверняка посильнее отца. А значит, пытаться что-то ломать – только привлекать к себе внимание. Что делать дальше Ирьена не знала, но все еще пылала желанием исполнить повеление и порадовать отца. Поэтому она искала выход и наблюдала. Так она увидела темноволосую красавицу, оказавшуюся той самой «уродиной на которой он женился из-за наследства». За этой красавицей, отставая на шаг, следовала призрачная старуха. Она недобро зыркала по сторонам, поджимала губы и изо всех сил излучала недовольство. А еще силу, такую, что Ирьена сбежала бы, если бы ноги от страха не приросли к земле, отказавшись передвигать хозяйку. Ноги почему-то считали, что в этой ситуации лучше замереть и не шевелиться, так были шансы не привлечь внимание призрака. К сожалению, ноги не учли того факта, что глупая хозяйка все еще не избавилась от иллюзии. Иллюзию старуха и заметила, метнулась вперед, обогнав подопечную, категорически потребовала от нее постоять на месте, не выходя за какой-то круг, и мгновенно переместилась к Ирьене. А потом так и застыла перед ней, таращась так, словно видела сквозь иллюзию. Точнее, точно видела. – Какая дурость, – проворчала призрачная старуха, когда Ирьена уже решила, что сейчас ее убьют. – Беженка, да? Хватило ума спрятать смазливую физиономию и прочие прелести, чтобы не вводить в искушение разных недоумков? Ирьена закивала, как болванчик. – А теперь почему не снимешь, идиотка?! – грозно спросила старуха. – Эта вещь тебя сожрет! В тебе нет столько силы, чтобы ее носить постоянно. А если не перестанешь, то либо умрешь, либо она твою силу выпьет до донышка. И что за недоумок эту дрянь создал? На кого он рассчитывал? На Каяра?! Так Ирьена узнала, что Каяр – очень сильный маг, сильнейший на острове. И что это вокруг него летает змея с крыльями. Старуха подождала пока испуганная Ирьена дезактивирует амулет. Поворчала что-то об молодых дурах. А потом велела учиться, причем, сначала в какой-то школе, а когда Ирьена начала лепетать о своих лекарских талантах, отправила к старшей лекарке, той самой, к которой по ночам захаживал огромный блондин, похоже, в полтора раза моложе, чем она. У лекарки Ирьене понравилось настолько, что она малодушно отложила отцовское задание на потом, до лучших времен. Она разбирала травы, изредка подменяла служанок, которых очень не хватало из-за того, что многие не прошли какую-то загадочную проверку. Ирьену тоже проверяли, похоже. Просто она не очень поняла, зачем ее расспрашивали об обещаниях, которые она могла дать демонопоклонникам. Она этих демонопоклонников в глаза не видела. Старуха-призрак вскоре куда-то делась, но возле молодой и очень красивой хозяйки островов стал постоянно крутиться призрак-мужчина, почему-то кажущийся Ирьене знакомым. Лекарские обязанности девушку постепенно затягивали, она узнавала многое. Потом как-то к знаниям о лекарствам стали примешиваться знания о магии огня, и Ирьена на некоторое время вообще забыла и об отце и об Лиин со-Ялата, вместе с ее страшными призраками. Но, возможно, девушка бы вспомнила о своем долге, если бы не увидела, как прекрасная хозяйка Хребта Дракона стоит у окна, из которого было видно море, мечтательно улыбается и поглаживает живот. Что значит этот характерный жест, Ирьена знала. Точно так делала ее беременная подруга. – Отец, я не могу, – прошептала тогда девушка и просто сбежала. А потом проплакала полночи, то ли прощаясь с прошлой жизнью, то ли оплакивая свою слабость, то ли радуясь тому, что, наконец, свободна. Ведь, если подумать, она никогда не хотела быть императрицей. Не желала становиться женой какого-то незаконнорожденного сына умершего императора. Не хотела править. Она просто хотела жить и заниматься тем, что нравилось. Но отец бы этого не понял. Уснула Ирьена тогда только под утро и сквозь сон слышала недовольное ворчание: – Я же говорила, что этот испуганный олененок никого не сможет, да и не пожелает убить. У нее очень сильный лекарский дар, с таким убивать вообще сложно. А тут еще и просто ребенок, запуганный идиотом-папашей. А может, Ирьене это приснилось. Как оправдание, за которое следует держаться. После того дня уроков магии почему-то стало больше. Ирьену по-прежнему ни о чем не расспрашивали, словно и так знали кто она, поручали то рваную рану зашить, то зелье приготовить, а то и заменить очередную служанку. И последнее было самым интересным, потому что убирать приходилось возле библиотеки, а то и в ней. Можно было постараться справиться побыстрее и почитать интересную книгу. Или послушать как огромный блондин рассказывает о защитном артефакте и объясняет, что пока работает не так, где надо исправить и к чему готовиться сильным магам, в первую очередь Каяру с его змеей. Это было очень интересно. И Ирьена слушала, училась, ела сладости, которые ей таскала из кухни как-то сама собой образовавшаяся подружка из ночных волков, и была почти счастлива. Если бы еще можно было убедить отца, что он не прав, она была бы счастлива полностью. Но своего отца Ирьена знала слишком хорошо. Она вовсе не была глупа и отлично видела множество его недостатков. В том числе и упертость с самоуверенностью. И если он что-то вбил себе в голову, его даже сошедшие с небес боги не переубедят. А быть тестем целого императора отцу очень хотелось. А еще хотелось быть тем героем, о котором напишут в свитках и кому поставят памятники на каждой второй площади. Отец хотел спасти империю. И желания дочери его не остановят и ни в чем не убедят. Дочь должна быть послушной и делать то, что приказывает отец, а потом, возможно, и муж. А Ирьене больше этого не хотелось. Да и замуж ей хотелось не очень. Как показал пример веселой хохотушки, матери абсолютно одинаковых мальчишек, дети умеют появляться на свет и без замужества. А дети – единственное чего Ирьена от этого замужества желала. Муж прекрасной хозяйки архипелага вернулся домой спустя почти месяц. До этого куда-то отправили три корабля, груженых ночными волками и несколькими сильными магами. Ирьена даже вскоре, сложив воедино обрывки случайно услышанных разговоров и то, что огромный блондин называл ее отца упертым идиотом, догадалась, что отправились они к Треглавому острову. Фактически, чтобы его захватить. Но Ирьену это почему-то не особо взволновало. Отца убивать не собирались и ладно. Главное, чтобы ее не решили туда вернуть. К этому времени старшая лекарка начала учить Ирьену держать умирающих от ранения или еще чего-то столь же нехорошего. И очень хвалила. И бросать эту учительницу девушке совсем не хотелось. Еще не хотелось бросать подруг, которых дома у нее никогда не было – отец считал, что его дочери негоже дружить с какими-то дочками купцов и безтитульных дворянчиков, не говоря уже о служанках. А кого-то более подходящего в городе не было. К первой подруге – ночной волчице Лиме, обожавшей сладости – как-то сама собой добавилась вторая – Оринка. Оринка была дочерью рыбака. Успела прославиться тем, что даже когда еще не была волчицей, а всего лишь двенадцатилетней девчонкой, не отличимой от пацана, побила веслом аж трех забредших в селение пиратов, напугавших старшую сестру. Оринку после этого чуть в юнги не взяли. Она по ее словам не стала бы даже возражать особо. Но пришел какой-то глазастый маг, обсмеял пиратов за то, что их девчонки бьют, высмотрел в Оринке еле трепетавший огонек магического дара и, заплатив родителям откупные в счет приданого сестры, забрал ее с собой. Не куда-нибудь, а в столицу. В волчью школу. И Оринка считала, что ей небывало повезло. Впрочем, ее семья тоже так считала, добрая девушка не забывала им слать деньги. Ведь помимо пугливой старшей сестры там было еще три младших. В общем, Оринка была храброй, языкастой, знала множество интересных историй и тоже любила сладкое. А еще она сама ловила рыбу и гоняла кавалеров, которые ходили за ней стаей. Потому что неотличимая от мальчишки девочка взяла и выросла в красавицу. А уж каким образом в их компанию влилась мечтательная элана Камена, не понимали ни волчицы, ни Ирьена. Она почти всегда молчала. Сладкое особо не любила, предпочитая поедать яблоки в неимоверных количествах. Могла остановиться и несколько минут рассматривать чем-то приглянувшийся лист. И мило краснела, когда Оринка жаловалась на надоедливых парней и вслух мечтала о ком-то постарше, поумнее и помужественнее. Но Камена в компанию как-то влилась, крепко к ней приросла, и когда она взяла и не пришла после того, как Лима на виду у всех принесла в лекарский дом целый пирог, подруги забеспокоились и решили ее поискать. Камена ведь рассеянная. Вдруг где-то оступилась и куда-то упала? Впрочем, обнаружили они ее на стене, огораживающей дворец со-Ялата. Узнали по любимому персиковому платью, на этой стене совершенно неуместному. Камена там стояла и смотрела на море. Девушки переглянулись и тоже пошли посмотреть. И успели как раз вовремя, чтобы сначала увидеть как к причалам подходит трехмачтовая баркентина, а потом по портовой лестнице поднимаются мужчины. А им навстречу выбегает Лиин со-Ялата и повисает на шее у одного из них, дрыгая ногами так, словно была обыкновенной девчонкой, а не благородной элана. – Младший Веливера вернулся, – со вздохом сказала Оринка. – Теперь совсем времени не будет. – Да? – удивилась Ирьена, не представлявшая, как и чем время Оринки может быть связано с мужем хозяйки архипелагов. – Я из его круга, – загадочно объяснила подруга. – Будем делать все отложенное и отлаживать разлаженное. Хорошо хоть у меня оказалось недостаточно силы, чтобы держать этот невероятный артефакт Валада. Вот у кого совсем времени нет. И там даже не отпросишься – защита сейчас главное. Вдруг маги короля опять драконов ловят? Лима и даже Ирьена, которой успели рассказать о нападении дракона, серьезно кивнули. А Камена, сумевшая пропустить такую невероятную историю мимо ушей, только глазами похлопала. И это притом, что у нее как раз силы для работы с артефактом Валада хватало. У нее умения сосредотачиваться очень не хватало. Поэтому ее учили на всякий случай, если кто-то из основных держащих куда-то уедет. Но надеялись, что ей никогда и никого заменять не понадобится. А Юмил Веливера оказался почти точной копией своего отца. Только моложе и поизящнее. И смотрел по-другому, без мудрости во взгляде и насмешливости. Юмил Веливера смотрел прямо и с вызовом. Точно как герои на иллюстрациях в маминых книгах. И Ирьена даже на мгновение задумалась о том, что выйти за такого замуж было бы вовсе не плохо. Потому что именно в таких мужчин проще всего влюбляться, а потом позволять идти впереди и послушно семенить следом. Но от этих мыслей она быстро отмахнулась. А Оринка потом еще и рассказала, что жена этого практически идеального мужчину называет Змеем. И не всегда с ним соглашается. И смотреть так вот прямо, открыто и с вызовом тоже умеет. И уж точно не станет семенить следом. Она скорее пойдет плечом к плечу. В общем, какая-то семенящая следом дурочка ему вряд ли была нужна. Да и Ирьене совсем не хотелось ни за кем семенить. У нее завтра важный урок – Бира будет учить правильно вливать силу в укрепляющие зелья. Не до чужих мужей как-то. И даже не до холостяков. И императрицам готовить зелья вряд ли положено. Впрочем, любому идиоту, видевшему рядом Юмила и его отца, стало бы понятно, что император к младшему Веливере отношения не имеет. И прим со-Муран просто поверил в какие-то глупые сплетни. А значит… Ирьена даже споткнулась из-за пришедшей в голову мысли. Получалось ведь, что отец вовсе не так умен, как она всегда думала. Он просто придумал себе сказку и решил возвыситься, даже не попытавшись выяснить, насколько его придумка соответствует действительности. А это очень глупо. И на самом деле, отец вообще повел себя, как капризный ребенок, пожелавший игрушку, во что бы то ни стало. А Ирьена отправилась эту игрушку добывать, даже не задумавшись о том, что младший Веливера может быть против. И его матушка может быть против. И великое множество людей. – Все так глупо, – прошептала Ирьена. – Как в той сказке Камены, про лесного барона, почему-то решившего, что с пятидесятью солдатами и десятком разбойников он сможет захватить город. Плохо, когда не видишь, насколько велик мир и мнишь себя сильным. Вздохнув, она пошла отсыпаться, чтобы не опоздать на урок. И решительно выбросила из головы и синеглазых Веливера, обоих. И отца с его великими планами. И даже загадочный круг Оринки. Хотя о круге надо было расспросить. Все, что касалось магии, оказалось очень интересным. Глава 1 Тихое, мирное время На самом деле Валад тихо зверел, хотя этого пока никто не понял. Даже Бира. Впрочем, именно благодаря Бире он до сих пор не сорвался и не попытался что-то разрушить. Или хотя бы голыми руками выкорчевать парочку деревьев в саду, а потом лихо перебросить их через защитную стену, безумно при этом хохоча. Бира как-то умудрялась успокоить бурю в душе, рассеять раздражение, унять нетерпение и желание немедленно действовать. Валад, конечно, понимал, что все эти желания следует игнорировать. Понимал, что это влияние тела, в который были вшиты при рождении и характер, и это не проходящее желание что-то делать, куда-то бежать, орать на всех подряд и что-то ломать. Изначально тот уничтоженный садистом-папашей мальчишка был самым натуральным холериком и сдерживать чувства ему было сложно, что только подзадоривало изобретательного в средствах воспитания отца. И это все, вместе с папашей, от которого удалось избавиться, досталось несчастному божественному посланнику. И сдерживать этот вулкан в самом себе было слишком сложно. Одна Бира могла его успокоить. А все остальные, наоборот, делали все возможное и невозможное, чтобы он побыстрее взорвался. Молодые, да и не очень молодые маги, которых отобрали для работы с артефактом, накапливающим силу иного мира, словно сговорились. Они дружно то что-то недопонимали, то проявляли инициативу, где не надо. И если бы не Каяр, на удивление, оказавшийся самым толковым, Валад бы точно кого-то из них убил, другим в назидание. Хихикающие служанки со своими сплетнями и привычкой вечно что-то сдвигать на столе тоже раздражали. Но они были милыми цветочками по сравнению с беременной троицей, которой следовало сидеть в гостиной и вышивать пеленки. Даже служанки считали, что именно это беременные элана должны делать. Но им было плевать. Сорра, она же Фиалка, как ее называли практически все, величественно носила перед собой уже довольно большой живот и лезла куда попало. Ее находили то в библиотеке на вершине приставной лестницы. Она там сидела на перекладине и читала, в то время, как ее компаньонка уже начинала поднимать во дворце панику. То эта красавица забредала к магам, и садилась послушать и чему-то поучиться, пока самой заниматься нельзя. То она, вдруг, вспоминала о каких-то приятно пахнущих цветах и во дворец начинали стаскивать стога сена, а она в них зарывалась чуть ли не с головой, разыскивая тот самый цветок. С Лиин все было еще хуже. Магией ей так и не запретили заниматься, на что Валад очень надеялся. Оказалось, ее начавший приобретать зачатки самосознания ребенок больше беспокоился, когда мама долго к своему дару не обращалась. Зато, когда она начинала обращаться, в самое невиннейшее плетение мог неожиданно домешаться огонь и получалось нечто неожиданное. К счастью, ничего опасного она пока не сотворила. А еще Лиин хотелось летать, в чем все дружно обвиняли Валада. И гладить драконов хотелось. И чего-нибудь кисленького. И поплакать на широкой груди учителя, а потом там же и посмеяться. Плакать и смеяться на груди мужа ей почему-то не хотелось. А Юмил почему-то не понимал своего счастья и носился с идеей набить Валаду морду, о чем не уставал говорить. И Валад был даже не против, только времени на драку вечно не хватало ни ему, ни щенку Веливера. Третьей беременной с недавних пор была Маялина. А она и без этого была особой несколько истеричной, пугливой и неуверенной в себе. И теперь Валаду приходилось читать ей лекции о том, что у толковых лекарей роженицы умирают крайне редко. Объяснять, что если с ребенком что-то не так, Бира сразу заметит. Обещать, что с Каяром все будет хорошо. Доказывать бедной Маялине, что она красива и умна, хотя в последнем Валад сильно сомневался. И Валад понятия не имел, почему она со всем этим ходит именно к нему. И подозревал, что его кто-то все-таки проклял. Как-то очень заковыристо. И незаметно. И постепенно вокруг него соберутся все беременные города, а потом и острова. И тогда он точно что-то разломает. Уничтожит, чтобы и пыли не осталось. А потом обнимется с Лиин и станет с ней хохотать. Может, хоть после этого ее муж найдет время для драки. Главное, чтобы попить волчих зелий не забыл. Без зелий драться с ним в полную силу невозможно и это будет не так интересно. Если бы кто-то догадался какие бури бушуют в душе насмешливого и самоуверенного мага, и спросил у него, чего же ему настолько не хватает, что он готов поддаться желаниям давно мертвого мальчишки, Валад, наверняка бы, сначала не нашел слов для ответа. Просто не смог бы сформулировать так, чтобы ответ получился коротким и понятным. Хотя на самом деле ему просто хотелось домой. Не куда-нибудь, а в город, в котором он так долго жил и становился собой. В родные опасные горы, где можно было найти по настоящему сильную тварь и, наконец, выместить на ней все, что накопилось. В Верхний Город, просто для того, чтобы посмотреть, что там за столько времени успело измениться и кто сейчас командиры. Наверняка же какие-то совсем незнакомые мальчишки и девчонки. Да, посмотреть на новых командиров, а потом сходить в Нижний, накупить запрещенных в Верхнем зелий и отправиться в горы, на поиски достойного противника. Или сначала лучше напиться? Главное, чтобы подальше от разлома, а то опять свалишься на голову какому-то богу, и он от большой радости возьмет и забросит в очередной нуждающийся в спасении мирок. Да, богов Валад на данный момент ненавидел, хотя и раньше их не любил. А сделать ничего не мог. Совсем. И обещание потом когда-нибудь вознаградить воспринимал как изощренное издевательство. Потому что какая-то там божественная награда ему была не нужна. Даже в далекой юности он о подобной ерунде не то, чтобы не мечтал, никогда даже не задумывался. Хотел все заполучить сам. Свое. А потом страшно гордиться. Странные у него когда-то были мечты. Впрочем, сейчас они еще страннее. Сейчас тот, кого уже довольно долго называют Валадом, больше всего на свете желает получить обратно свое тело. Любыми путями. Он это тело даже видел, защищенное богом от времени. И не смог дотянуться. А потом ему еще и оплеуху отвесили, зашвырнув в жалкий клочок мира, который надо было спасти. Любовью к богам и миру он после этого, естественно, не воспылал. Но сделать ничего не мог. Потому что так и не придумал, как вернуться домой вопреки божественной воле. Из этого мирка даже в теле молодого светловолосого здоровяка не сбежишь. Нет здесь прохода для людей. Был бы, он бы рискнул еще много лет назад. И наверняка бы дошел. А потом бы заново себя выстраивал и копил силу. И это было бы даже интересно. В общем, больше всего Валад не любил, когда его ставили в безвыходные ситуации. И, наверное, поэтому сейчас с таким трудом сдерживал порывы давно мертвого мальчишки. Очень уж хотелось поддаться и что-нибудь разломать. Возможно, даже весь мир. Вот только уже приложенных усилий для его спасения было жалко. Поэтому следовало придумать что-то другое. Причем, срочно. Пока три прекрасных элана не свели его с ума. Защита развернулась легко и быстро, без единой проблемы, что очень не понравилось Валаду. Он почему-то был уверен, что если проблем нет вначале, они обязательно появятся потом. О чем и не уставал рассказывать всем подряд. Слушающие обычно от него отмахивались, а некоторые еще и напоминали, что грандиозный накопительный амулет, от которого собственно и питалась теперь эта защита, создать удалось с проблемами. Что его дважды, фактически, переделывали. Что еще двух запасных магов, способных в случае чего проводить и использовать энергию из него, так и не нашли до сих пор. Да и некоторые найденные запасные были более, чем сомнительны. Одна мечтательная Камена чего стоила. Ей вообще было страшно какую-либо силу доверять. Хотя Микал утверждал, что в случае опасности она становится собранной, решительной, бесстрашной и действует если и неправильно, то хотя бы не застывает перепуганным кроликом. С обучением магов использованию силы из другого мира тоже были проблемы, но Валад верил, что они исчезнут с опытом. Ну, или делал вид, что верит. А вот то, что сразу пошло как надо, почему-то не давало ему покоя. – У меня предчувствие, – мрачно говорил Валад перед очередной картой, изрисованной сеткой защиты и покрашенной в зоны влияния магов-проводников, которых упорно называл командирами. – У меня плохое предчувствие. А значит, либо что-то мы не учли, и вся наша работа полетит в к демонам в бездну. Либо мы банально не успели и кто-то уже находится внутри этой сети. Кто-то достаточно умный, чтобы суметь себя не выдать. Или достаточно сильный, чтобы нанести вред прежде, чем его разорвут на клочки наши командиры. И это мне очень не нравится. – Усилим патрули, будем еще осторожнее, проверим всех приезжих… Да хочешь, мы больше не будем пускать на Головной остров беженцев? Пускай селятся на других, – предложила Кадмия. – Хочу, – упрямо сказал Валад и пробормотал: – Хотя уверен, что это уже не поможет. Кадмия спорить с ним не стала. Если честно, этих беженцев уже было столько, что с ними мог появиться кто угодно. Их, конечно, проверяли, но мало ли. Вот на ту же Ирьену никто бы внимания не обратил, если бы не знали, что искать. Очень хорошо маскировалась. – Надо попросить призраков посмотреть, – задумчиво сказа Каран. – Надо, – согласился с ним Валад, а потом мрачно улыбнулся и добавил: – Но мне все равно что-то не нравится. Не могла эта зараза так запросто взять, развернуться и не доставить ни единой проблемы в процессе. Не к добру это. – Может, самим что-то сломать, чтобы проблемы появились? – устало спросила Лиин, которой, если честно, хотелось спать и летать, а не выслушивать параноидальные заявления Валада. – Может, и сломать, – мрачно процедил блондин, одарив ее странным взглядом. – А может, и не ломать. Разве что Мелане это дело доверить. Она умеет призывать удачу, вдруг и в этот раз сработает? Мелана одарила его нехорошим взглядом, заподозрив, что он попросту над всеми издевается. Портит всем настроение, потому что у самого оно не очень. Скотина древняя. И ломать никто ничего так и не стал. Ограничившись патрулями, проверками и призраками, отправленными искать неведомо что среди беженцев, разбредшихся по всему острову. А Валад мрачно бормотал, что это уже не поможет, потому что уже поздно. А от него, к сожалению, только отмахивались. Три месяца назад. Пока адмирал Дореби занимался какими-то глупостями в столице, а если верить слухам, вообще успел там тихо и мирно помереть, адмирал бол-Абория времени не терял. Для начала он прибрал к рукам остававшиеся у золотоносных островов корабли сгинувшего конкурента. Капитанов, кого уговорил, кого подкупил, а кого потерял посреди океана или в болотах. Командам, как оказалось, вообще не было особого дела до того, кто отдает им приказы, команды мечтали поучаствовать в дележе несметных сокровищ. Когда с первоочередными задачами было покончено, а с другими претендентами на золото, после нескольких боев, были заключены договоры, наконец, пришла пора заняться третьими претендентами, отчего-то считавшими себя хозяевами островов и борцами непонятно с чем. Эти придурки даже в смерть императора Малена не поверили. И в чудовищ, падающих с небес, они не верили, тем более, в болота эти чудовища почему-то не спешили. Наверное, боялись драконов, обитавших за неживыми водами и скалами. Хотя никто этих драконов на самом деле не видел. Зато борцы непонятно с чем действительно умели воевать в болотах, успели запастись черной кровью земли и у них были маги, хоть и плохонькие, если верить флотским. Несмотря на эту плохость, засевшие в золотоносных болотах придурки успели нанести довольно много вреда что флоту адмирала бол-Абории, что флотам тех, с кем он сумел договориться о совместных действиях и с кем уже успел поделить золото. И пора было этих крыс выгнать из их укрытий и раздавить, как они того заслуживают. Бол-Абория даже выпил за это трофейного вина, отобранного у пиратов, отчего-то решивших, что тоже могут претендовать на болота и золото. Потом он немного помечтал о том, как избавится от временных союзников, не переставших от этого быть конкурентами. Представил, как наймет магов, которые осушат часть болот и можно будет выстроить на их месте дворец, причем такой, что даже император позавидует, кто бы этим императором к тому времени ни был. А вот помечтать о том, как явится в столицу и отберет императорский венец у жалкого неудачника, упустившего золото, а вместе с ним и власть, он уже не успел. Потому что к его флоту подошли невидимые корабли. Их было не так и много, но моряки бол-Абории, к сожалению, не знали, что следует наблюдать за птицами и готовиться к бою, если они ни с того, ни с сего начинают разлетаться в разные стороны. И к тому, что внезапно появятся чужаки начнут ломать и крушить какой-то непонятной магией, никто готов не был, а защиту все время держали только несколько магов-параноиков, да те только потому, что у них были соответствующие амулеты и накопители. И бол-Абория даже не успел понять, что его убило, когда прогнувшаяся под ударом магическим тараном доска борта лопнула и ударила его по затылку с такой силой, что сломала шею. А капитаны, которые столь просто и без сопротивления перешли под его руку, столь же легко стали спасать свои корабли, даже не думая защищать главнокомандующего или дожидаться от кого-то каких-то команд. Адмиралов в здешних водах было много и корабли им были нужны. Впрочем, догонять их никто не стал. И за тем, как под бой маленьких барабанов, маги-победители стали творить непонятную волшбу, а скорее всего даже проводить ритуал, наблюдала только одна умевшая прятаться и маскироваться девушка. А через некоторое время она даже поняла что это за ритуал – то, как в Золотых Туманах приносят в жертву пленников, описывалось во множестве документов, которые ей доводилось видеть. И она совсем не удивилась, когда чужие корабли, так и не став опять невидимыми, уверенно направились в неживые воды. И даже догадалась зачем. А еще она знала кому подобные сведения очень нужны и именно поэтому начала ругаться на не вовремя закончившийся заряд в накопителе. Она, к сожалению, была не очень сильным магом и отправить кому-то сообщение через океан без помощи накопителя не могла. Довериться в таком деле коллегам она не могла тем более, потому что понятия не имела кому из них можно доверять – наблюдатели вообще друг друга не знали, чтобы случайно ни себя, ни других не выдать. И единственное, что она могла сделать, это срочно найти транспорт и отправиться в путешествие к ближайшему месту, где можно будет отчитаться о странном происшествии. Тем более, время работы наблюдателем в ее случае уже почти закончилось, а учитывая, что накопители больше не помогут, можно считать, что закончилось совсем. – Так что вперед, – мрачно сказала девушка и пошла. В болота, к маленькой выгребушке, на которой собиралась преодолеть два внутренних озера, добраться до лодки понадежнее и изображая мирных рыбаков, а по возможности прячась, вместе с командой покинуть проклятые острова. И скорее всего все бы отлично получилось. «Мирные рыбаки» за столько времени успели изучить маршруты, как партизан, так и золотоискателей. Знали, с какой стороны стоят флоты и куда они не суются. Отлично знали, что даже у объединенного «имперского флота, посланного навести порядок» не хватит кораблей, чтобы взять острова в кольцо. Да они и не пытаются, искренне веря, что со стороны неживых вод, которые находились на самом деле не так и близко, никто не подойдет. Да и соваться туда смысла не было – зачем делать крюк, если с той стороны практически нет мест, где можно причалить к островам или хотя бы зайти во внутренние озера? Там же сплошная мешанина скал, да и ветра дуют престранно. Словно поколдовал кто-то. Ходили даже слухи, что острова постепенно превращаются в болота именно из-за этого же колдовства. Верили в них, правда, мало. С мыслями о колдовстве, возможно даже колдовстве драконов, девушка дошла до места, где прятала выгребушку и обнаружила, что ее там нет. Вообще. То ли отвязалась и уплыла, то ли затонула, но, скорее всего, была угнана решившим дезертировать из моряков умником, не подумавшим о том, что борцы против чьей-то там тирании могут оказаться ему вовсе не рады. Да и жизнь на болотах не лучше, чем на кораблях под командованием жадных до золота адмиралов. – Зараза, – пробормотала девушка, красочно представив, как теперь будет идти пешком вокруг озер. Но пошла. Выхода у нее все равно не было. А если вернуться в лагерь партизан, вовсе не факт, что получится опять оттуда ускользнуть. После бегства Валада каждый маг там, на вес золота, может, даже того, о котором мечтается адмиралам. Так что лучше оттуда держаться подальше. Брести пешком вокруг озер гораздо безопаснее. Да даже в камышах с камнеглотками безопаснее, чем среди людей, которым очень нужны маги, но которые этим магам не верят и подозревают их демоны знают в чем. Прекрасная дева хлопала коровьими глазами и всеми силами пыталась продемонстрировать содержимое декольте. Поклон, конечно, этому способствовал, но его дева явно затянула. Даже распорядитель с намеком легонько стукнул посохом по полу. Пришлось деве распрямиться и не шибко грациозно уковылять к стене, под которой уже стояла стайка дебютанток, одинаково декольтированных, в практически одинаковых желтых платьях. Насколько Ромул знал, желтый цвет символизировал чистоту помыслов и легкий нрав. Но выглядели дебютантки, решившие дружно это продемонстрировать платьем, очень странно. Они практически сливались со стеной, тоже обитой желтой тканью. Да и шел этот желтый цвет немногим. – Цыплятки, – тихонько пробормотал Ромул, а распорядитель грохнул об пол посохом и объявил очередную дебютантку, пытавшуюся изобразить чистоту и невинность, вопреки декольте и явному интересу к молодому императору. Впрочем, идея провести бал не понравилась Ромулу еще в тот момент, когда ее озвучили истеричные тетки, заявившие, что дворец без этих балов захиреет и помрет. Да и традиции прямо вопили о том, что отказываться от бала дебютанток нельзя. Народ же не поймет. А особенно не поймут, как подозревал Ромул, родители подросших девиц, которых можно попытаться всучить холостому императору. В надежде, что потом можно будет на него через жену воздействовать. Правда, глядя на цыпляток, Ромул слабо представлял, как вообще на что-то подобное можно рассчитывать. Разве что подливать мужу зелье для поглупения, ну, или приворотами пичкать, чтобы не мог оторваться от молодой жены и был готов ради нее на все. Но и с этим ничего бы не вышло. Привороты чуяли как амулеты, врученные Тивашем, все еще временным главой службы контроля, хотя Ромул начал подумывать о том, чтобы уговорить его быть постоянным, так и Ларама, все время ворчавшая о том, что умников с зельями пора начинать проклинать в отместку. Ромул даже был не против, хотя на словах возражал. В общем, с Ларамой все было просто. Она защищала, даже от девиц. И ее невозможно было ни перекупить, ни переубедить. А вот с Тивашем было сложно. Он был слишком хорошим профессионалом. Но служил, к сожалению, Ромулу вовсе не в первую очередь. А никого лучше не было и не предвиделось. И бедный император как-то даже пришел к выводу, что это не так и плохо. Хотя бы была уверенность, что его не перекупят «честные и благородные» советники, что он не поддастся обаянию со-Яруна и уж точно не станет служить Золотым Туманам. А это уже не мало. Да и с волками, засевшими на Хребте Дракона, можно договориться. Вроде бы. Ларама обмана там не чуяла. С другой стороны, а зачем им обманывать? Их желания и желания Ромула сейчас совпадают. Очередная дебютантка выдержала паузу, кланяясь, каким-то чудом не выронила грудь из-за корсажа и гордо ушла. – И за кого они меня принимают? – спросил сам у себя Ромул и едва сдержал злорадную улыбку. Танцевать с этими девицами он не собирался. На первый танец были заранее составлены пары, чтобы какая-нибудь особо невезучая дебютантка не осталась без партнера и не была вынуждена с позором подпирать стену. А на все остальные у Ромула была отговорка – у него болела нога, якобы раненая очередным возжелавшим императорской смерти недоумком. Главное, не забывать все время хромать на одну и ту же, а слухи быстро разнесутся и обрастут подробностями. Так что раненый император немного посидит, полюбуется первым танцем. В соседний зал к столам с разбавленным «женским» вином и мелко нарезанным сыром он тем более не пойдет, демонстративно хромая, скроется в комнатке за троном. А один из стражников с удовольствием проговорится, что накладывать уменьшающее боль плетение. И если после этого какая-то дуреха все-таки наберется наглости и попытается пригласить раненого императора на девичий танец, ее с удовольствием заклюют другие цыплята, вместе с прочими «сочувствующими». Давать кому-либо повод вообразить, что понравилась самому императору Ромул не собирался. Если уж их родители хотят выдать дочек за него замуж, пускай играют честно – приходят и пытаются заключить какой-то договор, а не подсовывают декольтированных дурех, верящих в сказку о чайке-деве, в которую безумно влюбился император, едва увидев ее обнаженной. – Лишь бы не начали голышом по дворцу бродить, – пробормотал Ромул, когда последняя дебютантка, наконец, убрела к стене, дожидаться кавалера и начала танцев. – Хватит с меня этих безумных невест. Невесты из дворца все еще никуда не делись. Нескольких удалось выдать замуж, остальные затаились и теперь стараются пореже попадаться императору на глаза. То ли так понравилось жить во дворце. То ли надеялись усыпить бдительность Ромула, а потом предпринять какую-то глупую атаку. Да хотя бы с теми же духами с приворотом. А единственная девушка, от которой не хотелось избавиться, вежливо улыбалась и делала вид, что не поняла намеков, которые Ромул на нее вывалил, подогрев собственную храбрость каким-то особенным пивом, принесенным Меженом. Возможно, и хорошо, что делает вид, будто не понимает. Если честно, Ромул слабо представлял, что будет делать, если она однажды чудеснейшим образом поймет. Наблюдать с возвышения за танцующими парами оказалось скучнейшим занятием. Да и трон оказался вещью очень неудобной, даже подложенная подушечка не спасала от желания побыстрее с него встать. А когда такая возможность появилась, хромал император очень натурально, умудрившись отсидеть правую ногу. В комнатке за троном кроме кувшина с водой, другого с вином и мясной нарезки обнаружились Межен, Тиваш и со-Яруна. Последний якобы уже три дня был смертельно болен и даже по очереди вызывал к себе родственников. Выглядел он при этом здоровее некуда и с удовольствием пил вино. – Хм, – оценил увиденное Ромул. – Мы просто не хотели отвлекать вас от бала и этих безумных женщин, которые его организовывали и приглашали дебютанток, – сказал Тиваш. – Да и ничего нового не произошло. – Вас просто в очередной раз хотят убить, – глубокомысленно сказал Межен, помахав куском мяса. – Мне сделали очень заманчивое предложение, – добавил со-Яруна. – Три дня назад, – догадался Ромул. Действительно ведь, ничего особенного. Несмотря на то, что все прекрасно знали, что щиты от демонов над городом держатся практически на плечах императора, все равно довольно часто находились недоверчивые «умники», желающие проверить что будет, если эти плечи убрать. Почему-то множество людей считали, что столь смутные времена предназначены для того, чтобы взять и возвыситься, причем, возвыситься не куда-нибудь, а сразу на трон империи. И ладно бы у них была реальная сила, чтобы этот трон удержать. Заговоры изобретали сплошь какие-то наивные придурки, уверенные, что стоит только заполучить этот трон, как сразу же волшебным образом появятся готовые служить люди, адмиралы покорятся, пророки провозгласят снизошедшее счастье и спасение, а демоны уберутся в свой мир, поджав хвосты. К счастью, те, у кого была хоть какая-то сила, предпочли затаиться и ждать дальнейших событий. Вот они, видимо, отлично понимали, что их силы недостаточно. И то, что кто-то кого-то объявит потомком императорского бастарда, вовсе не гарантирует то, что следом за ним пойдет народ, о благе которого все эти спасатели якобы заботятся. – И кто на этот раз? – спросил Ромул. – Да какой-то идиот, уверенный, что он настоящий сын Малена и что его с вами просто в младенчестве поменяли местами, – ответил Тиваш. – Мы его пока не трогаем, желающих поверить в подобную сказочку немного на самом деле. Гораздо интереснее, кто ему эту сказочку рассказал и как убедил в правдивости. Ну, не способен он сам до подобной глупости додуматься, да еще и поверить в нее на пустом месте. Так что нам очень нужно, чтобы вы во время девичьего танца вышли на балкон и сделал вид, что разговариваете с кем-то стоящим в тени. Уважаемый прим со-Яруна как раз рассказал нескольким любопытным людям, что вы наняли умелого мага-поисковика. И что ищет он ваших родственников. Причем, как настоящих, так и фальшивых. Зачем ищет, непонятно, но фальшивых точно не для того, чтобы принять в семью и объявить наследниками. Так что… – Вам интересно, кто куда после этого разговора побежит и что предпримет, – понял Ромул. – Да. И в первую очередь интересно куда и кого отправит «настоящий сын Малена». Хотя, скорее всего, сам куда-то отправится. Не нравятся мне эти сказочники, – сказал Тиваш, и Ромул только кивнул. Хоть какое-то развлечение. А дуреха, возжелавшая танца с императором, все-таки нашлась. Точнее, нашлась какая-то немолодая родственница этой дурехи, буквально дотолкавшая ее до Ромула. Император вежливо отказал несчастной девушке, сославшись на усталость. Многообещающе улыбнулся ее родственнице. А как только начался танец, опять исчез в комнатке за троном. Из нее он вышел в короткий коридорчик. Старательно хромая дошел до балкона и тихонько с кем-то там «поговорил», точнее, рассказал короткую и очень пошлую версию сказки о деве-чайке. Несуществующий собеседник ничем не выдал своего присутствия, и Ромул спокойно ушел, размышляя о том, кто же и по какому срочному делу исчезнет из дворца. А вернувшись в бальный зал, увидел запропастившихся невест. Они стояли разноцветной стайкой ближе к правому дальнему углу, выгодно выделяясь на фоне цыплят-дебютанток, и о чем-то разговаривали. И среди них даже была Радда, серьезная и прекрасная в темно-зеленом платье. И это было странно. Ей было вовсе не обязательно появляться на этом балу. Ее имя не называли при входе. Ей наверняка не выдавали книжицу для записи танцев. И… – Дева-чайка пришла, когда бал был в самом его разгаре. Тихонько проскользнула мимо стражников, которым даже не пришло в головы остановить такую красавицу, надела туфельки и гордо вплыла в зал. И все взоры мужчин разом сошлись на ней. А император узнал в этой деве незнакомку, сбежавшую от него на пляже, – зазвучал за спиной голос невидимой Ларамы Ромул улыбнулся краешком губ. – А эти девы просто пришли потанцевать, – сказала Ларама. – Как и та, чайка которая. Умнеют. А в сказке, той, которую придумал светловолосый менестрель, дева-чайка вовсе не танцевала на балу с императором и не убегала от него, прыгая с балкона и превращаясь в птицу. В той сказке он не посмел ее пригласить, чтобы не привлечь излишнее внимание к девушке. Он ее нашел потом, на том самом пляже и предложил потанцевать. А мелодия лилась из раковины. Менестрель тоже был не глуп и понимал, что родителям дочерей, вошедших в возраст невест, нельзя давать времени все выяснить про прекрасную деву до того, как состоится свадьба. Потому что тогда она может и не состояться. – Хм, – отозвался Ромул. – А кто поменял окончание сказки? – Да кто ее знает? Сама как-то поменялась. Слушающим, видимо, не хватало погони, поисков всей империей и счастливо воссоединения, когда император уже отчаялся. Вот сказка и изменилась. Ромул улыбнулся и подумал, что идея с танцем под звучание волшебной раковины не так и плоха. Впрочем, раковину можно заменить на обыкновенный амулет из тех, которые грустные девы хранят в шкатулках, чтобы послушать музыку, когда очень хочется. Глава 2 Грядет буря Врываться посреди ночи в девичьи комнаты – нехорошо. Но насколько это нехорошо, Ромул понял только в тот момент, когда ему в кадык уперся кончик тонкого лезвия, а милая девушка, которая только что спала, превратилась в злобно глядящую фурию. – Это я, – осторожно сказал Ромул, вопреки здравому смыслу с интересом наблюдая за тем, как с девичьего бедра медленно сползает покрывало. Радда печально вздохнула, убрала от шеи императора меч, с которым, видимо, спала в обнимку, и вернула покрывало на место. – Что вы здесь делаете? – спросила севшим ото сна голосом. – Пришел пригласить вас потанцевать, – признался Ромул, распрямляясь. Похоже, будить Радду, погладив ее по щеке, было не лучшей идеей. Впрочем, Ромул сейчас даже засомневался, что идея пригласить ее потанцевать на балконе под звездами была такой уж хорошей. По крайней мере, надо было ее предупредить. А то от неожиданности могла и голову случайно снести. А потом оплакать. А уж сколько это доставит проблем разным людям, начиная от со-Яруна и заканчивая волками, сбежавшими на Хребет Дракона… Ромул даже улыбнулся, представив, как они все забегают. Правда, остаться без головы даже ради этого как-то не хотелось. – Потанцевать? – удивленно переспросила девушка, расправляя покрывало на поджатых ногах так, чтобы ночной визитер даже при всем желании не мог ничего предосудительного там рассмотреть. Мстительное покрывало тем временем стало сползать с груди. Справа. Слева оно было прижато рукой. – Да, – подтвердил Ромул. – На большом балконе, выходящем на внутренний дворик, тот, который со всех сторон обнесен стенами. Там моя матушка любила читать. И старая липа как раз цветет. – И кузнечики на скрипочках играют, – серьезно сказала Радда. – Под их музыку и будем танцевать. – Ну что вы, – оскорбился Ромул. – У меня амулет с мелодией есть. Межен принес. Радда тихонько фыркнула, а потом величественно велела: – Выйдите, дайте мне одеться. И Ромул послушно вышел. В потайной коридор. Закрывать за собой замаскированную среди деревянных панелей дверь он не стал. Просто прижался спиной к стене и закрыл глаза, напоминая себе, что благородные мужчины за прекрасными женщинами не подглядывают. Ну, разве что случайно увидят на пляже. Да и там сказочный император не стал подсматривать из-за камня, а сразу же вышел. – Решив посмотреть вблизи, – тихонько пробормотал Ромул и улыбнулся. Собиралась Радда недолго. А когда зашла в коридор, оказалось, что платье для танцев на балконе она сочла излишеством, предпочтя то ли мальчишечий, то ли волчий темный костюм. И даже меч с собой взяла, хотя сама говорила, что мечник так себе, ну, видимо, в сравнении с другими волчицами. Еще Радда взяла связку амулетов, половину из которых тут же повесила на шею Ромулу, заявив, что так ей будет спокойнее. Щиты Ларамы, конечно, хороши. Но, как показала практика, и их можно разрушить, если приложить усилия. Ромул не возражал. Предложил девушке локоть. И когда она чинно положила на предплечье свою руку, повел по коридору. Старому и не шибко чистому, хотя ему и не давало совсем уж зарасти грязью какое-то плетение. Ничего интересного, кроме попадавшихся по пути дверей и слуховых щелей в этом коридоре не было. Радда от скуки даже зевать начала. И смущаться из-за этого. Зато на балконе ей понравилось. Днем на этом балконе можно было читать или пить чай, потому что солнце на него заглядывало только ближе к вечеру, да и то, совсем ненадолго. Сначала ему мешали вьющиеся розы, посаженные в огромные кадки и красиво оплетшие сооруженные специально для них решетки. Они превращали балкон в этакую арку и днем здесь наверняка было гораздо красивее, чем ночью, не зря это место так любила покойная императрица. Потом солнце, заглянув на балкон, пряталось за стенами и деревьями, и постепенно опускалось в море. А с балкона можно было любоваться закатом. Любоваться звездами тоже ничто не мешало, как и тонким серпиком луны, почему-то перевернутым лодкой. – Рога небесной коровы, – сказала Радда. – Моя нянька любила рассказывать сказки об этой корове. И лучше бы там действительно была она, а не отражение луны, или даже нескольких разных, в разное время, из других миров. Хотя красиво. Но знать, что это все фальшивое и на самом деле у нашего мира нет ни звезд, ни луны, ни даже солнца… Радда вздохнула и понюхала едва раскрытый бутон розы. Потом тряхнула головой, улыбнулась Ромулу и бодро добавила: – Зато липа настоящая и пахнет она очень приятно. Ромул кивнул, достал из кармана амулет с мелодией и поставил его на плетеный столик. В музыке Межен толк знал. И мелодия, тихонько зазвучавшая из амулета, была под стать балкону и ночи, хотя и напоминала ту, которую играют при танце «семь шагов». Ромул шагнул к девушке и предложил руку. Она вложила ладошку ему в ладонь и шагнула навстречу. И оказалось, у волчих костюмов есть большое преимущество перед бальными платьями. У этих костюмов не было жесткого корсажа, который, как просветила Ромула мать, не позволял всяким глупым неумехам горбиться, даже сидя. Точнее, особенно сидя. Потому что если сидеть недостаточно прямо, он неприятно впивался в тело в самых неожиданных местах. Ромул тогда девушкам посочувствовал. И даже не подозревал, что этот же корсаж делает танец менее интригующим делом, чем он мог бы бить. Потому что колет ладонь и отвлекает от партнерши. А еще он слишком жесткий и не дает почувствовать, что под рукой женская спина. – Ромул, вы увлекаетесь, – сказала Радда, когда мужчина практически прижал ее к себе. – Простите, – пробормотал император ей в висок. Радда вздохнула, остановилась и прикрыла глаза. Еще и нахмурилась при этом так, что Ромулу захотелось еще раз извиниться и отпустить ее, пообещав больше не прикасаться. Показалось, что если этого не сделать, она сейчас попросту сбежит. Не только с балкона, но и из столицы. – Ладно, – сказала она решительно, открыв глаза. И смотрела при этом в лицо императору, прямо и даже с вызовом. – Ромул, если хотите, я буду вашей любовницей. – Хочу, – признался мужчина. – Вот только, боюсь, вам этого не хочется. А брать в любовницы девушку только потому, что это поможет ей работать… – Болван! – сказала девушка и, выскользнув из рук Ромула, гордо ушла. И даже не обернулась ни разу. – Не понимаю женщин, – пробормотал мужчина. Посмотрел на фальшивую луну. На все еще изливавший мелодию амулет. На кадку, за которой стояла корзинка с не пригодившимся вином. И пришел к выводу, что действительно болван. Вряд ли эта гордая дева еще раз предложит. А предлагать ей что-то большее… ну не самоубийца же она. Вон родители, которые поумнее, даже своих дебютанток не привезли, сославшись на болезни. Количество заболевших дебютанток в этом году вообще превысило всяческие разумные пределы. И ладно бы заболели те, кому надо было добираться издалека и они опасались повстречать среди моря свалившееся с небес чудище. Половина девушек живущих в столице заболели. А Межен еще и рассказывал, что часть из них родители срочно рассадили по кораблям и отправили подальше от дворца. – Потому что охота на императора началась, – мрачно сказал Ромул. – И охотники не постесняются уронить неподходящую для их планов красавицу из окна. Пока слишком много разных группок, мечтающих подобраться поближе к трону. И вряд ли хоть одна из претенденток на меня хоть в какой-то безопасности, но многие этого не понимают. Да и нельзя ему было отдавать предпочтение какой-то группке, выбирая их кандидатку в императрицы. Разве что хочется от этой группки избавиться. Ее живо проредят менее везучие конкуренты, не постеснявшись для этого объединиться. Они, может, еще бы подумали, если бы невеста была дочерью хотя бы прима, с реальной силой, а не такого, у которого только титул остался. Ну, или дочкой адмирала. Но, к несчастью для всех, ни у примов, ни у адмиралов не было подходящих по возрасту незамужних дочерей. А до племянниц дело пока не дошло, да и не столь надежная привязка эти племянницы, как показывает история. Впрочем, и дочери бывают разные. Зато против той же Радды объединятся абсолютно все. И это самое печальное. Если бы было хотя бы три сильных группы, она бы была подходящей для императора невестой. Никто бы не захотел усиливать соперника и девушка, не связанная ни с кем из них – отличная кандидатура. Точно как когда-то юная Кадия. А сейчас ситуация совсем другая, ни у кого нет достаточной силы для того, чтобы другие задумались о том, а стоит ли развязывать с ним войну. Император хмыкнул и забрал со стола мгновенно умолкший в ладони амулет. – Интересно, кто первый сообразит сделать любимую дочь молодой и красивой вдовой? – спросил сам у себя Ромул, направляясь к потайному коридору. – И как это событие использует? Попытается заключить через брак союз с кем-то или захомутать меня? Мысль была интересная. Еще интереснее была мысль попросить защиту для Радды у Кадмии Ловари, пообещав ей за это… – А что я могу пообещать? – задал следующий вопрос самому себе император. – У меня даже глава службы контроля и защиты мало того, что временный, так еще и подчиняется этой волчице больше, чем мне. И с этим следовало что-то сделать. Но Ромул не представлял что. Союзников, объединившись с которыми можно было бы попробовать сыграть против людей, находящихся сейчас на Хребте Дракона, попросту не было. А если и был кто-то способный рискнуть и даже набрать силы… то Ловари с ее волками, невесткой и призраками все равно была более надежной. Интуиция, или что там у него было, Валада, к сожалению, не подвела – они все немного опоздали. Опоздали с разворачиванием сигнальной и защитной линий. Опоздали с завершением грандиозного артефакта. Опоздали с вручением его людям, способным удержать. Собственно, бесполезно возводить вокруг города стены, если то, от чего они должны защищать, уже находится в самом городе. И проверки не помогли – всех проверить попросту не успели. Да и не знали на самом деле, что следует искать. А в тот день как раз пришли просители. Отменять это мероприятие так и не рискнули, хотя Валад настаивал. Собственно, никто и не надеялся, что какие-либо хитроумные враги не сочтут его отличным поводом для того, чтобы явиться во дворец и попытаться навредить. Ну, хотя бы убить со-Ялата. Поэтому Лиин на трон в приемный зал не пустили. Вместо нее усадили замаскированную с помощью парика и грима южанку-волчицу, нежно поглаживающую подушечку, засунутую под платье на животе. Простенькие решения этой храброй девушке разрешили принимать самостоятельно. Горожане традиционно приходили в этот день, чтобы выпросить для новорожденного имя покрасивше, решить спор о том, чей гусь жирнее, а у кого кошка орет противнее, пожаловаться на непомерные налоги и разбившую расписной горшок невестку, а то и задать животрепещущий вопрос вроде: почему у моей жены суп всегда недосолен? Если бы пришли с чем-то важным, волчица должна была, сославшись на усталость, уйти отдыхать. Посоветовалась бы с Лиин, наблюдавшей за всем через смотровые щели под потолком. Ну, или с кем-то разбирающимся в возникшей проблеме. Вернуться и дать ответ. В теории все было легко и просто. На практике тоже, хотя время от времени волчице приходилось старательно давить смех. В комнатках, из которых можно было наблюдать за происходящим в зале, на всякий случай сидели воины и маги, готовые тут же атаковать любую опасность. У волчицы был мощнейший щит. За троном стоял Каран Веливера, готовый реагировать как угодно и на что угодно. Людей, входящих в ворота дворца, проверяли как только могли. И все равно упустили устало бредущего дедка с маленькой шкатулкой в заплечной сумке. Нет, дедка, конечно, обыскали. И даже шкатулку открыли, но ничего, кроме жемчужин, там не нашли. Жемчужины были небольшими, почти сплошь неправильной формы и в то, что он своими руками их наковырял из раковин, выловленных в речке, причем ковырял эти раковины половину жизни, верилось без труда. Речные жемчужницы не такое и редкое дело. Просто рядом с селениями их давно выловили. А идти куда-то дальше большинству людей лень, этот жемчуг недостаточно дорог, чтобы ради него преодолевать препятствия и терпеть лишения. Правда, если насобирать хотя бы такую вот шкатулку – это уже какое-никакое, но состояние. На приданое любимой внучке точно хватит. И на то, чтобы опасаться воров. Так что история деда, решившего напроситься на корабль владычицы, идущий к острову Второй позвонок, никого на воротах не удивила. Старик внимательно выслушал воина, объяснявшего ему, куда идти дальше. На полпути, правда, устал, и сел на скамейку отдохнуть, поводя равнодушным взглядом более шустрых претендентов на внимание Лиин со-Ялата. А потом, когда эти претенденты то ли закончились, то ли застряли в воротах из-за кого-то пытавшегося протащить что-то опасное или запрещенное, встал, огляделся и неожиданно шустро для своего возраста побежал между жасминовыми кустами к видневшейся невдалеке стене, оплетенной плющом. Возле нее он шлепнулся на четвереньки. Немного поползал, щупая плющ и тихонько ругаясь. Потом, наконец, что-то нащупал, безжалостно оборвал зеленые плети, обрезав ножом те, которые не хотели рваться, вынул три металлических трубки из обнаружившейся за этими плетями решетки и ужом проскользнул в довольно узкую щель. Трубки он приладил на место, когда был уже внутри. И плющ попытался поправить. Впрочем, если бы кто-то подошел поближе, он бы без сомнений заметил, что что-то не так. И старику с этим не повезло. Потому что задумчивой Ирьене со-Муран, захотелось погулять именно там. Не просто так захотелось. На самом деле она задумывала нехорошее – без спроса влезть в библиотеку и поискать приключенческие романы, желательно про любовь. Нет, она могла бы попросить и ей бы их дали. Но девушка подозревала, что после этого ее кто-то обязательно обсмеет. Отец всегда ругался из-за этой ее слабости и утверждал, что так оно и будет. А Ирьене этого не хотелось. Так что она брела, пыталась вычислить окно библиотеки и длину лестницы, которая до него достанет, и об срезанную плеть плюща попросту споткнулась. Возле плети девушка присела, подняла ее и долго рассматривала срез. Нахмурившись, присмотрелась к стене. Сразу же обнаружила место, где плющ явно трогали, чуть ли не ползком к нему подобралась, и, поворошив плети подобранной палочкой, обнаружила решетку. Ее Ирьена тоже потрогала палочкой. Потом зачем-то стукнула по одной из трубок и с удивлением увидела, как верхний конец выскочил из стены. Упасть этой пакости девушка не дала. Вдруг упадет слишком громко? Приладила все на место, встала, отряхнула колени и решительно пошла искать либо подруг, либо учительницу, либо кого-то еще знакомого. Потому что все было слишком подозрительно. И в том, что вчера еще плющ никто не трогал, Ирьена могла поклясться. Вчера она тоже здесь гуляла, размышляя, стоит ли в библиотеку лезть ради такой ерунды, как какие-то романы. И даже решила, что не стоит. Правда, тут же передумала, как только Оринка всучила свой ключ и пообещала, что благодаря ему защита библиотеки пропустит Ирьену без каких-либо сложностей. А Ирьена подруге так и не сказала, что нужны ей вовсе не учебники по травам. И что в библиотеку она собирается сходить когда там никого не будет. Потому что стыдилась своей страсти к приключениям и романтике. Оринка бы ее обязательно обсмеяла. Только вовсе не из-за любви к неподобающим книгам. Скорее из-за того, что она эту любовь собирается скрывать всеми силами. Камена, выслушав рассказ о подозрительной решетке и срезанном плюще, похлопала глазами, прижав палец к нижней губе. Потом встряхнулась, как кошка, попавшая под дождь, и с ней произошла самая удивительна метаморфоза, из всех, что Ирьене доводилось видеть. Камена вдруг как-то стала выше ростом. Рассеянный взгляд стал тверже и уверенней. Она топнула ногой, развернулась и куда-то пошла. Ирьена рысью побежала за ней, пока не отстала. – Надо мастеру Микалу сказать, – уверенно произнесла Камена, когда подруга ее догнала и пошла рядом. – Он защиту там плел и может понять, почему она не среагировала. Еще… Навстречу шел русоволосый парень с вышитой белой волчьей головой на рукаве. Камена заступила ему путь и тоном человека, имеющего право раздавать распоряжения, велела: – Скажи своему начальству, что у правой башни внизу под библиотечными окнами кто-то нашел решетку и, судя по тому, что прутья там вынимаются, а плющ срезан, наверняка проник во дворец. Бедный волк даже вопросов задавать не стал, сорвался с места и галопом умчался. – Вот, главное не говорить ничего лишнего, – сказала Камена, улыбнулась и пошла дальше. Ирьена мысленно ею восхитилась. Мастера Микала они нашли в учебной комнате со-Ялата. И там к тому времени собралась куча народа. Видимо, волк бегал очень быстро, а его начальство сразу же разослало подчиненных во все стороны. Ирьену расспросили, убедились, что никого она не видела. А то, что с плющом что-то не так не сильно заметно. Завянуть он не успел. – Значит, поврежден недавно и либо собираются очень быстро действовать, либо надеются затеряться во дворце, – проворчала Ловари. – Он у нас недостаточно большой, – напомнил ее сын. – Но у нас здесь то просители бродят, то кандидаты в слуги. Желая и умея можно некоторое время продержаться. Главное, чтобы внешность была понеприметнее и… Впрочем, ерунда. Плющ бы нашли и никакая внешность бы не помогла. Значит, это точно не шпион. Где Лиин? – Валад ее в центральную комнату повел, к остальным нашим беременным. Он их, в случае чего, защитить сможет, – отрапортовал бывший придворный маг и подмигнул Юмилу. Он в ответ скривился, но бежать и спасать жену от учителя не стал. – Девочка в приемном зале… – напомнила Мелана. – Думаю, она, как раз, в полной безопасности. Иначе нет смысла пробираться тайком, зашли бы в виде просителей и атаковали. И щиты у нее неплохие, – опять заговорил маг. – И приказ в случае чего падать и нырять за трон, – добавила Кадмия. – Да и Каран там. В общем, не думаю, что это на нее будут покушаться. Мне другое интереснее, как кто-то смог незаметно подпилить, или что там сделать с решеткой? И почему ее не замуровали? – Специально, – сказал седой ночной волк. – Ловушка на любителей проникать тайком. А вот почему не сработала сигнальная нить? – Может, ее как-то отодвинули, не повредив? – задумчиво сказал Микал. – Я бы смог… если бы у меня была возможность изучить. Хм… проще все-таки отвести энергию, но это я учел и заметил бы. Он потер подбородок. Девушек, застывших чуть в стороне от обсуждающих ситуацию людей, чуть не сбил с ног еще один молодой ночной волк. – Деда не хватает, – выдохнул он. – С жемчугом. Причем, жемчуг там обыкновенный, и шкатулка обыкновенная, а дед до приемного зала не дошел. И… и еще через некоторое время, словно специально, один идиот-купец пытался зайти с амулетом на шее. Защитным, но слишком мощным. – Вряд ли совпадение, – проворчала Ловари. – Так, ищем деда с жемчугами. Перекрываем все, что только можно, даже воздуховоды… Купец где? – В подвале, справа от солений, – ответил волк. Ловари нахмурилась, ей показалось, что она что-то вот только что упустила. Что-то важное. А Микал, всегда и везде отлично ориентировавшийся в пространстве, задумчиво произнес: – А ведь это недалеко от библиотеки, чуть ли не под ней. И все слуги знали, что разных буянов запирают именно там, чтобы остыли в прохладном помещении. – Проклятье. – Я к купцу, – сказал бывший придворный маг. – Не один, – остановила его Ловари. Посмотрела на Ирьену и Камену, которых так и не отпустили. – Девушек в центральную комнату. Защитникам вели быть готовыми, возможно, кто-то просто уверовал в кристалл, на котором вся наша сила держится и пришел его то ли воровать, то ли уничтожать. Из дворца никого не выпускать. Маг кивнул и ушел, поманив за собой Ирьену и Камену. Следом сразу же бросились пятеро ночных волков. А остальные остались, и уже выходя, Ирьена успела услышать, что в первую очередь усилят защиту и пошлют какую-то птицу в какую-то школу. Девушек бывший придворный маг на полпути к самой защищенной комнате дворца передал одному из своих учеников и велел поспешить. Сам же пошел в подвал, не желая терять время. Но все равно не успел. Расспросить купца о причине его странного поведения не получилось. Кто-то свернул этому несчастному шею. Причем, на его лице застыло такое удивление, словно ему пообещали золотые горы и он был уверен, что его пришли освобождать. Мирак покачал головой и присел возле тела, лежащего на земле. – Где его амулет? – спросил, вроде бы бездумно, глядя на лицо трупа, а на самом деле больше принюхиваясь к знакомому сладковатому запаху. Сопровождавшие волки переглянулись. – Наверное, в том помещении, где и отобранное у просителей оружие, – ответил один из них. – Понятно, – прошептал маг. Потрогать лежащее на полу тело он так и не решился. Тот, кто убил купца, вполне мог додуматься повесить на него какую-то ловушку. А может, и не догадался, может, попросту быстренько провел сокращенный вариант ритуала для сбора энергии, фактически принеся несчастного подельника в жертву. И ушел, посмеиваясь над человеческой жадностью и наивностью. – А может, и совместил, – решил Мирак и встал на ноги. – В подвал никого не впускать, особенно сюда. Потом попросим кого-то из призраков посмотреть на тело. От него воняет демонами. Волки опять переглянулись. – Я пойду, скажу, – решил один из них и, не дожидаясь особых указаний, убежал. – А мы идем искать амулет. Вдруг он его не просто так принес, не только ради того, чтобы привлечь к себе внимание. Волки промолчали и пошли следом за магом. Оружие охранял юнец, почти мальчишка, но зато самый настоящий огненный маг. Причем, сильный и талантливый, судя по тому, что ему уже в этом возрасте что-то доверяли. На Мирака он уставился с таким обожанием, что бывшему придворному магу даже стало неловко из-за того, что он это юное дарование если и видел, то не запомнил. – Никто не пробовал зайти? – спросил Мирак. Мальчишка помотал головой и ответил: – Вообще никто. И сигналку не трогали, я нить пустил чуть выше уровня колен. Даже если кто-то додумался взломать окно и тихонько залезть, я бы узнал. Мирак мальчишку похвалил и велел открыть дверь. Амулет валялся там, куда его бросили. Прямо посреди стола, чуть правее россыпи самодельных «охотничьих» ножей и нескольких хорошего качества, выглядевших на этом столе несколько неуместно. Сигнальную нить мальчишки действительно никто не тревожил. Заложенное досками и решеткой окно было целое и невредимое. А вот амулет вел себя странно, он светился и вяло шевелил клубком нитей из поврежденного плетения. – Зараза, – пробормотал Мирак, посмотрел на юное дарование, с любопытством заглядывающее в помещение и велел ему позвать кого-то постарше и поопытнее. А еще сбегать к страже и сказать, чтобы пока никого пускали. Мальчишка с топотом умчался. Один из волков побежал следом, докладывать начальству и усиливать всевозможные меры предосторожности. А бывший придворный маг с еще одним волком остались. – Может, его накрыть чем-то, – спросил волк. Дар у него был слабенький, но его вполне хватало, чтобы видеть, что с амулетом творится что-то не то. – Боюсь, оно только подпитается. Связать я его не рискну. Не факт, что даже у Микала бы получилось, а он в сплетениях и расплетениях явно талантливее и опытнее, чем я. Так что будем просто ловить и перенаправлять энергию. И надеяться, что ее там не столько, чтобы разрушить полгорода. Волк только кивнул. Население дворца со-Ялата забегало. Слуги потихоньку переместились поближе к кухне, откуда можно было как сбежать, так и спуститься защищенный подвал, в зависимости от ситуации. У ворот возмущались люди, которых не пустили к хозяйке пожаловаться и потребовать справедливости. Ночные волки, да и не только они, рыскали по коридорам, заглядывали во всевозможные комнаты и даже ходили по пыльным тайным переходам, пытаясь отыскать запропастившегося деда с жемчугами. Но он словно стал невидимым. Или испарился. Или знал о дворце что-то такое, чего не знал никто. Собственно, любой чужак был бы сразу же пойман и допрошен, любой, кто нацепил на себя иллюзию – тоже. Но почему-то не было ни тех, ни других. – Что-то мы упускаем, – сказала Кадмия Ловари, в который раз рассматривая планы дворца, со всеми пристройками, подвалами и от руки нарисованными нишами для подслушивания, потайными коридорами и даже небольшими тайниками. – Мы все стены перемеряли, – напомнил Микал, лично гонявший молодежь с мерными лентами. – Но не мог же он испариться. – Может, в каком-то шкафу сидит, – проворчал Микал. – В женских юбках прячется, – добавила волчица и громко фыркнула. – Что-то мы упускаем, – повторила Ловари, глядя на все тот же план. – Чего-то мы не учли. – Может, он все еще по подвалам лазит? Или вообще застрял в каком-то вентиляционном отверстии и мы об этом узнаем, когда завоняет, – проворчала Мелана. – Хотя… Кадмия, а ведь мы высоту потолков не перемеряли. И печные трубы не перекрыли, а ведь при желании и там можно пролезть и… помнишь проект того безумца, считавшего, что если пускать дым между полом и потолком верхней и нижней комнат, будет гораздо теплее в обеих, чем если труба будет идти прямо в стене? Ловари кивнула, ругнулась и огляделась. – Я пойду, предупрежу о такой возможности, – спокойно сказала старуха-призрак, все это время стоявшая в углу возле шкафа и брезгливо рассматривавшая книжные корешки. – Заодно и проверю столь интересную теорию. И, если найду в трубе какого-то таракана, раздавлю, как он того и заслуживает. – Только не до смерти, нам его расспросить надо! – воскликнула Кадмия, но призрачная дама уже исчезла и было совсем непонятно, услышала ли она ее или нет. Валад сидел в кресле в самом дальнем и темном углу и тоскливо смотрел на собравшуюся в Центральной комнате компанию. Компании была сплошь женская. Из мужчин здесь вообще были только он сам, еще два мага, один волк-амулетчик и Мален, подозрительно прозрачный и практически невидимый на фоне стены. Все остальные были женщинами. И вызывающая привычное вялое раздражение троица беременных. И четыре чьих-то там жены, Валад принципиально не вдавался в подробности того, чьи именно. И четверка волчиц. И две девчонки приведенные Мираком. И старательно боящиеся служанки в количестве трех штук, вообще непонятно как здесь оказавшиеся. И даже еще трое призраков-защитниц, явившиеся, видимо, по просьбе переживающего за жену Юмила. Он вообще очень просто и легко уговаривал призраков на разные глупости. Женщины в таком количестве в небольшой комнате Валада даже пугали немного. Потому что женщины, даже волчицы, гораздо больше подвержены чувствам и разным глупостям. И если хотя бы одной придет в голову завизжать при виде крошечного паука, в помещении наверняка начнется паника. И успокоить эту компанию будет нелегко. И парализовать их и вычитать нельзя. Особенно беременных. К ним вообще надо относиться бережно. Валаду все, кому было не лень, надоедали лекциями на эту тему. – Проклятье, – мрачно пробормотал мужчина. Прекрасные элана, не менее прекрасные волчицы, волшебницы и даже очаровательные служанки дружно о чем-то щебетали, стоя рядом со столом, смеялись и, похоже, собирались пить чай. Просто пока не решили кого за ним послать. А Валаду становилось тоскливо-тоскливо. И самое обидное было то, что он сам вызвался охранять этот курятник. – Хоть бы что-то уже произошло, – мрачно пробормотал он. – Я тебе произойду, – не менее мрачно произнесли за спиной. Валад оглянулся и увидел еще одну женщину – призрачную. – Высоту потолков здесь мерили? – еще мрачнее спросила она, недовольно уставившись влево и вверх. – И там печная труба, да? Валад проследил за ее взглядом, ругнулся и встал на ноги. А потом, глубоко вдохнув, пошел перемещать квохчущих кур подальше от спрятанной в стене печной трубы. Призрак хмыкнула, опередила его и пропала в стене. Ценные женщины стали задавать глупые вопросы, с большой неохотой отходить от облюбованного стола, а потом еще и пытаться его переместить вместе с собой. Потому что без стола же неудобно. И на пыль, начавшую сыпаться тонкой струйкой в углу, никто не обратил внимания. Сыпалась она совершенно бесшумно. Призрачная женщина из стены выскочила как ошпаренная, рявкнула на Малена, чтобы держал защиту, и опять пропала, утащив за собой еще одну даму-призрака. За стеной что-то громыхнуло. Дружно взвизгнувшие женщины, наконец, осознали, что опасность реальна, оставили в покое стол и побежали сначала вправо, а потом, когда до Валада дошло, что нападение подготовили именно на эту комнату, к двери. К счастью, не возражая и ничего не спрашивая. Перед ними понесся Мален, выставляя щит. Потому что в коридоре тоже кто-то мог ждать. А за стеной еще раз громыхнуло. Струйка пыли превратилась сначала в песок, а потом и мелкие камешки. И ценные женщины еле-еле успели покинуть якобы безопасную комнату до того, как часть потолка рухнула вниз и на полу, среди кусков дерева и камней, заворочалось что-то большое, недовольное и растущее с такой скоростью, что вскоре могло не поместиться в комнате. – Уводите их подальше, а лучше к Ловари с ее компанией, – приказал Валад то ли волчицам, то ли призракам, подмигнул обернувшейся Лиин и решительно пошел обратно. То, что свалилось в комнату, он вполне успел рассмотреть. И был уверен, что позволять ему вырасти нельзя, Потому что тогда от дворца останутся одни развалины. – Проклятье, вот зачем им эти курицы? – спросил сам у себя, закрывая за спиной дверь. Нечто темное, издающее рычащие и хлюпающие звуки, продолжало ворочаться, скребло по полу когтями, чем-то щелкало и вяло шевелило крылом. Пока единственным, но таким огромным, что оно доставало до противоположной стены. – Проклятье, – пробормотал Валад. – Вот так я и знал, что мы не успели. Глава 3 Потери Против двух призраков у немолодого мага не было ни малейшего шанса. Впрочем, у него даже против одного призрака шансов не было, но тогда бы пришлось его убить и не факт, что после этого получилось бы призвать и расспросить. Он, наверняка, позаботился, чтобы ничего не получилось. Или тот, кто его послал, позаботился. Очень уж удивленное лицо у этого несчастного было, когда первая защита, выставленная навстречу прошедшей через стену женщине, осыпалась, не успев даже полностью развернуться. В общем, убить его было несложно. Но надо было захватить живьем. Причем, быстро. Потому что помочь мальчишке, оставшемся один на один с тем, что немолодой маг то ли призвал, то ли выпустил, нарисовав ключ, тоже было надо. Магу, впрочем, тоже было нелегко. Ни печная труба, ни пустое пространство между полом одной комнаты и потолком другой для сражений не были предназначены. В трубе он наверняка бы попросту не удержался на скобах, по которым влез. Он, даже когда открывал заслонку, отделяющую трубу от недопомещения, едва не сорвался. А уж сражаться… Поэтому он выбрал пространство между полом и потолком, хотя перемещаться там мог только на четвереньках. Наверное, думал, что призраки тоже станут ползать. И вовсе не ожидал, что эти две ненормальные мертвые бабы возьмут и начнут летать. Или, точнее, плавать в воздухе, как две больших рыбины. Мужчина успел послать на чью-то голову проклятье. Едва не обрушить на себя толстую балку, удерживавшую пол верхней комнаты. Попытался зачем-то устроить пожар и опробовать все щиты, которые у него были. Но летающие призраки в итоге его обездвижили и связали. А потом попросту бросили, где лежал, просочившись через потолок нижней комнаты. А он остался лежать в темноте, бессильно ругаться, причем, в первую очередь на себя, за то, что взял деньги и возомнил себя могущественным и непобедимым. А еще он остался ждать. Либо обрушения дома. Либо тех, кто придет воплоти и вытащит из предназначенного то ли для подслушивания, то ли для побега места. Нелепейшего места из всех, где ему довелось побывать. И маг чувствовал себя очень глупо. А еще прощался с жизнью, помня, что принес в этот дом. И сожалел, что вообще связался с тем колдуном. Единственное, чего он не делал, это не пытался придумать, как будет врать, изворачиваться и отпираться. Оно ему казалось совершенно ненужным. Потому что он умрет. Вместе с большей частью обитателей этого дома. Он ведь маг, как и они. А тварь очень голодна. И кого жрать, ей абсолютно все равно. Лишь бы вернуть украденную силу и сбежать. Валаду, в отличие от охотниц на немолодого мага, думать о том, как бы случайно не убить противника не надо было. Его гораздо больше заботило то, как бы не дать ему развалить дом, а то и разнести остров в клочья. А о своей жизни он и вовсе не вспоминал. Она, на данный момент, стала бы наименьшей из потерь. Защита поставлена, защитники обучены, а то, что не давало покоя предчувствию или интуиции, наконец, проявило себя во всей красе. Так что можно было спокойно умирать и искать более подходящее тело для возрождения. Более спокойное изначально, способное в любой ситуации мыслить трезво. Собственно, смерть не пугала того, кого сейчас называют Валадом, даже тогда, когда он еще не столкнулся с тем божеством и не обрел уже надоевшую способность перерождаться. Почему-то всегда было страшнее чего-то не сделать. Чего-то такого, на что был способен. Это ведь все равно что в своем развитии взять и отступить на шаг назад, потеряв то, что успел завоевать. Тварь продолжала бить по полу и стенам единственным крылом, то ли застряв в ловушке, то ли неправильно изначально распределив энергию и теперь пытаясь с этим что-то сделать. А значит, она была еще моложе того дракона, с которым столь успешно смогла поговорить Лиин. И это было плохо. Чем дракон моложе, тем он тупее и тем меньше шансов до него докричаться. – Так что проще убить, – пробормотал Валад еле слышно. Он замер у двери, не шевелился, даже старался не моргать, чтобы не привлечь к себе внимание раньше времени. Пускай недодракон пока со своими конечностями разбирается и продолжает биться в истерике. Так он упускает все больше энергии и слабеет. Нет, сильно он не ослабеет, но хотя бы что-то, особенно учитывая, что он и так еле жив. Да и время Валаду было нужно. Чтобы укрепить эту комнату, не дать разрушить ее стены и пробиться куда-то дальше. Выпускать даже слабого дракона было нельзя. – Помочь? – прошептали магу прямо в ухо справа. – Да, – выдохнул он. В недоплетенный паутинный щит сразу с двух сторон полилась энергия. Причем, столько, что даже дракон почувствовал, испугался и заистерил еще сильнее. От него даже куски плоти начали отрываться и расползаться по комнате темными клочками тумана. Одна из призрачных женщин легко эти клочки подхватила и вплела в паутину, нарастив ее сразу на четверть стены и почти закончив рисунок. Осталось только пару петель и… И у дракона, так до конца и не принявшего изначальную форму, наконец, включились мозги. То ли испуг помог, то ли достаточно времени прошло. Валад это сразу понял, как только тварь замерла, а крыло вытянулось, доставая кончиком до правого дальнего угла. – Держите! – велел маг призракам, выпуская паутину, а почувствовав, что отпущенный конец ловко подхватили, вытащил из воздуха сияющий, как росчерк молнии на темных небесах, меч. Божественный подарок, чтоб его. На самом деле и не меч вовсе, так, всего лишь способность придавать такую форму своей собственной силе. Пока резерв не истратишь, будешь с мечом, а как только это случится, останешься без оружия. В общем, полная ерунда из тех, которые боги, обладающие практически безграничными резервами, искренне считают годным оружием. Валад же предпочел бы свой меч. Артефакт, созданный из полосы стали и твари из хаоса, в эту сталь заключенной. Этот меч главное суметь удержать и он никуда не денется, даже если магии совсем не останется. Впрочем, если не удержишь, он покушенца на себя любимого попросту сожрет. Да любого сожрет, кто попробует до него дотронуться без хозяйского позволения. Именно поэтому проклятый бог его отобрал. Не позволил взять с собой даже в ослабленном виде. Не хотел, чтобы после очередной смерти посланника разразилась еще и война то ли против меча, то ли за меч. Тот меч был слишком сильным артефактом для этого еле живого мирка. – Проклятье, – сказал маг. Паутина, наконец, оплела все стены, потолок и пол, отделив эту комнату от остального мира. А дракон, вопреки надеждам, что он захочет принять более-менее похожий на изначальный вид и эту аморфную массу, торопливо выращивавшую полный комплект крыльев, лап и хвоста можно будет попытаться убить, ситуацию оценил правильно. И первым делом бросился не на Валада с его недомечом и даже не на призраков, а на паутину. Видимо, решив, что для начала и столько энергии для пополнения запасов хватит. Призраки ситуацию тоже оценили правильно и, пока Валад, ругаясь от всей души, пытался отрубить крыло или хотя бы отвлечь тварь от защиты, ударили дракона по морде. Дракон проглотил подачку и с интересом обернул страхолюдную морду к мечу из силы, почуяв самый сильный источник в помещении. – Проклятье, – повторил Валад и ударил еще раз, вложив всю силу и злость, что у него были. И крыло отвалилось, беззвучно. И сразу стало расползаться все там же темным туманом. А призраки его подхватили и оттащили подальше от обижено заоравшей твари, чтобы не приросло. Правда, ослабел обескрыленный дракон не сильно. Того, что у него осталось, все еще хватало, чтобы развалить и дом, и половину острова. И выпускать его по-прежнему было нельзя, а как убить и растащить на неопасные клочки силы, Валад уже не представлял. Но это не значило, что он собирался сдаваться и стоять на месте, ожидая, пока дракон поджарит, вспомнив, что вообще-то он тварь огнедышащая. Или раздавит, пытаясь сожрать проклятый меч. Из обрубка крыла клочками сочилась сила. Дракон замотал башкой. Боль он вряд ли ощущал, скорее неудобство и еще больше возросший голод. А потом принял решение и по-змеиному выбросил вперед голову, пытаясь все-таки проглотить паутину защиты, прежде, чем связываться с более сильным и кусачим источником. Призраки отвесили дракону оплеуху остатками его же крыла. Часть он успел проглотить, зато остальная часть вбила его голову в тело так, что шея стала короче в два раза. Дракон облизнулся раздвоенным языком, уставился на Валада и тихо засвистел. – Щит держите, – сказал маг призрачным помощницам и бросился к дракону. А за спиной пахнуло жаром и комок огня расползся по паутине. И Валаду наконец-то стало весело. Битва же. И можно сбросить злость, не боясь что-то нечаянно сломать. И забыть на время обо всех проблемах не просто можно, а необходимо. Если не забудешь, шансов победить не будет. А это тело ему все равно никогда не нравилось. Мальчишка был слишком смазлив, слишком нетерпелив, да еще и недостаточно силен. В предыдущем теле он бы этого дракона скрутил в бесформенный ком, не особо напрягаясь. Жаль, что оно так не вовремя заболело и это совпало с пришествием очередного носителя силы божественного демона. На самом деле, сильного носителя, куда этому дракону. А никого способного помочь рядом не оказалось. Впрочем, он бы, наверное, в любом случае никого звать не стал. Тварей, выросших из людей, отдавших свое тело демону, он никогда не любил и предпочитал их давить самостоятельно, и как можно быстрее. Не давая жрать и расти. И иногда тому, кого сейчас зовут Валадом, было даже интересно – а соображает ли король Золотых Туманов, что столько веков пытается сотворить? И знает ли, что если бы этих тварей в империи не убивали раньше, чем они стабилизируются и станут по настоящему сильными, а то и разумными… Вот знает ли этот недоумок, что пытается множить себе конкурентов? Причем, конкурентов не просто привязанных к демону, а слившихся с ним. А значит, значительно и значительно сильнее, чем король. И что если бы их не убивали, божественный демон с радостью бы порвал привязь, разделился между этими своими «детьми» и оставил бы короля с носом. Или скорее сожрал бы в первую очередь. Впрочем, просвещать короля на этот счет никто не собирался. А то он ведь мог додуматься впустить демона в себя, слиться с ним окончательно. Просто для того, чтобы стать еще менее смертным. А в то, что он не сумеет сохранить при этом большую часть себя самого, король мог и не поверить. Ну, или счесть это достойной платой, как и многие до него. – Идиоты, – прошептал Валад и рубанул недомечом дракона по лапе, никакого результата этим не добившись, но опять сумев отвлечь его от паутины и заставив плюнуть огнем, на этот раз расползшимся по щиту, растянутому над головой помощницами. – Как же я это ненавижу. Дракона надо было ослабить. Иначе убить его не получится, даже вложив в удар самого себя. Впрочем, он это и так знал. Еще в тот момент, когда выгонял из комнаты ценных женщин и прочих девиц. Сорра, несмотря на большой живот, шла с таким выражением лица, словно была полководцем, которому предстояло в конце пути произнести вдохновляющую речь перед войском, а потом лично его возглавить, ведя в бой. Маялина выглядела растерянной и, похоже, боялась не только за себя, а вообще за всех разом, возможно даже за весь дворец, впитав в себя страх, который мог помешать кому-то сражаться. Лиин невидяще смотрела перед собой и поглаживала живот. А еще она время от времени начинала шевелить губами, беззвучно разговаривая то ли сама с собой, то ли с ребенком. Служанки и волчицы обступили эту троицу готовясь ловить, направлять и защищать. Впереди в ладони над полом летел призрак мертвого императора. За спинами переводимой в более безопасное место компании летел еще один призрак. Среди волчиц да и служанок наверняка были сильные маги, а потом из боковых коридоров еще и какие-то мужчины набежали, некоторые с мечами, некоторые обвешанные накопителями и амулетами. И Ирьена вдруг поняла, что шпион из нее еще хуже, чем убийца. Да она половину этих мужчин вообще ни разу не видела. И чем занимается большинство волчиц, понятия не имела. Да и не сильно интересовалась. А еще Ирьена чувствовала себя лишней и, если бы не держащая за руку Камена, могла бы попробовать отстать и забиться в какой-то темный угол, чтобы никому не мешать. Чтобы не чувствовать, что случайно заняла чье-то место. Что бесполезна, что… – Это еще что за ерунда? – растерянно спросили сразу два мужских голоса справа, и Ирьена словно вынырнула из какого-то полусна. Обернулась. Проследила взглядом, куда смотрят резко остановившиеся то ли волки, то ли стражники. Заметила вяло шевелящиеся полупрозрачные щупальца и, не успев еще сообразить, где их уже видела, вырастила на ладони комок огня и запустила в непонятное нечто. И щупальца пропали с легким хлопком, а по коридору поплыл запах лаванды и горячего железа. – Сосуны, – выдохнула Ирьена. – Что?! – переспросила незнакомая девушка. А призрак, летевший замыкающим, развел руки в стороны и коротко велел: – Быстрей! Потом спросите! Выжигайте пакость, если увидите, оно усыпляет и жрет энергию. – Да, что? – попытался задать глупый вопрос кто-то, но получил подзатыльник и повелительное: – Вперед! Сору, вместе с ее животом, подхватил на руки какой-то мужчина и компания ускорила шаг. А когда, наконец, дошла до помещения, в котором уже была и Ловари, и муж хозяйки архипелага, и множество других людей, включительно с сильными магами, Ирьене вдруг стало спокойно-спокойно. И она опять же не сразу вспомнила, что в такие хорошо освещенные и полные неспокойных людей комнаты сосуны не сунутся. Попросту не смогут воплотиться в пакость со щупальцами. Беременных рядком усадили на диванчик. Призрака, тоже видимо встречавшегося с сосунами, расспросили, и начали раздавать приказы набившимся в комнату магам и ночным волкам. У Ирьены тоже спросили почему она решила швырнуть огонь, и девушка честно призналась, что видела эту пакость когда-то в мертвой рыбацкой деревеньке, далеко на севере. И что рыбаки, похоже, сами эту пакость к себе домой притащили, вместе с поднятыми со дна сундуками и позолоченным чудищем, явно когда-то украшавшим нос корабля. И что, как удалось выяснить, боятся эти твари яркого солнца и не менее ярких эмоций. Огонь их попросту убивает. А вот одинокого человека они запросто усыпляют и выпивают из него жизнь. А в той деревеньке они вообще воплотились ночью и выжили там двое подростков, удравших на пляж, вопреки родительской воле. Но и у них с головами был непорядок, не отличали потом снов от яви. И везде видели чудовищ, особенно в сумраке. Призрак же подобных тварей видел в своей далекой юности. И в его случае их вытащили из пещеры. Тоже, вместе с найденными сокровищами. Видимо, это была какая-то защита или вообще проклятье для воров. Потому что появились они только после того, как сундуки открыли. А пока ждали учителя, опасаясь ловушек, никакой пакости ниоткуда не выползало. – Значит, где-то во дворце находится какая-то древняя шкатулка, – заключила Ловари. – Сундук вряд ли смогли пронести. – У кого-то из просителей была шкатулка. Наследство от дяди. Которое этот проситель с братьями не мог поделить, – сказала одна из волчиц. – Так… Нас хотят разделить, – проворчала Кадмия. – Уже разделили, – напомнил какой-то невысокий мужичок. А отдышавшаяся Маялина огляделась и спросила: – Где Каяр? Кадмия помрачнела и зачем-то посмотрела на невестку. Она в ответ мрачно улыбнулась и спросила: – Кто еще пошел помогать Валаду и что вообще происходит? – На нас напали, – коротко объяснил ей муж. Лиин одарила его взглядом, полным сомнений. – Мы не знаем, кто напал. Но нападавших немного, они пришли с просителями. Точно нашли одного мага, его поймали. Купца, позволившего ему загадочно исчезнуть, не дойдя к залу приемов, уже и без нас убили. Теперь выясняется, что еще и шкатулку кто-то принес, – добавил Юмил. Лиин кивнула. – Похоже, нас просто хотят ослабить, поэтому и решили нападать на самое защищенное помещение, правильно рассудив, что там будет что-то ценное, или кто-то, – добавил его отец, глубоко вдохнул и заявил: – Пойду, поохочусь на ваших сосунов. Слухов ведь о том, что мы отдали на заклание слуг, нам тоже не надо. – Не один, – напомнила Кадмия. Мужчина только кивнул. – Там дракон, я оглядывалась и почти уверена, что это он, – мрачно сказала Лиин, немного подумав. – Не беспокойся, он там в ловушке. Вы послужили отличной приманкой, – сказала Ловари. Лиин недоверчиво улыбнулась и кивнула. А Кадмия подозвала к себе стоявшую недалеко девушку и что-то зашептала ей на ухо, спрятавшись от Лиин за широкими спинами Микала и еще одного мага. Девушка, выслушав наставления, проскользнула под стеной и тихонько ушла. И видела это, похоже, одна Ирьена, остальных женщин, спасенных от дракона, всячески развлекали и отвлекали. И призраков в комнате становилось все больше и больше. – Защитники, – прошептала на ухо Ирьене Камена. – Я у мастера Микала спрашивала. Он как раз делал для них амулеты-домики. Запасные. Потому что если призраки используют для защиты своих защищаемых всю силу, что у них есть, их старые домики разрушаются и они становятся обыкновенными призраками. Ирьена только кивнула. Хотя понятия не имела, чем обыкновенные призраки отличаются от необыкновенных. Зато она отлично понимала, что эту комнату срочно превратили в еще одну самую защищенную из всех. И что большинство присутствующих вовсе здесь не прячутся, а держат защиту. И, скорее всего, не только комнаты. А еще, возможно ей только казалось, но от нескольких магов во все стороны тянулись тонкие нити. Как от накопителей, когда их используют для напитки заготовки энергией. Но нити почему-то были разные. То ли разноцветные, что в принципе невозможно, то ли энергия по ним текла в разные стороны. И эти маги тоже ее откуда-то получали. – Какая наблюдательная девочка, – восхитился кто-то за спиной Ирьены. Она резко обернулась, но никого там уже не было. Зато, повернувшись обратно, успела заметить, что Кадмия Ловари посмотрела с каким-то непонятным интересом. Словно впервые увидела или до сих пор вообще не замечала. Вокруг разливалось море энергии сплеталось в паутину из рек, укрепляло камень и людей. И, казалось, стоит лишь протянуть руку и можно будет зачерпнуть из этого моря и заполнить все разрастающуюся дыру. Вот только ничего не получится. Валад на самом деле никогда не был сильным магом. Это его предшественник был, а этот мальчишка побеждал просто за счет унаследованного из предыдущих жизней опыта. Ну и умений того, кем он был изначально. А слабого мага эта сила попросту размажет тонким слоем. Поэтому ему приходится полагаться только на себя. Зато у призраков таких проблем не было. Кто-то, вероятнее всего Микал, все-таки догадался подпитывать их вместилища из этого океана. Догадался, несмотря на то, что Валад совсем забыл об этом сказать. Да даже не подумал о такой возможности! Болван! Но призраки ничем помочь не могли, они держали стены, пол и потолок клетки, в которую превратилась комната. Они так на ней сосредоточились, что сами стали ее частью. И отвлекать их точно было нельзя. Если безмозглый дракон вырвется из клетки и станет жрать эту силу… Нет, рано или поздно он подавится. Или его попросту разорвет. Но до этого он может весь архипелаг уничтожить. – Когда же ты сдохнешь? – спросил Валад, все-таки отрубив еще кусок дракона и постаравшись отбросить ее подальше, чтобы призраки подхватили и не позволили вернуться обратно. – Живучая тварь. Дракон хотел жить. Валад, если честно, тоже. Но у обоих шансов на это становилось все меньше и меньше. У дракона они уменьшались с каждым отрубленным куском. А у человека с каждым мгновением, потраченным на удержание меча, потому что эта дрянь жрала силу и дыра разрасталась. А когда берешь практически мертвое тело, делаешь его живым, сплетая вместо разорванных нитей замену из силы, заставляешь дышать, лечишь, укрепляешь и подстраиваешь то ли его под себя, то ли себя под него, кое-что меняя кардинально, выжить с дырой на месте светящегося силой источника невозможно. Потому что сам наполовину сила. А тогда еще и не повезло, не было времени на тонкую работу. Та женщина и так дала целых три дня, пряча избитого до смерти мальчишку от его озверевшего отца. Будь время на более тонкую работу, настолько бы это тело от источника не зависело. – Да когда же ты сдохнешь? Отступить, ударить, не дать ударить себя и опять ударить в то же место, потому что с первого раза замешанная на силе плоть дракона не рубится. Зато со второго словно превращается в масло под горячим ножом. Нелепость какая-то. И Валаду казалось, что прошло очень много времени. Непозволительно много. С полдня. Но солнце за окном висело на том же месте, а дракон уменьшился всего на четверть. Значит, на самом деле, прошло не больше четверти часа. Скорее даже меньше. – Проклятье. Огнем дракон больше не плевался, сообразил, несмотря на безмозглость, что так он попусту теряет силы и частички себя. Зато в какой-то момент отрастил хвост и стал бить им во все стороны. А Валаду стало сложно дышать. То ли устал. То ли фальшивые нити начали рваться и тело вспомнило, что оно на самом деле почти мертво. – Хы, – выдохнул человек, подпрыгивая в воздух над хвостом. Развернулся и нанес второй удар по основанию. И проклятущий хвост, наконец, отвалился. Но это уже не имело особого значения. И главное, чтобы призраки сумели удержать пытающегося вырваться недодракона до того, как еще кто-то явится его убивать. А это тело Валаду никогда не нравилось. Он тогда просто не нашел более подходящего. А жить с кем-то в одном не мог, не умел, видимо был слишком эгоистичным. И убивать кого-то только потому, что его тело больше подходит не хотел. Как-то оно слишком. Хуже чем воровство и убийство вместе взятые, хотя, по сути, ими и было. – Хы, – опять выдохнул человек, отступил, прижался спиной к паутине защиты, а потом просто ткнул божественным мечом в скачком приблизившегося противника. Дважды ткнул. Изо всех сил. Чтобы наверняка застряло и отвлекло эту тварь еще хотя бы на некоторое время. А потом, похоже, начал проваливаться в обморок. Точно пока не умер. Потому что если бы умер, рывком бы оказался вне этого кусочка мира, где-то на самом верхнем пределе. И не смог бы увидеть сквозь белый шумящий туман, как напротив открывается дверь, прямо сквозь паутину проходит человеческая фигура, пылающая силой, как факел, нелепо взмахивает руками и в дракона стрелой летит крылатая ящерка. Правильно так летит, прямо на меч. Который проглатывает, расширяя дыру в недодраконе, вырывается с другой стороны, и, наконец, откусывает ему голову, до которой Валад не мог дотянуться. Целую вечность не мог. – Обожаю командиров, – прошептал владелец меча, уничтоженного вместе с драконом, и мир, наконец, померк. Сосунов ловили до вечера. Заодно, едва откачав несчастную служанку, которой не повезло с ними повстречаться, и окончательно разогнав по комнатам всех остальных. В городе поймали четырнадцать темных личностей, ведущих странные разговоры по кабакам и площадям с рынками. Эти личности, вот странность, откуда-то заранее знали, что скоро дворец пожрет какая-то тварь. Правда, утверждали, что эту тварь вызвали сами жители дворца и держат ее в подвале. Впрочем, твари жители города так и не дождались. А из четырнадцати темных личностей до утра дожило всего двое. Остальных сожрала совсем другая тварь, та, которой молятся в далеком королевстве и у которой, похоже, опять очень не вовремя возникли очередные проблемы. Мага, притащившего во дворец безумного и голодного дракона, извлекли из недопомещения и пока заперли в башне, окружив такой охраной и защитой, что туда и муха бы не пролетела. Разговаривать с ним пока ходили только суровый немолодой ночной волк и Каран Веливера. Выслушали занятную историю о том, как один идиот решил заработать денег на безбедную старость и решили вопросы поинтереснее задавать через пару дней. Когда уж точно никто не помешает. Владельца чудесной шкатулки с сосунами тоже нашли. Но он, судя по тому, в каком виде его нашли, был просто идиотом, подрядившимся на якобы легкую работу. Был этот идиот безнадежно мертв и местами даже обглодан. – Больше ничего подобного через защиту незаметно не пронесут, – устало пообещала Мелана неизвестно кому, которой рассказали и о шкатулке, и о драконе, и о маге в первую очередь, потому что совет быстренько назначил ее координатором и разбежался во все стороны, как тараканы. – И мы ведь действительно не успели совсем немного. Чуть-чуть. Проклятье. В лекарский дом она уже ходила. Почти сразу, как туда отнесли Валада. И отлично понимала, что никто ему и ничем уже не поможет. Потому что никто кроме него не смог бы заново связать расползающуюся сеть, удерживающую в нем жизнь. Это надо делать изнутри. А у него не было на это сил, да и ударил его издыхающий дракон напоследок так, что, наверное, это тело даже не стоит пытаться опять оживить. – Нашел где в обмороки падать, – проворчала Мелана, наливая себе вина. Лиин сидела напротив, печальная-печальная и маленькими глоточками пила какой-то целебный чай. К Валаду она тоже ходила. И даже Юмил не посмел ее удерживать, хотя зрелище там неприятное. – А если попробовать… – вскинулась Лиин, высмотрев что-то загадочное в чашке. – Бесполезно. И… да, Лиин, он оживет, просто в другом теле. И даже не поменяется ни капельки. Изменится только внешность. Он не такой как мы все. Он всегда один и всегда одинаковый. Поэтому и оживает там, где никого другого уже нет. А потом попадает в такие вот нелепые ситуации, когда это преимущество превращается в недостаток. В прошлый раз было так же. Ему просто не хватило энергии, потому что до этого он уже потратился на излечение себя от какой-то дряни. Проклятья, как я подозреваю. Случайного. Да я даже догадываюсь, кто его случайно создал, в отличие от этого создателя… Впрочем, не важно, это все его дурной характер. Сам виноват, что пришлось потратиться, а когда понадобилось – не хватило. – Теперь он не болел, – уверенно сказала Лиин. – А теперь он изначально был недостаточно силен, а искать дальше, наверное, времени не было. Понимаешь, когда мы попадаем опять и опять в этот мир, у нас есть сила, которая помогает нам ожить. Помогает сохранить в себе огонь, даже если у того, в ком мы оживаем, никакого огня и близко нет. Но, если мы через какое-то время ею не воспользуемся, ее становится слишком мало. Она постепенно пропадает, рассеивается. – Понимаю, – сказала Лиин. – Ну, вот. А он упрямый. Он всегда ищет мертвецов. Изредка удовлетворяясь безумцами, которых не жалко. Однажды этот ненормальный даже забрал себе тело только что вытащенного из петли идиота, промышлявшего пиратством. Так я его чуть повторно не убила. Просто от неожиданности. Представляешь, кладут тело на палубу, собираясь привязать к нему камень и бросить за борт. А оно открывает глаза, со щелчком ставит на место шейные позвонки, мгновенно все разрушенное сращивает, садится и удивляется, что я принимаю участие в такой ерунде. Лиин хихикнула. – Да. Потом он, правда, почти пол месяца валялся в каюте на постели, что-то менял в теле, чтобы все работало правильно. С этой правильной работой всегда какие-то проблемы. Я вот поспешила и пользоваться огнем не умею. – Мелана грустно вздохнула и выпила еще вина. – Так что не переживай, он вернется, просто будет иначе выглядеть. Лиин кивнула и не стала спрашивать, почему тогда сама Мелана переживает. На самом деле все ведь закончилось гораздо лучше, чем могло. Потери могли быть больше. И непоправимые, не умеющие возвращаться в другом обличье. Да сама Лиин могла стать такой потерей, если бы не Валад. И Уточка с ее вечными страхами. И храбрая Сорра. И те девчонки. И… И Валад же говорил, что может победить дракона, только умерев, а она, когда убегала, и не вспомнила. Дуреха. Лиин глубоко вдохнула и напомнила себе, что плачущая со-Ялата окончательно перепугает служанок. И тогда точно по городу пойдут гулять разнообразнейшие слухи. А это будет совсем нехорошо. Глава 4 Решения Защиту ломали настолько неумело и неряшливо, что даже не обладающий никакими магическими навыками Ромул понял, что что-то там не так. Едва войдя в комнату. Его прямо манило подойти к окну, прикоснуться к стеклу и убедиться, что там чего-то не хватает. Делать это он, конечно, не стал. А так как Ларама опять где-то напитывалась энергией, пришлось звать Тиваша. – Какая феерическая дурость, – восхитился глава службы контроля и защиты, полюбовавшись подозрительным окном издали, а потом и вблизи. – Не беспокойтесь, я знаю, кто это сделал и даже знаю зачем. Эта старая дура, мнящая себя магом, вообще слабо представляет, что такое эта магия, и плетет всякую гадость по книге, не задумываясь о том, почему никто больше этим не занимается. – О, – сказал Ромул. – Да не беспокойтесь, вам точно ничего не грозило. То, что кто-то врастил распорку между нитями защиты на окне, вовсе не значит, что в это окно теперь безопасно лезть. Скорее даже опаснее, чем до того, как в защиту окна вмешались. Теперь половина боевки комнаты направлена на это окно и поджарит идиота, точнее идиотку, которая в него полезет. – Так, – сказал Ромул. – Беляна, – похожим тоном сказал Тиваш. – Вот белка лысая, – сразу все понял император. Беляна была дебютанткой. Этаким милым, почти эфемерным созданием, синеоким, белокожим и с черными, как ночь, кудряшками. Радда, кстати, фыркнула, и сказала, что крашеными. Еще у Беляны была фигурка, как у фарфоровой статуэтки. И умение смотреть «с мечтой во взоре». В общем, не девушка, а сплошной идеал. Причем, считающий себя настолько идеальным, что только императору в жены он и годился, остальные были недостойны. Чего у Беляны не было – это инстинкта самосохранения и сколько-нибудь достойного упоминания ума. Да она, на самом деле, даже не сильно понимала, чем можно заинтересовать мужчину. Именно мужчину, а не сопливого мальчишку, способного потерять голову из-за взгляда с поволокой и «случайно» оголенной до колена ножки. При этом, у нее был папаша с амбициями и тетка, мнящая себя магом. И вот с этим чудным набором за плечами Белана всерьез вознамерилась завоевать императора. И первым делом она поднапряглась и разом победила всех праздничных невест в соревновании на звание самой натыкаемой девушки дворца. Причем, она победила их всех разом, они даже все вместе не попадались на пути Ромула столь часто. Неизвестно чего уж хотела этим добиться юная дурочка или ее папаша с непомерными амбициями, но запомнил их Ромул точно. И даже стал задумываться о том, как бы их побыстрее и подальше убрать из дворца. Потому что надоели. – Доказать, что это она, возможно? – спросил Ромул. – Что переживающая за деточку тетя? – уточнил Тиваш и улыбнулся, широко и хищно. – Можно, но зачем? Мы сейчас здесь сделаем героический поступок прекрасной девы безопасным… да, надо не забыть ей рассказать о дополнительном слое защиты, чтобы не тянула до глубокой ночи. А у вас заболит голова и вы уйдете спать совсем рано. Обнаружите непорядок на окне и позовете… от кого из навязанных магов вы хотели избавиться в первую очередь? – От очередного сопливого главного, – без сомнений сказал Ромул. Очередной глава был компромиссом между императором и большим советом. Причем, к этому компромиссу Ромула склоняли очень долго и упорно. А он не поддавался. Хотя на данный момент эта должность была уже скорее представительской, о чем прекрасно знали профессионалы, заменившие тех, кто ушел из дворца с Ловари. – Он Вияру мешает работать, Вияр, видите ли, происхождением для дворца не вышел, а Межену стольких усилий стоило убедить его принять должность следящего за амулетами. – Вот и чудненько. Кому кроме главного дворцового мага вы можете доверить свою защиту? Дождемся деву и пропустим его, а там подождем пылающего праведным гневом отца, явившегося требовать срочной свадьбы в обмен на пострадавшую девичью честь. – Хм… – Да не сомневайтесь, – тоном честного подданного попросил Тиваш. – Скажем этому дурню, чтобы не зажигал свет, а то мало ли как поврежденная защита отреагирует. А дева, наверняка, явится, облившись духами с приворотом, с этой стороны у нас проблем не будет. – А где будет? – насторожился Ромул. Тиваш вздохнул и рассказал о нападении очередного дракона во дворце со-Ялата. И о том, что если кому-то придет в голову тем же способом покормить еще одного на столичном острове, защиты от него, к сожалению, нет. А дворец еще и такое место, что за всеми не уследишь. Хоть бери и рассказывай его жителям правду об этих драконах, чтобы никто случайно не соблазнился, облегчив задачу желающим принести невзрачную шкатулку. – А почему бы и не рассказать? – спросил Ромул. – Не поверят, – скривился Тиваш. – Ну, тогда, сделайте так, чтобы поверили. Не напрямую им говорите, а позвольте узнать самим. – Над этим мы как раз думаем, – признался Тиваш. – Но во дворце слишком много людей и все должны как-то узнать эту страшную тайну. Та еще задача. А лучше бы и в городе узнали… хоть бери и очередного пророка выпускай. Ромул только вздохнул. Пророки ему надоели не меньше девиц, мечтающих если не о замужестве, то хотя бы о завидной судьбе императорской фаворитки. Грозный шо-Витур, в сопровождении родственников, друзей и просто сочувствующих, явился с самым рассветом. Видимо, очень боялся, что «мерзкий соблазнитель бедной девочки» проснется, обнаружит себя в интересной компании и выбросит эту компанию в окно. А потом сделает вид, что ее и близко не было. Как потом докажешь? Стража, стоявшая у двери, преграждающей путь желающим попасть в комнаты императора, на эту компанию смотрела несколько ошарашено, но достаточно решительно и пускать никого не собиралась. Даже звяканьем золота в кошеле не соблазнилась. Шествие борцов за девичью честь несколько застопорилось. Похоже, никому из них не пришло в голову подумать о том, а как они собственно попадут туда, куда так рвались. Лезть следом за «бедной девочкой» в окно малость странно. Бить стражников опасно, у них и оружие, и убийственные амулеты, да и другие стражи наверняка прибегут. К счастью для борцов за честь, Тивашу довольно быстро надоело наблюдать за их топтанием у двери и выслушивать вялые угрозы стражникам. Поэтому он зажал в подмышке папку с неряшливо торчащими из нее листами бумаги и сделал вид, что просто проходил мимо, зачем-то оглянувшись и заинтересовавшись происходящим. А узнав, что шо-Витур собирается поискать в постели императора свою дочь, только хмыкнул и послал одного из решительных стражников за Владетелем Земель. Борцы за честь проводили стражника удивленными взглядами. А спустя какой-то десяток минут эти взгляды стали неуверенными и ошарашенными, потому что вместе с вернувшимся стражником пришел зевающий в руку Ромул. Он с выражением вселенского терпения на лице выслушал Тиваша, кивнул и разрешил поискать «бедную девочку», раз уж ее папаше с утра неймется. Хотя лучше бы он поискал ее в другом месте. То, что это был намек, шо-Витур понял, когда нежную Беляну в постели императора действительно нашли. Правда, с совершенно посторонним мужчиной. – И из-за этой дури меня разбудили? – устало спросил Ромул, посмотрев на перепуганную соблазнительницу и не менее перепуганного главного мага. – Но этого не может быть, – отказался верить собственным глазам бедный папаша, совсем недавно воображавший себя тестем целого императора. – У нее нет причин чтобы… Ромул даже слушать этот лепет не стал. – Мозгов у вашей дочери нет! – припечатал уверенно, немного смазав впечатление очередным зевком. – Это надо же додуматься, повредить защиту на окне, чтобы влезть в спальню императора и соблазнить там мага, пришедшего защиту проверять и восстанавливать. А я то думал, кому оно понадобилось? Понятно же было, что не заметить такое невозможно и что я в комнате с поврежденной защитой не останусь. А тут вот какая сложная интрига. Девушка и маг неуверенно переглянулись. – Надеюсь, до вечера эта чудесная пара поженится и уедет, – добавил император. – Потому что подобную наглость я терпеть не намерен. Ладно, девушка слишком юна и, похоже, глупа. Но мой главный маг должен был соображать насколько мне не понравится подобная картина. А раз не сообразил, значит своей должности точно не достоин. Высказавшись, Ромул развернулся и в сопровождении стражи и Тиваша ушел. А защитники девичьей чести и чудесная пара остались. Под присмотром других стражников. И некоторое время они даже не шевелились, явно не понимая, как могли в это все вляпаться. Понятно же, что тех, кто пришел засвидетельствовать соблазнение невинной девы император тоже не забудет. А если забудет, ему напомнит непонятный молодой человек с его непонятными полномочиями, умеющий нагонять жути одним своим присутствием и подозреваемый в том, что каким-то образом сумел заменить при дворе волчицу Ловари. Вот так вот тихо и незаметно, пока они интриговали и делили должности, появился этот жуткий тип и захапал себе часть власти. Впрочем, в то, что на него не станут покушаться Тиваш все равно не верил. Скорее удивлялся, что до сих пор ничего подобного не произошло. Видимо, все слишком сильно были заняты сами собой и пока не замечали очевидных вещей. Свадьба у прекрасной Беляны получилась тихая, скромная и несколько скомканная. Подружки смотрели с нескрываемым злорадством, тетя-маг почти с ужасом и недоверием, а папа вздрагивал от любого громкого звука, правда, так никому и не сказал почему. А на пути от храма в нижнем городе, где пришлось проводить церемонию, потому что жрецы верхнего неожиданно взяли и дружно заболели, из темного переулка выскочил всклокоченный бородатый дед в лохмотьях и с палкой в руках. И, сверкая подозрительно молодыми глазами, стал вещать, что эта вот уже не дева – предвестница начала чего-то плохого. И что она виновата в том, что в городе могут появиться крылатые чудовища, похожие на тех, которое убили на островах дохлого дракона. Что теперь те, кто этих чудищ принесет, точно знают, что в городе есть очень глупые и жадные девицы и им-то чудищ и вручат, погубив и их и множество ни в чем не повинных людей. А если не найдут девиц, то найдут жадных и неумных мужчин, как папаша той, которая уже не дева. Стражники безумца не трогали, просто не подпускали его слишком близко к белой, как мел, Беляне, жениху и гостям. А когда дед, высказавшись и взмахнув напоследок палкой, убрался в свой переулок, несколько подружек, приотставших от невесты, чтобы перемыть ей косточки, к своему ужасу услышали, диалог стражника и мага-защитника. – Интересно, пророк или безумец? – спросил стражник, поправляя наплечник. – Пророк. В нем сила есть, – уверенно ответил маг. – Дохлая черепаха, – грустно вздохнул стражник. – И что же это за чудища с дохлыми драконами? – Чудища – не знаю. А дракон, похоже, архипелаг со-Ялата. У них как раз там что-то случилось. Даже в канцелярию пришло письмо с предупреждением и просьбой присмотреться к магам и древним шкатулкам, которые пытаются пронести во дворец. Вон верхняя стража сейчас проверяет всех, кто крутится у дворца. – Дохлая черепаха, – почти простонал стражник. – Если Ловари решила предупредить сына соперницы, произошло там что-то действительно страшное. Маг только кивнул. А к вечеру об этом разговоре во дворце знали все, даже самые распоследние помощники поваров и конюхов. А с утра слухи о Хребте Дракона, чудищах, чужих магах и шкатулках стали расползаться по городу. И пророка стали искать, чтобы расспросить поподробнее. Но он как в воду канул. А после продолжительных поисков и опроса портовых жителей, у горожан появились подозрения, что это какой-то добрый бог пытался предупредить, как мог. Ну, и предупредил. За что ему честь и хвала. Многие горожане после такого вывода даже сходили в храмы, чтобы поблагодарить всех богов, какие есть. Так, на всякий случай. И выпили за здоровье императора, который сделал то же самое. – Ненавижу его за это, – мрачно сказала Бира, остановившись в дверном проеме. – В прошлый раз он точно так же исчез. Всех разогнал и просто исчез, даже пепла не осталось, словно весь превратился в чистую энергию. Ненавижу. Ирьена, несшая следом за учительницей свежее белье, заглянула через ее плечо и посмотрела на пустую кровать. Одеяло почти свалилось на пол, подушка, наоборот, полезла углом на стену, зато простыня ровная и гладенькая, словно на ней вообще никто не лежал. – Он умер? – тихонько спросила девушка. Лекарка обернулась и грустно улыбнулась. – Скорее ушел. Продержался, сколько мог, сказал, все, что считал необходимым и ушел. Боюсь, умер он еще несколько дней назад, а потом потихоньку пожирал свое тело изнутри. Он это умеет. Когда-то, в другой жизни, даже пугал этой способностью. Ирьена зябко передернула плечами и не стала говорить, что способность пожирать свое тело изнутри даже звучит пугающе. Хорошо хоть не чужое. – Он умер, а мы опять не заметили, – добавила Бира, шагнув в коридор и аккуратно закрыв за собой дверь. – Опять не заметили. А это плохо. Мелана говорила. Чем дольше держишься в неспособном жить теле, тем больше израсходуешь той силы, которая позволяет возродиться, и тем меньше времени на поиски следующего подходящего для перерождения. Но он же лучше знает. Отнеси белье обратно, здесь оно больше не пригодится. Ирьена кивнула и быстрым шагом ушла. А лекарка вздохнула, заковыристо обозвала умершего пациента, а потом гордо вскинула голову и отправилась сообщать эту нерадостную весть Кадмии Ловари. А она уже пускай «радует» всех остальных. Бира слишком устала, чтобы ходить и всем заинтересованным сообщать персонально. Она очень не хотела опять его отпустить и даже не попрощаться. Но он опять всех перехитрил. – Ну, хоть высплюсь теперь, – сказала она, дойдя до лестницы. Правда, стоило спуститься вниз и дойти до библиотеки, как мечты о том, что, наконец, выспится, растаяли. Растворились в шуме и всех перекрикивающем мужском голосе. И когда она открыла дверь, оказалось, что ее опять ждет работа – надо подлечить пленного мага, упрямого настолько, что пришлось насильно поить его зельями, подавляющими волю. Причем, несколькими порциями, потому что этот идиот все предусмотрел и выпил антидот. А теперь валяется зеленый, с отравлением и разумом практически вывернутым наизнанку. Так что лечить теперь придется и разум, и отравление, и последствия принятия, так называемого антидота – дряни попросту не дающей срабатывать лекарствам с примесью энергии, влитой магом, так быстро и правильно, как и им полагается. Любым лекарствам. – Этот идиот теперь, на самом деле, даже от поноса вылечиться не может, – злобно сказал один из молодых лекарей. – Даже в обычном стриколисте есть своя энергия, природная, и поэтому эта травка сейчас может быть не полезнее обычной воды. Что уж говорить о лекарствах сильнее. И это маг, пускай даже бывший и из Золотых Туманов. Вот чему их там учат?! – Бывший маг? – заинтересовалась Бира, так и не сумев вставить пару слов о том, что Валад окончательно ушел. – Бывший подданный Золотых Туманов, – поправила сохраняющая спокойствие Мелана. – Он сбежал, заподозрив, что учитель собирается принести его в жертву демону. Кое-как избавился от меток и привязи. Фактически изучил искусство и выстроил свой дар заново, не впуская в себя больше демона. Но не смог отказаться от показавшейся простой и выгодной работенки. Представляешь? – Это тот, который дракона принес? – сообразила лекарка. – Он самый, – подтвердила Мелана. – Тот еще умник. Взял аванс, решил разбудить спящего в шкатулке дракона, проведя ритуал, и не возвращаться за остальной платой. Аванс и так большой. Представляешь, какая дурь? Он сообразил, что вряд ли после этой работы выживет, решил сбежать от работодателей, но почему-то только после того, как работу выполнит. Словно его искать меньше бы стали или не нашли бы… Думаю, метки демона на самом деле невозможно полностью вывести. И если кому-то и удается бежать, то только потому, что ему дают это сделать. Чтобы потом поймать, как этого болвана и заставить работать. Мага с целой меткой мы бы сразу почуяли. А вот с такой казалось бы стертой… Вся надежда, что защита Валада даже таких не пропустит. Почему-то мне кажется, что этот человек неспроста сделал такую глупость, что не могут они отказаться работать. – Валад, – выдохнула Бира, вспомнив, зачем пришла. – Он ушел. А потом плакала на плече Меланы, как когда-то та девчонка, потерявшая учителя и почти жениха в одном лице. А люди, совсем недавно шумевшие и спорившие, тихо стояли и молчали. И, кажется, даже не шевелились. Еще одного мага со шкатулкой сняли с корабля через три дня после ухода Валада. Обнаружил, точнее, почувствовал его один из командиров, как называл людей, получавших силу от амулета все тот же Валад. А вот проследила и довела прибрежных стражей до нужного корабля уже Мелана, которой по ее слова очень хотелось что-то делать. Еще одну шкатулку с магом перехватили спустя еще пять дней. А потом, в один далеко не прекрасный день, как Лиин тогда показалось, она, прогуливаясь по защитной стене дворца со-Ялата, дыша воздухом и любуясь чайками, летавшими над портом, увидела Аланду, сходившую с пузатого купеческого корабля. И сначала Лиин даже решила, что показалось. Слишком уж далеко была девица, и Аланду в ней Лиин скорее угадала, чем узнала. Девица тем временем тепло обнялась с каким-то мужиком и что-то ему сказала. А потом дошла до лестницы и стала по ней подниматься. И чем ближе подходила к воротам, тем больше становилась похожей на Аланду, ту самую магичку из болот, из-за разговора которой с Валадом Лиин когда-то утащила из сарайчика Юмила. И выглядела эта магичка вполне себе неплохо. Уверенно так. Обряжена, как всегда, под мальчишку, хотя не с ее фигурой этим мальчишкой притворяться. Да и длинные волосы выбивались из образа. И вскоре Лиин была вынуждена признать, что девица не просто похожа на заклятую подругу, что это она и есть. И вспомнилось, что очень хотелось расцарапать ей лицо. И… – И что она здесь делает? – спросила саму себя Лиин, когда Аланда дошла до ворот и постучала в прорезанную в левой створке дверцу. О чем-то поговорив с открывшим ее ночным волком, девушка уверенно зашла во двор и стала оглядываться. Пока Лиин быстрым шагом шла к лестнице, чтобы спуститься со стены, пока собственно спускалась, пока возвращалась к воротам, Аланды там и след простыл. Лиин огляделась, поздоровалась со знакомым мальчишкой, немного подумала и решительно отправилась искать Мелану. Вот кто-кто, а она точно сможет объяснить почему Аланда явилась на Головной остров Драконьего Хребта, да и кто она такая на самом деле. А в том, что с этой девицей все не так уж просто, Лиин уже была уверена. – Плохо дело, – сказал старший Веливера, выслушав немного путаный рассказ о том, как Аланда увидела демонопоклонников там, где увидеть их даже не предполагалось. Причем, не абы каких, а, судя по всему, явившихся из самих Золотых Туманов. – Похоже, он сумел втолковать этой твари, что не надо жрать его подданных, если они окажутся далеко от королевства. – Или сумел что-то сделать с падающими на голову этой твари собратьями, – проворчала Мелана и, вздохнув, добавила: – Но в это мало верится. И заметили бы снижение количества демонов появляющихся в столице Золотых Туманов. В то, что нас обманывают наблюдатели или что их всех поймали и заменили я еще меньше верю. Мы не могли не заметить. Младший Веливера хмыкнул, а потом выдал свое предположение: – А может, он на время этих заплывов интенсивно кормит демона, чтобы он не высматривал жертв где-то вдалеке, а своих подданных как-то от него прячет, на случай, если все-таки взглянет. На Аланду он смотрел с любопытством. Ему казалось, что ее он где-то уже видел. Вот только не мог вспомнить где. Над предположением Юмила немного подумали и решили взять его за основу. – Ты уверена, что они дальше пошли к тихим водам и границе мира? – спросила Кадмия, нарушив установившуюся тишину. – Больше некуда, там просто больше ничего нет. Разве что они решили сделать такой хитрый крюк, – ответила девушка. – А это вряд ли, – проворчал Карен. – Да и не успевший обрести форму дракон из шкатулки, которого этот недоумок принес к нам, доказывает что предположение верно. Просто раньше они ловили драконов в другом месте, возможно, даже недалеко от себя. И довели их до того, что взрослых и сильных драконов там стало много, а слабых не осталось. И, видимо, ловцов эти драконы стали слишком легко уничтожать. Вот они и отправились подальше. Причем, в такое место, где у всех куча дел и нет никакого дела до тихих вод. – Придется как-то предупреждать драконов, а сделать это могут только призраки, да и то не все. Только самые старые, – сказала Мелана. Присутствующие переглянулись. Самые старые храны и их жители были у Карена и его круга. Причем, просто отпустить этих призраков они не могли, без храна и человека-привязи они могли попросту раствориться в тихих водах или быть утянутыми в междумирье. – Надо решить куда отправляться, чтобы не столкнуться с ловцами драконов. Оно нам сейчас ни к чему, – сказал старший Веливера таким тоном, что даже Кадмия поняла, что пытаться его убедить, что подойдут призраки и помоложе – бесполезно. – От нас на запад, – вмешался в разговор женский голос, и Лиин, уже довольно долго стоявшая у приоткрытой двери, зашла в «волчью комнату», как называли служанки кабинет Ловари. – Так будет ближе всего. И в любом случае, куда бы ни отправились, если кто-то увидит и поймет, значения особого сторона иметь не будет. – Можно и так, – не стал спорить Карен. – На островах и даже в пределах защиты мы наблюдателей вычистили. Но не факт, что их нет немного дальше. И что мы не встретим купца, пиратов, рыбаков и боги ведают кого. И даже если замаскируемся… – Можно уговорить Карша отправиться с товарами к острову Тысячи Птиц, – сказала нахмурившаяся Кадмия. – А там, либо перегнать, либо продолжить путь самостоятельно… – Это бы имело смысл, если бы несколько купцов отправлялись в разные стороны… – задумалась Аланда и даже прикусила мизинец, как всегда, пытаясь стимулировать мыслительные процессы. И именно этот знакомый и весьма раздражающий жест словно подстегнул воображение и решительность Лиин. – Можем, задержать нескольких купцов, поискать у них шкатулки, а потом отпустить всех вместе, – сказала она задумчиво. – А еще… о, император же! Можно кого-то к нему в гости отправить, якобы на переговоры. Мелана, которая накануне поила Лиин полезным чаем и рассуждала о том, что шкатулки могут повезти и во дворец императора, особенно если король сумел врасти в тело и Ромул больше ему живым не нужен, встрепенулась. – Действительно, император, – сказала она, широко улыбнувшись. – У нас достаточно сильная защита и мы можем отправить в столицу даже два полных круга, чтобы помочь этому балбесу. – Против драконов они мало что могут сделать, даже объединившись, – напомнила Кадмия. – Так мы не просто круги отправим. Первый будет тем, в который входят сразу двое моих коллег. Все равно от нас сейчас здесь немного пользы, защита и атака на Каяре и других «командирах». А там мы можем что-то сделать и даже если умрем… ну, вернемся же. Ловари нехотя кивнула и спросила: – А второй круг? – А тут решай ты. Нам необходимо проверить, как далеко протягивается способность наших «командиров» черпать силу и насколько помогут утопленные в море амулеты, по которым, в теории, ее можно протянуть. Трое из запасных «командиров» являются частями кругов. Нужно выбрать двоих для поддержки и кого-то из основных, чтобы был центром. Это неплохая идея, у нас много «командиров», отъезд одного ни на что особо не повлияет, и запасные смогут потренироваться в замене. Их достаточно. Да и помощи от этой группы может быть много, и Ромул, случись что-то, не сможет эту помощь проигнорировать. Он недостаточно глуп, чтобы не понимать, что подобная сила может обернуться и простив него, вздумай он объявлять нам войну. Отсечем заодно последние глупые мысли этого мальчишки о риске и его цене. – И он решит, что мы ставим его на место и намекаем на истинное положение вещей, – проворчал Юмил, очень похожим на отцовский тоном. – Истинное? – заинтересовалась Лиин, успевшая подойти к нему вплотную и одарить Адаланду предупреждающим взглядом. Сама не понимая зачем, вряд ли эта лиса собиралась открыть охоту на чужого мужа. И, судя по всему, даже Валад ее на самом деле не интересовал. Она просто работала. – Что он без нас никто. Просто декоративная фигура, – ответил Юмил. – Это не так, иначе мы бы не с ним договаривались, – сказала Ловари. – Будешь убеждать в этом мальчишку? – полюбопытствовала Мелана. Кадмия только хмыкнула. Если этого мальчишку надо в чем-то подобном убеждать, то и договариваться с ним не стоило. Да и Тиваш вовсе не считал своего нового работодателя таким уж беспомощным. По крайней мере, он быстро учился. Да и та призрачная магичка помогала и уже не боялась его оставить на несколько дней без присмотра. Значит, все не так и плохо. – Сами себе растим соперника, – сказала Кадмия, когда никто так и не нашел особых возражений против отправки помощи Ромулу, одновременно с переговорщиками к драконам и купцами туда, куда им было надо. – Он нам еще продемонстрирует зубки. – Ох, давай решать проблемы по мере их поступления, – отозвалась Мелана. – Тем более, если мы сумеем что-то сделать с демоном Туманов, проблемы эти будут сравнительно невелики. И брак их решит, даже если придется подождать внуков-правнуков Ромула. Впрочем, я все еще думаю, что мальчик и сам не откажется жениться, главное, правильно кандидатуру подобрать. А еще, одна моя ученица прислала мне интересное письмо, с очень любопытным предположением. И я теперь перерываю архивы в поисках сведений о том, каким магом был король Золотых Туманов до того, как стал пользоваться силой демона. – Сильным, иначе демон бы его сразу сожрал, – сказала Кадмия. – Да, но стихия у него была какая? Моя ученица предположила, что это имело значение. – И что же она там предположила? – Одну большую глупость, которую я пока не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Если так и не смогу, попрошу помощи у вас, а пока занимайтесь более приземленными делами. И улыбнулась. – Проклятье… – задумчиво сказал Карен, видимо до чего-то додумавшись, но сказать до чего именно, тоже отказался. Еще и заявил, что это элементарно, надо всего лишь отсечь все остальное и других предположений не останется. И в итоге отсечь все лишнее сумела даже Лиин. Просто однажды стояла у окна, смотрела на закат, прислушивалась о чем разговаривают Фиалка с Уточкой и думала о том, что небо кто-то залил жидким огнем. А потом все лишнее взяло и отсеклось само по себе. И все нужное сложилось в четкую последовательность. Демоны в мир приходят только те, которые боятся огня, просто потому, что здесь мало тех, кто умеет с этим огнем работать, у кого он живет внутри, питая дар. А когда-то пришел демон, который не сожрал мага, которым тогда еще был один король. Мозгов у демонов для того, чтобы просто взять и решить кого-то не есть, маловато. Значит, должна была быть другая причина для этого. Очень простая причина. Демон этого мага попросту не мог сожрать. Он мог бы его растоптать, завалить камнями или убить как-то иначе. Но не сожрать его силу. – Действительно, проклятье, – тихонько сказала Лиин, чтобы не пугать подруг. А жидкий огонь продолжал заливать небеса алым, оранжевым и желтым. И это было очень красиво. Глава 5 Божественное и человеческое На самом деле его звали Висцэ. Висцэ из Кленовой долины. И когда-то у него даже какая-то фамилия была, причем, не род по отцу и даже не по матери, а фамилия-принадлежание. Конкретному человеку. Которого Висцэ практически ненавидел. Мерзкий был человек, откровенно говоря, недостойный. А Висцэ ему принадлежал, точно как отец, дед, прадед и множество других родственников по мужской линии. Жил этот человек очень долго и считался почти богом. И кто-то из предков Висцэ когда-то себя ему отдал в услужение, стал первым принадлежащим. И потомки из-за этого тоже были вынуждены служить… Нет, Висцэ был умным парнем, даже в четырнадцать лет. И свое мнение предпочитал держать при себе. Тем более, отец служил верно, и столь же верно погиб. Сына бы после этого не поняли и не поддержали. Вот Висцэ и молчал. Хотя и понял много всего такого, чего простым смертным понимать не положено, а заметить умудрился даже не сильно понятное. И, возможно, он бы так и продолжал верно служить, несмотря на то, что великий господин был обычным жадным до золота и поклонения человечком. А еще он был трусом. И даже свои завоевания прекратил после того, как его ранил младшенький сын короля Метуса. Засел после этого во дворце и начал оплетать его всевозможными защитами, посылая в мир принадлежащих. Принадлежащие же за него погибали, отдавали ему своих дочерей, потому что это честь и… Да много там было такого, что Висцэ еще в двенадцать лет начал задумываться о странностях происходящего, а иногда размышлять о своем эгоизме и отсутствию чести. И может быть сам себя бы переубедил, назначил себя неправым, если бы не подслушал тот разговор. Принадлежащие тогда уехали подавлять очередное восстание, в том числе и отец Висцэ. А мальчик остался на несколько дней во дворце – проникаться величием владетеля, видимо. Ну и влез, куда не просили. И услышал, что один из советников говорил владетелю о том, что защитные амулеты, которые в этот раз выдали воинам, почти разрядились и погибших будет много. На что владетель махнул рукой и заявил, что туда им и дорога, недоумкам, ни на что другое они все равно не годятся – мозгов-то нет. Были бы мозги, сами бы заботились о своей безопасности, а не отдавали силу ему в надежде, что он что-то вернет обратно. А отец тогда так и не вернулся. И Висцэ стал растить в себе ненависть. А еще добывать сведения. И однажды даже узнал, что именно после ритуала, который проводят в день совершеннолетия, принадлежащие перестают быть магами, попросту отдают свою силу владетелю, позволяя ему продлить жизнь и улучшить защиту дворца. И Висцэ понял, что лучше умрет, чем продолжит эту традицию… – Ты с самого рождения был упрямым, умным и непомерно любопытным, – проворчал голос то ли за спиной, то ли над головой, а то и вовсе изнутри висящего в пустоте человека. Точнее, не совсем человека, сейчас его и духом было сложно назвать. Он был просто частью хаоса. Частью, через которую этот хаос спокойно тек, почему-то не мешая ей быть его частью и не пытаясь поглотить. – Валад умер, – добавил голос. – Я еле успел тебя выдернуть. Ты… Впрочем, ты всегда был рисковым и тянул до последнего. Даже от своего владетеля сбежал за день до церемонии, словно надеялся, что его поразит молнией, избавив тебя от необходимости это делать. – А потом я вернулся и его убил, – подумал человек, который когда-то давно был Висцэ, а совсем недавно светловолосым парнем Валадом. – И доказал, что никакой он не бог, просто удачливый вор, – добавил голос. – Впрочем, он нам сейчас не нужен. Нам сейчас нужен ты. Висцэ. – Я не Висцэ, я клок хаоса. Висцэ сейчас там. Когда-то давно ему, чтобы увидеть сквозь ту преграду замороженного вне времени человека, нужно было очень долго тянуться и пытаться идти. И чувствовать сопротивление. И доводить себя почти до отчаяния. А сейчас достаточно было посмотреть. Темноволосый мужчина никуда не делся. И выражение лица не изменилось. Такое удивление… Да, при падении в разлом, он меньше всего ожидал увидеть рыжего хвостатого бога, одного из многочисленных божественных лисов. И, возможно, именно из-за этого удивления не успел отреагировать, когда бог схватил за шкирку, резким ударом руки-лапы пробил грудную клетку и буквально выдернул оттуда духа. А тело мгновенно вылечил и засунул в клетку вне времени. Чтобы не испортилось к тому моменту, когда его вернут владельцу. И думай, заложник это или боги действительно не могли отправить его в погибающий осколок мира в родном теле. Впрочем, если бы отправили, не факт, что он бы там остался. Висцэ вообще был мастером убегать. А еще у него было достаточно для этого умений и силы. А так, пришлось спасать мир. Потому что если бы этот осколок окончательно сломался, Висцэ бы тоже не выжил, просто бы растворился либо в пустоте демонов, либо в хаосе богов. Как повезет. А может, лис и не врал. Может, Висцэ на тот момент был действительно слишком сильным и одним своим присутствием в родном теле мог окончательно нарушить пошатнувшееся равновесие, а то и перевернуть мирок вверх тормашками. И приходилось довольствоваться чужими. Непохожими и неудобными. Один только Валад был таким же большим, хоть и другой масти. Впрочем, и в этом случае другого сходства кроме роста не было. Валад ведь был улыбчивым красавцем, а Висцэ – мрачным типом, горбоносым, скуластым, с такой диковато-пугающей внешностью. И улыбки ему не очень шли. Его улыбки, при желании, и напугать могли. Правда, женщинам все равно нравилось. – Мы нашли тот пробой, про который ты говорил в прошлый раз. Тебе не показалось, он действительно существует. По крайней мере – один. Может, и другие твои попытки воссоединения не пропали даром, просто щели там вообще мелкие и незаметным, или на морском дне где-то, – проворчал спасатель мирка, налюбовавшись собственным телом. – Это хорошо, значит, энергию больше не отторгает и вскоре его можно будет воссоединить с другими, – искренне обрадовался бог. – И вся проблема в демоне с его королем, – сказал Висцэ. – Пойди, что ли, откуси ему голову, раз мир уже принимает твою силу, не пытаясь при этом схлопнуться в ничто. – Не могу. Меня даже целые миры выдерживают с трудом. То место, где ты жил, не в счет. То особое место. – А то я не знаю. Город у разлома был очень особенным местом. Ни в каком другом Висцэ бы не смог стать таким сильным. Но это сейчас не главное. – Дашь мне меч? – спросил Висцэ. Взгляд божественного лиса остановился на нем и попытался вывернуть наизнанку, чтобы посмотреть на мысли, но Висцэ сжал их в точку и просто потерпел. – Что ты задумал? – спросил бог. – Не важно, ты дашь мне меч? Если поймешь, что я без него не обойдусь, дашь? – Дам, ненадолго. – Хорошо. Висцэ мысленно улыбнулся. Этот идиотизм со спасением мира давно надо было заканчивать. Так или иначе. Не сидеть же там целую вечность, неторопливо увеличивая популяцию огненных магов. И если для этого надо в очередной раз умереть… Даже если придется умереть по настоящему, оно того стоит. Висцэ, на самом деле, всегда был той еще мстительной сволочью. Поэтому и владетеля убил, а вовсе не в попытке кого-то там освободить и спасти. И сейчас Висцэ опять собирался мстить. Этому вот божественному лису, любителю исправлять свои шибки чужими руками. Демону, засевшему в Золотых Туманах. Идиоту-королю, играющемуся в бессмертие там же. Да и, наверное, всему тому мирку, превратившемуся в своеобразную тюрьму. Этот мирок давно пора хорошенько встряхнуть. Дать своеобразного пинка. А дальше, как получится. – Отдыхай, скоро уйдешь. Все потраченное я вернуть не смогу, – сказал божественный лис и куда-то исчез, словно растворился в хаосе. А Висцэ закрыл несуществующие глаза и продолжил то ли спать, то ли вспоминать. И на этот раз сон-воспоминание было про знатную попойку в тот день, когда Висцэ вручили белый плащ командира. Он тогда даже не понимал радоваться или огорчаться. Но командир из него получился хороший. И был хорошим целых семьдесят лет, а потом окончательно надоело и он ушел в Нижний город. Там было гораздо интереснее. В столицу вернулись ночные волки. Эта новость практически мгновенно облетела весь город, причем, сразу, как только глазастые портовые мальчишки увидели, как на причал сошло трое парней в форме с серебряными волчьими головами на рукавах. Волков попытались пересчитать, но считали как-то странно, потому что в итоге эти подсчеты очень уж сильно отличались. Одни утверждали, что волков был едва десяток. Другие клялись, что сотни, просто не все были в форме с серебряными головами. Кто-то кого-то узнал и без формы. Или не узнал, просто убедил себя. А вот маги на фоне ночных волков как-то потерялись. И о них даже во дворце почти неделю знали всего несколько человек и один призрак. Да и кому будет дело до каких-то там магов, если тут настоящие ночные волки? И множество людей сразу же заподозрили, что молодой и, казалось бы, глупый император каким-то непонятным способом сумел договориться с Ловари. В обход всех. Делая беспомощный и неопасный вид. Ромула стали опасаться. И со-Яруну заподозрили, причем даже в том, что это он организовал многочисленные смерти коллег и соперников. Специально уговорил их связаться с демонопоклонниками. Сам ведь жив. И со-Яруну стали искренне бояться. Самые умные притихли и решили понаблюдать, подождать, что будет дальше. Самые нетерпеливые стали строить страшные планы и вести поспешные переговоры. Причем, если одни наивно верили, что все еще не поздно избавиться от Ромула, а там можно и самим договориться с волками. То другие обсуждали то, как бы половчее влиться в ряды самых верноподданных из верноподданных, что за это выторговать, а кто-то даже выбирал самую подходящую деву, и думал, как бы ее подсунуть Ромулу в качестве жены. В общем, двор развлекался. Тиваш тоже развлекался, вылавливая и запугивая разнообразных интриганов. А заодно, и натравливая их друг на друга при возможности. Чтобы не заскучали. А то от скуки еще наделают глупостей. Сам император чувствовал себя странно – в нем облегчение и благодарность боролись с подозрительностью, недоверием и банальной ревностью. И последнее появилось из-за того, что одна прекрасная дева очень тепло приветствовала не шибко молодого и совсем не красивого мужчину, оказавшегося одним из ее учителей. Ромул понимал, что это глупо, но ничего с собой сделать не мог. Просто потому, что чувствовал – этот мужчина сильнее, умнее и уж точно мудрее. А сам он по сравнению с ним просто мальчишка, мало что умеющий и понимающий. И это было печально. А севернее Столичного острова шел корабль. Быстро шел, подгоняемый магами так, словно за ним кто-то гнался. Он обогнул пустынный остров Синих Чаек, прошел в отдалении мимо двух архипелагов, а потом на полдня замер перед мертвой водой, отделявший море от скал, ограждающих осколок мира. Маги готовились защищать корабль, на случай, если драконы не захотят слушать, ну или захотят слушать, просто не сразу. А двое мужчин стояли у борта, смотрели на гладкую, без единой волны, поверхность тихой воды и негромко разговаривали. – Не могу отделаться от ощущения, что мы привлекли к себе слишком много внимания, – говорил немолодой мужчина – Верт Риске, глава школы огненных магов и владелец храна с одним из старейших духов. Поездку к драконам он, вопреки всей опасности этого мероприятия, воспринимал, как долгожданный отпуск. А все любимые ученики, умудряющиеся ежедневно доставлять столько неприятностей, что не каждый дракон сможет с ними тягаться. – Можно было появиться в столице тихо и незаметно. Замаскироваться купцами, наемниками, да хоть кем-нибудь. А тут практически парад устроили, чтобы до каждого дошло, что мы решили объединяться и помочь. Думаю, до Золотых Туманов оно тоже скоро дойдет. – Обязательно дойдет, – подтвердил Каран Веливера. – Вот. И что сделает бессмертный король, когда ему доложат? – Зависит от того, когда доложат. Если он как раз пытается прижиться в очередном теле, могут доложить с опозданием на несколько дней и тогда он станет спешить, пытаясь наверстать. И вполне способен сотворить какую-то глупость, вроде попытаться сбросить нам на головы всех отловленных демонов. А если он способен прямо сейчас что-то решать, скорее всего, ничего предпринимать не станет, сначала подумает. – И надумать может что угодно, – проворчал Верт. – Как то, что нужно отправить к нам очередной флот… – С которым мы справимся, если, конечно, король не явится сам и не призовет у наших берегов своего демона. Во что я не верю, не оставит он свой дом без присмотра. Боюсь, ему потом придется отвоевывать и его. Так что это очень маловероятный вариант развития событий. Разве что он понадеется заполучить что-то стоящее такого риска. Верт покачал головой и упрямо продолжил: – Или отправится убивать императора и занимать столицу. – Там ему тоже зубы уже пообломают и беспроигрышным для него опять же будет маловероятный вариант явиться лично, с демоном в подмышке. А там сейчас даже всем нужного амулета нет. И о том, на чем, точнее, на ком держится защита столицы ему уже наверняка доложили. А уж то, что стоит ее снять и на столицу демоны посыплются с той же скоростью, что и на его острова, он понимает не хуже нашего, уверен. Зачем ему оно? Скорее, пошлет каких-то недоумков выкрасть Ромула, предоставив столицу ее судьбе. Верт вздохнул. – И на самом деле, это демонстрация ведь вовсе не ему, – добавил Веливера. – А на беспокойных подданных нашего юного императора появление волков, наверняка, произведет нужное впечатление. Этого они точно не ожидали. Тем более, изгнание моего сына никто не отменял. Представляешь, какая пища для размышлений? Верт опять вздохнул. А потом подошел один из магов-защитников и доложил, что все готово. После этого и вовсе стало не до разговоров. Корабль следовало провести по узкому ущелью, вывести в небольшое озеро между скалами, а потом там накрыться всем, чем только можно, и отправить обитателей хранов на переговоры. А после этого останется только ждать. И надеяться, что ни один разозленный охотниками на драконов ящер случайно не заметит корабль и не решит его потопить. Так, на всякий случай. А если заметит, придется попросту прыгать в воду, а потом и вовсе непонятно как выбираться. Если вообще выживешь. И сделать с этим ничего было нельзя. Вся надежда, что каменный козырек, под который намеревались завести корабль, поможет защите и маскировке не привлечь внимание. Мертвую воду они, в итоге, пересекли быстро, так быстро, как только могли. Перед ущельем, начинавшим свой извилистый путь между двумя похожими на акульи зубы скалами, замедлились и в него заходили со всей возможной осторожностью. Проход только казался широким, а на самом деле там, под поверхностью воды, скрывались другие акульи клыки, поменьше, но такие же острые и способные распороть корабль, как тряпичный. По ущелью шли крадучись. Медленно-медленно, слишком оно было извилистое. Зато сверху корабль прикрывал почти сомкнувшийся каменный свод. И все равно, в озере оказались слишком быстро. Под козырек корабль заводили почти боком, правда, это Каран Веливера уже практически не воспринимал. Он держал связь с духом, отправившимся на переговоры с драконами. Крепко держал, ни на что другое не отвлекаясь. Потому что мертвых граница мира и хаос за ней слишком уж сильно тянули к себе. Приходилось их тянуть в другую сторону. И в том, чем это все закончилось, Каран вовсе не был уверен. Когда кто-то его похлопал по плечу и сказал, что уже все, он просто упал, где стоял, и мгновенно уснул. Ему даже восстанавливающее зелье не смогли влить в рот. А когда проснулся, обнаружил, что корабль опять находится в нормальном море. И узнал, что все получилось. До ящеров даже удалось донести идею патрулирования границ. Так что, по итогу, плавали не зря. И, возможно, больше никто, даже изобретя самый экзотический из способов, способный обмануть защиту Валада, не притащит на острова со-Ялата очередного обезумевшего от голода дракона. Каран Веливера очень на это надеялся. И не он один. Потому что если притащат, да еще и не одного, а драконов подозрительно легко прихлопнут, король Золотых Туманов не сможет не заинтересоваться. А заинтересовавшись и все обдумав, может решить, что риск утратить на некоторое время власть у себя дома стоит победы над столь сильным противником. Лучше не давать ему такого шанса. Пускай и дальше медленно теряет силу и людей. Может, однажды его демон настолько оголодает, что наконец-то сожрет держащего его в этом мире человека и уберется в свою бездну. Глава 6 Новое начало Если честно, Висцэ это не любил, а скорее даже ненавидел. И, если выбирать между смертью и подобным перерождением, Висцэ бы выбрал первое. Умереть. Забыть самого себя, а потом переродиться. Или не забыть и продолжить существование в виде духа. Тут все зависит как от банального везения, так и от желания. Например, если бы он умер в городе, разделенном разломом на Верхний и Нижний, призрака бы из него не получилось ни при каких условиях. Дух бы сразу затянуло в хаос, перемололо, перемешало и пинком отправило на перерождение. А вот в этом мирке такое посмертное существование возможно, жалко только, что не для него. – Опять привыкать к чужой роже в зеркале, – мысленно проворчал Висцэ. Говорить вслух он пока не мог. Он ведь сейчас даже не дух. Просто клок хаоса, пойманный богом-лисом, упорядоченный до чего-то похожего на дух, но им не являющийся, и закрепленный в таком состоянии. А потом, в таком виде пришлепнутый на комок энергии-жизни. И хаос постепенно от этого комка откусывает по кусочку. Так что чем дольше тянешь, тем меньше потом будет возможностей что-то исправить, да и длина жизни укоротится. Хотя второе, на самом деле, не важно. Висцэ еще ни разу не прожил достаточно долго для того, чтобы это ощутить. Да он даже не постарел ни разу. Вон у той, которую сейчас зовут Мелана, и остальных получалось дожить до счастливой старости, а у него почему-то нет. Или все дело в том, что они всегда становятся частью уже существующих людей. Живых и не желающих умирать. А он находит фактических мертвецов и помешать ему самоубиться – некому. – Забавно, если так. Висцэ огляделся… или не огляделся. Он вообще слабо понимал, как может смотреть, причем с одинаковой легкостью куда угодно, не имея глаз. Да и как может думать – не понимал. А лис объяснять не стал. Сказал, что это неважно, вильнул хвостом и испарился. Ну, Висцэ больше и не спрашивал, сообразив, что это какая-то божественная тайна. Энергии-жизни на этот раз у Висцэ было немало. Он специально выпросил, потому что действительно было нужно. Потому что на этот раз ему необходимо получить все и даже больше, чтобы действовать достаточно быстро. Иначе может и не получиться. И в этот раз он даже знал, где искать новое тело. Но все равно почему-то тянул и думал. Без глаз умудрялся любоваться хаосом. Скорее всего, придумывая все то, что видел. И, вероятно, всех этих переливов, течений и торчащих во все стороны нитей не существует. А жаль. Красиво же. – А если бы у людей не было глаз, они бы даже не подозревали, что можно что-то просто увидеть. И мир для них был бы совсем другим. И это тоже забавно. Тянуть было некогда. И решение принято, причем, давно. И на самом деле, он тянет просто потому, что боится. Хотя выбор сделан, и страху влиять уже не на что. Такая вот странность. – Пора… Потянуться всем несуществующим телом. Почувствовать, как по хребту прокатилась волна жара-холода. Растянуться в нить. И нырнуть. Туда, где на самом деле огромный выбор. И где, как всегда, первым ощущением будет боль. Безумная головная боль. Потому что все изменения начинаются оттуда, именно там выстраиваются нужные связи, а потом следом за ними начинает изменяться тело, насколько оно способно это сделать. Хорошо хоть на этот раз живое и дышащее, хоть и пустое. И даже неспособное самостоятельно двигаться. Питающееся через сотни тончайших шелковых нитей, прошивающих это тело насквозь и опутывающих его как паутина пойманную жертву. Или как кокон расплавившуюся гусеницу, из которой формируется бабочка. – Да, так вернее, – очередная мысль-поток. Второй поток безжалостно отрезает боль, чтобы не отвлекаться на нее, и начинает ткать, упихивать доставшийся материал в готовый каркас, менять его, пробивать новые каналы, заставлять быстрее течь кровь, зажигать искорки-узелки в мозгу, чтобы энергия там текла так, как надо. Или не текла, а вспыхивала? Пульсировала? – Неважно! Дальше… Дальше, ударить по матово мерцающей преграде, прячущей источник силы доставшегося тела. Эту силу приходилось прятать и ограждать, потому что если ее выпустить, невозможно будет пользоваться другой силой – заемной. Эти две силы вообще плохо уживаются. – Как интересно… Вбить свою и божественную силу в источник, расширив его и заставив осыпаться остатки странной преграды, укрепить нити, держащие этот источник в человеческом теле. И тут же все спрятать, пока никто не заметил. Незачем кому бы то ни было это все видеть. И у Висцэ даже получилось изобразить что-то похожее на разбитую преграду. Вдруг тот человек не только пользуется, но и видит, их? Хотя и сомнительно. Скорее просто проводит ритуал. Возможно, он даже не знал. Никогда не знал, что в нем спит дар. Хотя и маловероятно. А дальше заставить сокращаться мышцы, давно отвыкшие от какой-либо работы. Вбивать в них знание, успевшее закрепиться в мозгу. Обманывать и заставлять поверить, что это знание было всегда. Или не всегда, но почти с самого начала. – Вот они удивятся… лишь бы не убили с перепугу. Не хочется делать вторую попытку. Хотя и ее можно объяснить. Шелковые нити постепенно растворялись в теле, а кокон оплывал тающим маслом. И первым, как всегда, пошевелился большой палец правой ноги. Словно именно ему было больше всего надо. Потом удалось сжать правый кулак. А после этого можно было улыбнуться и позволить себе потерять сознание. Пускай все дальше идет само, теперь человеческое сознание этой катящейся с горы лавине будет только мешать. – Интересно, они их под потолком подвешивают или на полу укладывают в ряды? Не хотелось бы свалиться головой вниз. Больно… А смотритель инкубатора так ничего и не заметил. Наверное, потому, что опутанные полосками ткани и силой тела все-таки лежали на этаких кроватях и никого не надо было в ближайшее время заново перебинтовывать. А так, ну что этим пустым болванчикам сделается? Они почти не дышат. А сердце бьется настолько медленно, что удара можно прождать целую вечность. В инкубаторе вообще работать неплохо. Особенно в этом. Местные болваны беспокойства почти не доставляют. В других с этим гораздо хуже. Причем, по разному. Там, где носятся туда-сюда настоящие живые дети, за этими детьми надо еще уследить. А еще мамаши бывают ненормальные, пытаются своих болванчиков выкрасть, освободить… хорошо, что не все. Да и дети то травятся, то из окон выпадают, то куда-то влезают, а недавно один даже подавился. В общем, сплошные проблемы от этих безымянных. В еще одном, том, где болванчики уже прошли первую инициацию и утратили способность думать и что-то себе там решать, тоже куча проблем. Эти пустые оболочки надо кормить, мыть, убирать за ними, потому что гадят, где стоят. Ну, хоть не разбегаются… но в третьем инкубаторе все равно работать лучше. Можно спокойно целый день читать. Эти болванчики уже выросли и теперь просто хранятся. Ждут своего часа. А когда он придет, они либо пригодятся, либо будут сброшены в ту самую яму, на дне которой обитало чудовище. Ну, или бог. Тут уж как кому нравится. Да, к сожалению, долго хранить болванчиков в третьем инкубаторе невозможно. Иначе ни у кого вообще бы не было проблем. Или были, но в гораздо меньших количествах. Висцэ то ли очнулся, то ли проснулся от ощущения зверского голода. Такого, что внутренности крутило. И в этот раз даже жажда его не перебивала, наверное, потому, что остатки паутины довольно успешно напоили тело. Полежав немного, послушав тишину и исследовав помещение силой, Висцэ убедился, что никого, кроме полутрупов, рядом нет. Даже тот человек, который ощущался каким-то краешком сознания, куда-то делся. Тело, как всегда, не слушалось. Ощущения изо всех сил врали. Было то холодно, то жарко, то начинало пахнуть свежей выпечкой, а то во рту появлялся мерзкий кислый вкус. В какое-то мгновение Висцэ даже услышал как у какого-то не шибко живого тела заполошно забилось сердце, но хранящая его паутина и шелковые нити тут же это сердце успокоили, не дав телу без разума ожить и задышать. Садился на своем странном ложе Висцэ целую вечность. Другую вечность он обрывал с себя остатки патины, пытался растереть руки-ноги и рассматривал место, в котором оказался. Правда, ничего интересного, кроме тел в паутине, здесь не было. А они лежали на чем-то до странности похожем на жертвенники. Да и, не зная, вряд ли можно было сразу понять, что свертки на камнях – запасные тела вечного короля. – Мерзкий недоумок, – проворчал Висцэ. Получилось невнятно, хрипло и незнакомо. С камня Висцэ слезал еще одну вечность. А в итоге попросту рухнул, причем так неудачно, что тело прострелило болью от подвернутой стопы до самой макушки. Он даже испугался, что умудрился заработать вывих, свалившись с камня высотой в половину человеческого роста. Но обошлось. Да и тело стало реагировать быстрее и правильнее, словно боль помогла ему, наконец, понять, что и как действует. Пойти с первой попытки тоже не получилось. Висцэ несколько раз упал. Один раз чуть не сорвал паутину еще с одного тела, но все-таки, кое-как доковылял до коробки под стеной. Шел он туда в смутной надежде, что это сундук и что там есть одежда. Впрочем, насчет того, что сундук, он даже не ошибся. Правда, были там какие-то странные приспособления, похоже, ритуальные, а еще куча накопителей, заполненных, но, увы, энергией совсем Висцэ не подходящей. От них прямо воняло демоном, причем, старым. И Висцэ еле удержался от того, чтобы шарахнуть по этим накопителям своей силой. Мерзкие же вещички. – Проклятье, – пробормотал божественный посланец, доковыляв до двери. Разгуливать голышом где бы то ни было, было не лучшей идеей. Но оставаться в этом помещении наверняка еще хуже. Тот, кто войдет, может и не заметить, что на одном из камней-лежаков валяются всего лишь ошметки паутины и нет никакого тела. А вот голого парня, неуверенно стоящего и трясущегося от накатившегося холода, он не может не увидеть. Разве что абсолютно слеп. – Проклятье. Дверь оказалась заперта. На засов. Причем, что странно, с этой стороны. То ли с другой стороны был механизм, способный этот засов отодвинуть, то ли что-то магическое, Висцэ разбираться не стал. Ему просто хотелось выйти. Очень. И срочно. То ли интуиция, то ли предчувствие этого требовали так громко, что заглушили даже голод. И Висцэ уперся ладонью в огромный засов и стал постепенно его сдвигать. Потом постарался толкать сильнее, но так он почему-то застревал. А когда хотелось проклясть уже весь этот мирок, а потом лечь и повторно умереть, засов преодолел какую-то черту, за которой заскользил практически самостоятельно и очень быстро. А Висцэ не успел среагировать и в который раз упал, еще и дверь боднул. А потом с большим трудом встал. И в коридор, обнаруженный за дверью, он практически вывалился. И дверь за собой еле закрыл, сил не хватило даже на то, чтобы порадоваться глухому шороху и щелчку, означавшим, что проклятый засов вернулся на место. И шел Висцэ непонятно куда, держась за стену и боясь опять упасть. И неизвестно как далеко бы он зашел и сколько бы прожил в этом своем воплощении, если бы ладонь не попала в еле заметную выемку, очень знакомую, если верить ощущениям.

Конец ознакомительного фрагмента.