Сотрудников, склонных к интеллектуальному образу жизни, Холина Ставра и Толега, я мог легко нейтрализовать парой фраз в своих многочисленных отчётах и концепциях. Достаточно было написать что-то вроде: "Нет возможности применить групповые методики LPR и JGPT без комплексной методики AHWDN", чтобы повергнуть интеллектуалов в крайне заторможенное состояние. Прочитав подобную ахинею (потому как на свете не было таких методик), они, пытаясь показаться умными, начинали лепетать ответный бред, слушая который можно было прекрасно повеселиться.

К декабрю я уже завоевал себе довольно высокий авторитет в коллективе. У начальства я был на хорошем счету, хотя Ставр меня по-прежнему недолюбливал. Меня повысили в должности, я стал ведущим аналитиком в отделе. Аня сердечно поздравила меня с повышением.

Угрюмому Валере Рощину я оказал медвежью услугу: в качестве помощи я подсказал ему две идеи. Одна идея пригодилась для пивоваренной компании. Я предложил сделать охладитель пивной банки: захотел человек ледяного пивка, дёрнул за колечко, и пиво моментально охладилось. Я даже не думал, что такая "идея" может стоить денег и где-то быть применена. Но пивоваренная компания пришла в восторг. Их химики подобрали два вещества, которые дают реакцию с сильным потреблением энергии, поместили их в капсулу с двумя отсеками, которую прикрепили к банке. При открытии банки перемычка между капсулами ломалась, вещества вступали в реакцию, и банка моментально охлаждалась.

Вторая моя идея была ещё безумнее первой: для иностранной фирмы, выпускающей сотовые телефоны, я предложил в каждый телефон встраивать минипринтер для печати визиток и бейджиков. Неожиданно фирма купила эту идею за бешеные деньги. Я сильно расстроился, что своей дурацкой фантазией снова принёс прибыль "Опциону". От дурного настроения и боязни гнева нашего лоферского братства меня не спасла даже солидная премия. В "Опционе" — одной большой семье — слухи распространялись со скоростью, близкой к скорости света. Через полдня новость о том, что я помог Рощину, непонятным образом стала известна сотрудникам, а через день — Алексееву. Это принесло мне дополнительный авторитет в глазах руководства, а Рощину — новый повод для депрессии.

Со страдальцем Суховым мне удалось сохранить дружеские отношения. После моих выкрутасов на "Бабьем лете" я подошёл с надувшемуся менеджеру по продажам и объяснил ситуацию:

— Ты что, Колян, на меня обиделся? Ну и дурачок ты! Я ведь хотел только проверить, как к тебе Танюшка относится. А она тебя любит, сама мне сказала. Так что ты давай, не теряйся, действуй.

— А чего она от меня шарахается? — недоумевал наивный Коля, немного успокоенный моими словами.

— Ты разве баб не знаешь? Это она специально тебя мурыжит, чтобы ты её добился. Показал бы настойчивость, силу характера. Они это знаешь как любят!

После моего совета Сухов стал с удвоенной силой липнуть к Танюшке, чем сильно её напугал. Спасаясь от носорожьих ухаживаний менеджера, Таня как-то холодным ноябрьским днём обратилась за помощью ко мне.

— Пойдём в кино? — застенчиво предложила она, подойдя к моему столу.

— В кино?! — обрадовался я погромче, чтобы услышали мои коллеги и Аня. — Со мной?! Боже, конечно пойдём! Сегодня?

— Ага.

— А вдруг Сухов узнает? — сделал я озабоченное лицо, чем рассердил Танюшку.

— Причём тут Сухов?! Хочешь, я скажу всему офису, что я с тобой иду в кино? И Сухову тоже?

Мне очень хотелось, чтобы Танюшка сказала об этом всем, особенно Коле, поэтому я начал усиленно отпираться, изображая из себя застенчивого юношу. Конечно, в пику мне, Таня рассказала об этом в своём отделе, чем вызвала, как всегда, шуточки-прибауточки, сплетни о наших с ней отношениях и праведный гнев несчастного влюблённого менеджера по продажам. В кино мы сходили. И не раз. Каждый раз я провожал её до дома. Она слишком стеснялась, чтобы пригласить меня к себе, а я не торопил события. Ведь в любом занятии главное не результат, а удовольствие от процесса: таков мой принцип. С Танюшкой я не изменил своим убеждениям.

В глупых женщинах есть что-то притягательное. Мне ужасно нравилось общаться с некрасивой блондинкой Таней, хотя некоторые её высказывания меня шокировали. Например, она могла нежно посмотреть на меня, взять за руку и неожиданно выдать: "А я вчера купила шпатель". От таких неожиданных фраз, я впадал в транс не менее сильный, чем читатели от миниатюры Пургена. Даже лоферское красноречие у меня пропадало надолго. Мне было жалко эту блондиночку, настолько она была странной, нескладной и неуклюжей. Постоянно с ней случались какие-то неприятности: то паспорт потеряет, то её полиция арестует по ошибке, то не в тот город в командировку уедет. Я представил, что было бы, если мы с ней жили вместе. Или просто так, или заключили бы брак года на три. Жуть! Мне бы пришлось нести ответственность не только за себя, а ещё и за эту девушку. Валька, моя бывшая супруга, была целеустремлённая, волевая и правильная. Она сама за себя отвечала, и даже в половине случаев и за меня.

С Дашей мы по-прежнему ходили на регулярные перекуры, и я вешал ей на уши тонны лапши. Мои уроки "интеллектуальности" сделали своё дело: Даша бросила своего дегенерата-боксёра, и у неё появился новый, более интеллигентный ухажёр — непризнанный художник-абстракционист. Теперь мне никто не мог набить морду, и я иногда позволял себе позаигрывать с девушкой в грубоватой форме. Непритязательной секретарше наши игрища казались весёлыми и забавными. Например, сидя у её стола, я неожиданно ронял ручку на пол, лез за ней под стол и при этом щипал Дашу за икры. Она тихонько, чтобы не услышал Алексеев, взвизгивала и в шутку лупила меня журналом регистрации входящих документов.