А Избасару вспомнился такой же поздний вечер. На поляне, подступившей к рыбацкому поселку, собралась молодежь.

На глиняном дувале — он, Избасар, совсем еще мальчишка. Ему нельзя в круг, где сидят девушки и ребята повзрослее.

В центре круга с домброй… Акылбек.

— Спой, спой еще, — просят его.

И он поет эту вот песню про звезды.

Постаревший, изуродованный Акылбек и сидел сейчас перед Избасаром у ловецкого костра.

— Пойдем, поговорить надо, — положил ему на плечо руку Избасар, когда Бейсенгали замолчал и сидел поникший.

— Поговорить? — Бейсенгали вздрогнул, набросил чапан и пошел за Джанименовым, похоже не понимая, куда идет, зачем. В душе у него все еще звучала песня, он пока не освободился еще от ее чар.

У самой воды Избасар остановился.

— Я узнал тебя, Акылбек, — круто повернулся он к Бейсенгали. — Ты убил Темирбека!

Одноглазый стремительно нагнулся, выхватил нож и кинулся на Избасара. Тот все же успел перехватить ему руку, сжать и завернуть за спину. Нож упал на песок.

— Отпусти, — прохрипел Бейсенгали.

— Не кидайся как тигр. Я тебе не враг, — Избасар опустился на корточки и начал сворачивать цигарку. — Погляди на меня, неужели не узнаешь и теперь?

— Нет.

— Помогу. Ты нашел тогда в камышах обесчещенную байским сынком Темирбеком свою младшую сестренку, ты кинулся в юрту бая. Увидев тебя, Темирбек завизжал как поросенок, потом он бросился бежать. Ты заставил его вернуться и убил. Разве я не так говорю?

— Правильно говоришь, но не все. Кто послал тебя, собака, проследить за мной? Я сразу понял, что ты явился неспроста на косу, но я не дамся тебе.

Бейсенгали отпрыгнул в сторону. В руке у него опять блеснул нож. Избасар на этот раз даже не пошевелился.

— Видно, копыта времени изменили и мое лицо, — усмехнулся он.

Показался краешек луны. Как начищенный медный таз, поднималась она над бухтой, прокладывая до самой косы сверкающую дорогу.

— Узнал, ой-бой, узнал, — обрадованно закричал Бейсенгали. — Ты Избасар, сын Джанимена, в ту ночь ты перевез меня через бухту на лодке, — и он схватил Избасара за руки. — Позор на мою голову. Ты мне жизнь спас, а я с ножом на тебя. Ой, какой позор!

— Ничего, замахнуться каждый может, — успокаивал Избасар Бейсенгали.

Но тот не унимался:

— Бей меня, бей, сними позор, — требовал он.

Избасар усадил его рядом и попросил рассказать, как он жил эти годы, откуда у него шрам.

— Когда ты меня перевез через бухту, — начал уже спокойнее рассказывать Бейсенгали, — я ушел на Мангышлак, оттуда ушел далеко к горам, на землю, которую зовут Риддер. Там и работал вместе с русскими, медь из-под земли доставал. А потом русские не спустились в шахту, на хозяина осердились, денег он мало платил. Тогда хозяин солдат позвал, они стали шашками драться. Я одного солдата камнем с коня сбил, а другого не видел. Он и ударил меня своей шашкой. Полгода после этого меня русская старуха лечила. Едва живой остался. А след вон какой, — Акылбек провел рукой по лицу. — Некрасиво? — и криво усмехнулся. — Зато никто не узнает. Никто не называл меня с тех пор Акылбеком. Один ты назвал. Другой бы кто узнал, конец мне наступил бы. Отец Темирбека спит и видит, как мне аркан на шею повесить. Везде мои приметы послал. Я знаю.

— А почему не ушел от Акылбека туда? — неопределенно показал жестом Избасар.

— К большевикам?

— Хотя бы.

— Ты разве знаешь, как там у них? — недоверчиво посмотрел на Избасара Акылбек. Даже повернулся к нему всем корпусом.

Какую-то долю минуты Избасар колебался: «Не бывает, — убеждал он себя, — кривой тени от дерева, если ствол прямой, не бывает, чтобы побратим предал».

— Я оттуда пришел, Акылбек, — назвал он Бейсенгали прежним именем.

— Ты правду говоришь? — Акылбек схватил его за руку, в этом жесте было и нетерпение, и одновременно затаенная теплота.

— Правду!

— Ленина видел?

— Нет.

— Как же Ленина не видел? — сокрушенно качнул головой Акылбек. — Его все знают. Я тоже.

— Как, знаешь Ленина? — усомнился Избасар.

— А вот покажу, друг, гляди, как хорошо знаю! — Акылбек сбросил чапан, отогнул полу, достал из-за шва маленький парусиновый конвертик, а из него порядком истертую газету и бережно расправил ее.

— На, подержи немного, только не порви, пожалуйста!

На захватанном многими пальцами газетном листке, бережно не тронут знакомый крутой лоб, прищуренные глаза.

— Ленин! Правда! Владимир Ленин.

— Я же говорил тебе. Только у одного меня есть, — гордо вскинул Акылбек голову, — из всех аулов бишара едет посмотреть. Про большевиков послушать.

— И ты им говоришь?

— Нет, другие говорят. Я сам слушаю, — Акылбек бережно подул на газету, смел с нее невидимые пылинки, запаковал в чехольчик и упрятал в чапан, на старое место.

— А где ты, Акылбек, взял эту газету?

— Может, нашел, — уклончиво ответил Акылбек, но тут же еще ближе придвинулся к Джанименову, коснулся его плечом, будто потребовал хранить тайну.